Розалия Амусина - Круглая корзинка

• Название: Круглая корзинка
• Автор: Розалия Амусина
• Издательство: Речь
• Жанр: Детская проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-9268-2130-4

Как воспитывать девчонок? Как написать самую хитрую шпаргалку или сделать так, чтобы молоко не убежало? И можно ли «укрепить мускулы» всего-навсего при помощи корзинки? Ответы на эти вопросы подскажут читателям герои рассказов Розалии Амусиной — необычайно изобретательные ребята. А ещё они не только горазды на большие выдумки, но и знают, что такое взаимовыручка, самоотверженность, усердие и прилежание… благодаря которым иногда попадают в смешные и курьёзные ситуации!

---

— Нет, нет! — Она перехватила нож. — Вы же гость… лучше я!.. — И Алёнка с восторгом принялась дубасить ножом по мясу.

— Брось! Брось, говорят! — вышел из оцепенения Валерка. — Сейчас полпальца отхватишь! — Валерка вырвал у Алёнки нож и с остервенением стал сам дорубливать.

Вдруг на середину кухни выскочил Цезарь. Он крутился волчком и трепал какую-то книгу: пёстрые страницы так и разлетались веером.

— Ах ты, зверюга! Отдай! — бросилась Алёнка к Цезарю и отобрала книгу. — Тебе что — грызть больше нечего?! Всё тебе мало! Кости от студня были — пальчики оближешь! Я даже сама жалела, что я не щенок… Вот глядите, ребята, по этим картинкам мы варим.

По корешку и краям поваренной книги было видно, что она уже не раз побывала у Цезаря в зубах.

— Он у нас из книжки съел самое вкусное место про суп с фрикатюльками… — тараторила Алёнка. — А помнишь, Валерик, у вас в лагере, в походе, лошадь буханку хлеба слопала, а мальчишки ещё тогда схитрили — сказали, что банку шпрот и кулёк грецких орехов тоже лошадь съела!

Я пошла в комнату. С порога я обернулась и погрозила кулаком Лёшке и Геньке: «Смотрите, не выдавайте!»

— Почему же Валерик тогда не сознался, что готовит он? — завела я разговор с Людмилой.

— Да постеснялся, — засмеялась она. — Мальчик всё-таки… Он меня так выручает, если бы вы знали!

Когда я вернулась на кухню, там стоял такой звон, лай, стук и смех, что можно было оглохнуть.

Лёшка в Валеркином фартуке громыхал противнем — вытаскивал из духовки последние пирожки. Противень не хотел вылезать и так отвратительно визжал, что даже Цезарь жалобно скулил и, наверное, если бы мог, с удовольствием заткнул бы уши. Валерка лепил котлеты. Генька резал лук и отчаянно моргал покрасневшими глазами.

— Немедленно пить чай! — скомандовала Людмила и прямо вытащила нас из кухни.

Ну и пирожки же это были, скажу я вам! Даже вкуснее тех, которые в магазине на улице Желябова[16] выскакивают прямо из пышечной машины.

А назавтра в школе я опять занималась немаловажным делом.

Пересаживалась.

Подруги

В пятом «б» учится Катька. Это востроносенькая девочка с двумя жидкими косицами, закрученными бараночками на ушах. Но кончики косиц никак не хотят укладываться в баранки и вечно торчат метёлочками прямо над ушами, и от этого кажется, что уши у неё всегда настороже. Катька здорово похожа на лису.

Если вы входите в класс и видите, что поперёк какой-нибудь парты проходит меловая черта, — значит, хозяйки этой парты в ссоре. Катька замечает это первая — у её остренького носика замечательный нюх на ссоры.

Обычно Катьку ничем не заинтересуешь. У неё всегда кислый, болезненный вид; идёт она — голову в плечи втянет, словно её по затылку колотят. Но стоит ей увидеть черту — сигнал ссоры, — она сейчас же преобразится: вся раскраснеется, глаза засветятся, а дышит так часто и шумно, что даже листы в тетрадях на парте переворачиваются!

На этот раз жирная меловая черта делит пополам парту Иры и Галки. Катьке очень любопытно смотреть, как они ссорятся.

А ссора становится всё интереснее.

Для поссорившихся подружек самое страшное сейчас — это залезть хотя бы краешком локтя на чужую половину парты. Это страшнее, чем на улице вылезть за линию перехода. Там тебе милиционер свистнет и попросит не выходить за полосу блестящих шашечек — и всё.

А тут! Если уголок Галкиного пенала сунется за черту, Ира встречает это с таким холодным презрением, что Галка схватывает пенал, как хватают с огня закипевшее молоко.

А если Иринины книги залезут на чужую половину, Галка сама немедленно выталкивает их обратно.

Вдруг Галке покажется, что черта кривит за счёт её половины парты. Она живо стирает черту ребром ладони и рисует новую, безукоризненно точную. Теперь Ире кажется, что линия бессовестно косит. Она неторопливо плюёт на промокашку, холодно и размеренно стирает черту, потом нацеливается как можно точнее и проводит новую.

Ссора становится всё более хлопотливой.

Катька только смотрит со стороны и посмеивается. Ждёт, когда будет ещё интереснее, — тут-то начнётся самая сласть!

Из-за чего подружки поссорились, они и сами едва могут вспомнить (это клякса, которую Галка, сама не зная как, влепила Ире на каёмочку вокруг отзыва о книге). А мел между тем небольшим белёсым облаком уже начинает подниматься над партой.

Тут в дело вмешивается звеньевая третьего звена, Тася.

— Ну, — говорит она, раздувая ноздри, — в воздухе пахнет мелом. Пора идти на помощь!

Тася любую ссору в классе принимает близко к сердцу и умеет как-то очень хорошо всё улаживать. Но у неё есть свои взгляды: если девочки в ссоре с утра и до большой перемены — это их личное дело. Не маленькие! Авось сами доссорятся до конца да и выберутся. А вот если они не помирятся и в большую перемену — это уже дело общественное. Тогда Тасино звено устремляется на выручку.

А ссора достигла уже угрожающих размеров.

Вот и санкомиссия[17] подняла голову. Вернее, целых три головы — одну стриженую и две с косичками. Забеспокоился и хозяйственный сектор учкома[18]: мел убывал катастрофически.

…Примирение решили начать с Иры. Ира более серьёзная и степенная и верховодит в дружбе с хохотуньей Галкой.

«Неужели помирят?» — с тревогой думала Катька, провожая глазами Тасино звено.

А Тася с ребятами подошла к Ире. Она дипломатично заговорила о дружбе вообще, о школьном коллективе, ввернула цитату, которая должна была убить наповал, и только после этого деликатно коснулась Галки.

Но Ира, вся подтянутая, напружиненная, пожала плечами и преподнесла:

— А… а кто такая эта Галка?

Ребята аж застыли.

Ира с Галкой не то чтобы ходили вечно в обнимку, но дружили здорово. Случались, конечно, мелкие ссоры — Ира, бывало, гордо так идёт впереди, не оборачивается, а Галка сзади плетётся, понурив голову. Погуляют так обе — одна дутая, другая дутая, и помирятся. Но такое, как сейчас…

— Кто такая?.. Галка?.. Да твоя лучшая подруга!

Ира наклонила голову вперёд, как бычок.

— Лучшая подруга? И это после такого свинства с кляксой? Нет у меня никакой подруги!

— Да ты вспомни, Ирочка! Когда тебя вот так всю раздуло, когда эта заразная свинка у тебя выскочила под ушами, Галка же носила тебе каждый день уроки! Она же рисковала своим здоровьем, когда клала тетради на тумбочку в передней. Галка такая добрая, хорошая!

Ира была неумолима.

— Неправда, никакая она не хорошая! — Ира повернулась и убежала.

Вот тебе и помирили! И Тася решает: в атаку на Галку!

Галка, хохотунья Галка, с налитой, как яблоко, рожицей и пухлыми губами, всегда хохотавшая неизвестно над чем, на этот раз стояла у окна такая угловатенькая и подёргивала плечом. Даже ленту всю извертела.

Как только ребята заговорили, у Галки мгновенно хлынули слёзы, но она решительно заявила, что Иру знать больше не хочет.

Вот тут-то к Ире подошла Катька. Она уже с другого конца коридора почуяла, что примирение не удалось. Значит, стало совсем интересно. Ссора разгорелась вовсю, а ты только масла не жалей, знай себе подливай в огонь да получай удовольствие!

И Катька вдохновенно принялась за дело. Жиденькие метёлочки на ушах так и вздрагивали от возбуждения, но она постаралась сделать участливое лицо.

— Ну что, вы с Галкой уже помирились? — подкатилась она к Ире.

— Нет. А тебе-то что? — сердито буркнула Ира.

— Может быть, ты страдаешь, помириться хочешь, да не знаешь, как подойти? Так я могу вас помирить, хочешь? — Катька насторожённо посмотрела на Иру уголками глаз.

— Вот ещё! И не думаю даже! Я знать Галку больше не хочу!

— Ну, раз так, — Катька за локоть стала подтягивать Иру к себе, потом торопливо облизала тонкие губы и сказала проникновенным голоском, — тогда я тебе начистоту скажу. И правильно ты делаешь, что водиться с ней не хочешь! — И Катька особенно умильно заглянула Ире в глаза.

Ира надулась, покраснела, но молчала.

А Катька её за локоток, за локоток. Вот уже и руку положила Ире на плечо, и — шип-шип — зашептала:

— Да разве это подруга? Она всегда завидовала тебе, ты же отличница, а она — хорошистка… Нет, ты послушай, послушай, она же хитрая какая!

— Кто хитрая? Галка? Ну уж… — Ира высвободила свой локоть.

— Ты просто не замечала, Ирочка! Ты вспомни… А кляксу-то она тебе какую поставила! Я бы на твоём месте…

— А я без тебя знаю, что мне делать. — Ира повернулась и пошла, но Катька ухватила её за фартук.

— Послушай, Ирочка, Галка неискренняя, она же тебе не друг, она…

— Галка мне не друг?! А когда я заразная была, когда у меня лицо было такое, что решетом не закроешь, кто тетради мне на тумбочку клал? Кто каждый день здоровьем рисковал… в заразном коридоре? Кто? Не Галка, что ли? — Ира резко повернулась и хотела уйти, но Катька так крепко уцепилась за Иру, как будто паркет уходил у неё из-под ног.