Марк Эгарт - Бухта Туманов (с илл.)

• Название: Бухта Туманов (с илл.)
• Автор: Марк Эгарт
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1956

Приключенческая повесть, рассказывающая о дружбе двух ребят, которую они пронесли через всю жизнь, о том, как помогла им эта дружба в трудный для страны час, когда, уже будучи офицерами, друзья вступили в борьбу с агентами иностранной разведки. Художник Г. Алимов

---

— Не серчай, братуха! Помяли тебя малость, есть грех… Теперь потолкуем без шуму, по-хорошему — и кати на все четыре стороны. Вон как у нас!

Никуленко молчал. Он уже понял, зачем его принесли сюда, зачем развязали. Сейчас они делали последнюю попытку добиться от него чего-нибудь, а в случае отказа — бросят с обрыва в море. Придумано ловко: никто не заподозрит неладное, а подумают, что просто он сорвался и расшибся насмерть.

— Смотри, парень! — угрожающе промолвил бородач, видя, что его обещания не действуют. — Полетишь, ворон костей не соберет!

В эту минуту Никуленко поманил его кивком головы. Если суждено погибнуть — мелькнула у него мысль, — пусть его гибель принесет пользу живым. Когда бородач наклонился к нему, Никуленко обхватил его шею рукой и попытался столкнуть вниз. Но на это не хватило сил. Он смог только плюнуть в трясущееся, бородатое лицо, когда удар в спину сбросил его с обрыва. И голос его унесся сквозь свист ветра, вместе с падающим телом, туда, к берегу океана.

Преследование

Третий день длилось преследование

Получив донесение Синицына, капитан Пильчевский доложил командованию об убийстве Пак-Якова, которое, возможно, имело отношение и к гибели лейтенанта Никуленко. В ответ последовал приказ принять меры к розыску злоумышленников. Тогда Пильчевский, помимо отряда Синицына, выслал для той же цели небольшой отряд под командой Евтушенко, но в сторону противоположную — на север от бухты.

А отряд Синицына тем временем шел по следам неизвестных.

Следы начинались на морском берегу, к югу от Песчаного Брода (здесь, очевидно, приставала лодка под заплатанным парусом, которую видели Синицын и Тимчук), и вели на северо-восток через сопки, к верховьям реки Шатухи, которая делала крутое колено, огибая бухту и Черную сопку. Таким образом, выходило, что неизвестные направились в тыл укреплений. Это встревожило Синицына. Подтверждались его подозрения, что неизвестные преследуют здесь какую-то определенную цель. Какую?

— К бухте пускать нельзя! — будто отвечая на мысли лейтенанта, сказал Тимчук.

Все эти дни он шел впереди, умело отыскивая следы, был неутомимым и невозмутимым. Но сейчас и его, видимо, начало «разбирать». Там, у Песчаного Брода, они с лейтенантом опоздали — из рук, можно сказать, упустили добычу. Вторично этого допустить нельзя!

Их было четверо. Капитан Пильчевский прислал в распоряжение Синицына Гаврюшина и Майбороду, известив лейтенанта о выходе отряда Евтушенко и его маршруте.

Что греха таить, Синицыну хотелось, чтобы преступников выследил он, а не Евтушенко. Но вскоре лейтенант убедился, что не так это просто.

Шатуха текла здесь в узких скалистых берегах, образующих местами совершенно голые, лишенные растительности террасы. Километрах в десяти севернее бухты, у подножия одной из таких террас на левом берегу реки, следы неожиданно терялись. Это встревожило Синицына еще больше. Он, не мешкая, послал Майбороду с донесением к капитану. К донесению он приложил набросок проделанного ими маршрута.

Такой же набросок он сделал для себя, чтобы отмечать на нем дальнейшие изменения пути.

Синицын, Гаврюшин и Тимчук излазили все окрестные сопки, встретились и разошлись с отрядом Евтушенко, который решил взять еще севернее, не удаляясь в то же время от берега океана (чтобы отрезать путь к нему тем, кого искали).

Только на другой день, вблизи Козьего мыса, Тимчуку удалось вновь обнаружить потерянные следы. Теперь они шли вдоль берега океана, затем сворачивали прочь, кружа и петляя с севера на восток и опять вдоль скалистого берега Шатухи (на этот раз уже правого), в обратном направлении на юг.

Неизвестные кружили в радиусе двадцати — двадцати пяти километров, стараясь не удаляться от океана, где их, видимо, ждала лодка. Может быть, они уже чуяли погоню и пытались сбить со следа? Во всяком случае, задача была ясна: не дать им уйти.

Погода стояла жаркая, безветренная. Ничто не говорило о том, что неделю назад здесь бушевали ливень и буря. Земля трескалась. Высыхали ручьи в тайге. То и дело попадались ряды поваленных, давно омертвевших деревьев — бурелом, и это затрудняло движение. Русло Шатухи заметно мелело, обнажая каменистое дно. Травы поникли, цветы поблекли. Одни неистребимые «кровохлебки» жадно раскрывали навстречу горячим лучам солнца свои огненно-красные чашечки. В тайге стоял густой, душный, приторный запах испарений. Смола, словно пот, выступала в порах деревьев. Между стволами курился синеватый дымок. Казалось, вот-вот тайга вспыхнет, подожженная солнцем…

Продовольствие кончилось. Майборода перед отправлением в бухту получил приказ доставить новый запас продуктов и ждать возле фанзы у Песчаного Брода. Синицын не мог указать другого места, так как не знал, куда заведет их преследование.

Расстояние между преследователями и преследуемыми медленно сокращалось. Следы делались явственнее. Перед вечером третьего дня Синицын, Гаврюшин и Тимчук снова оказались на берегу Шатухи и здесь установили, что следы разделяются: один продолжался вдоль берега, второй сворачивал и пропадал в тайге. Синицын огорченно свистнул.

В какую сторону идти? Нет ли тут опять какой-нибудь уловки? Было ясно, что они имеют дело с опытным и коварным противником. Поэтому из предосторожности нужно было проверить оба следа. Если второй будет слишком уклоняться от реки или случится что-нибудь непредвиденное, Тимчук (он вызвался идти по этому следу) даст знать выстрелом и повернет обратно.

Такое решение страдало недостатками: оно вынуждало их опять делить свои силы. Однако требовалось в точности знать, какого направления держаться. Итак, они разошлись.

Синицын с Гаврюшиным двигались берегом Шатухи. Пройдя километра два, они обнаружили, что след вторично раздваивается — один продолжался в прежнем направлении, второй спускался к самой воде и здесь исчезал. Значит, людей было не меньше трех, а то и четырех. Но куда мог направиться тот, чей след кончался у воды? Пустился вплавь?

Усталый, в расстегнутом кителе, с кобурой, тяжело оттягивающей пояс, Синицын остановился в раздумье. Ему вспомнился след у ручья в бухте, обнаруженный Митей Никуленко, — он тоже исчезал в воде. Неужели им с Гаврюшиным придется разделиться и каждому порознь идти по следу? Нет, они пойдут вместе!

Сделав отметинку на берегу (так обычно поступал Митя), Синицын разулся, закатал штаны выше колен, и, посоветовав Гаврюшину сделать то же самое, вошел в воду. Берег в этом месте почти отвесно поднимался над рекой, и ни лейтенант с Гаврюшиным, ни человек, чей след они искали, не могли двигаться здесь иначе, как только по воде.

Прохладная вода манила к себе разгоряченное тело, но моряки позволили себе лишь освежить голову. Они не сделали и ста шагов, когда показалась узкая полоска прибрежного песка, на котором явственно виднелись отпечатки ног. Похоже было, что человек прибег к той же уловке, что и в бухте. Может, это и был тот самый человек?

Двигаясь по его следам, моряки вскоре обнаружили, что идут в обратном направлении. Они миновали одну сопку, вторую, спустились в распадок, который показался Синицыну знакомым, и здесь нашли то, что искали: след, покинутый ими, когда они спустились к воде. Теперь все стало ясно: один и тот же человек пытался проложить два следа в разных направлениях. Для чего? Для того, очевидно, чтобы сбить с толку тех, кто идет за ним. Значит, он уже знает, что его ищут.

Довольный тем, что разгадал хитреца, Синицын остановился, сделал пометку на своем наброске пути. Затем они с Гаврюшиным двинулись дальше.

Прошло уже более часа, как ушел Тимчук, а до сих пор он не дал о себе знать. Не сбился ли он со следа? На Тимчука это не похоже. Или встретились ему люди? Синицын часто останавливался, прислушивался. Все было тихо. Один раз почудился со стороны сопок отдаленный, невнятный звук — то ли стук упавшего камня, то ли шум ветра. А может, это был выстрел? Моряки долго смотрели в ту сторону, слушали. Беспечно трещали кузнечики в траве. Комары, предвестники вечера, носились над головой, наполняя воздух злым звоном. Шумела внизу порожистая Шатуха.

Но вот отчетливый, хотя и смягченный расстоянием, прокатился выстрел. Синицын нахмурился. Сейчас вся затея показалась ему ненужной, опасной. Зачем отпустил он Тимчука? Они с Гаврюшиным тронулись было по направлению выстрела, однако Синицын раздумал и вернулся к оставленному следу. Этак они легко потеряют друг друга!

Гаврюшин внешне не выказывал тревоги, хотя несомненно был встревожен не менее лейтенанта. А Синицын быстро ходил по берегу и с нетерпением посматривал на сопки. Солнце село, но по-прежнему было душно. Наконец неподалеку послышался треск сучьев, и в кустах замелькала зеленая фуражка пограничника. Синицын облегченно вздохнул.