Анджей Урбаньчик - Невероятные путешествия

• Название: Невероятные путешествия
• Автор: Анджей Урбаньчик
• Издательство: Знание
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1981

В книге рассказывается об известных путешествиях на плотах: одиночном путешествии Уильяма Уиллиса, который дважды пересекал Тихий океан, экспедициях Тура Хейердала на «Кон-Тики» и «Ра», рекордной экспедиции на бальсовом плоту «Ла Вальса» в 1970 году и других.

Участники экспедиций, проявившие необычайную смелость и мужество, доказали свои научные идеи исторического, географического, этнографического и медицинского характера.

---

Две последующие недели прошли спокойно, плот плыл на юго-запад. Затем ветер спал; стало душно, а когда экипаж увидел подтягивавшиеся с юга черные, грозные тучи, не осталось сомнений, что надвигается очередной шторм. Энергичный Герман, страстный метеоролог, готовый даже во время урагана взобраться на мачту, чтобы произвести измерения, констатировал, что скорость ветра доходит до 16 метров в секунду — это соответствовало 7° по шкале Бофорта.

Именно тогда произошел самый драматический эпизод во всей экспедиции. Пытаясь схватить увлеченный ветром спальный мешок, Герман споткнулся и вылетел за борт. Члены экипажа услышали слабые призывы на помощь и увидели в волнах голову моряка, которая все более отдалялась. С криком «человек за бортом!» все бросились за спасательным снаряжением. Было ясно, что хоть Герман и прекрасный пловец, он не имеет никаких шансов добраться до плота. Тор-стейн кинулся за канатом, которым привязывали спасательный плот при спуске на воду, но трос, конечно же (в этот единственный раз), запутался по всей длине. Брошенный в воду спасательный пояс вихрь швырнул обратно на плот. Тем временем Герман был уже далеко за рулевым веслом. Прикладывая отчаянные усилия, чтобы догнать «Кон-Тики», он сознавал, что минуты его сочтены. С отчаяния решили было спустись надувную лодку с двумя людьми, хоть без каната она не смогла бы возвратиться к плоту.

Прежде чем собрались столкнуть за борт этот понтон, Кнут схватил спасательный пояс и, прыгнув в воду, поплыл к Герману. Через минуту оба держались за спасательный пояс, трос которого стали быстро выбирать на «Кон-Тики». Чуть позже Кнут рассказывал, что у него потемнело в глазах, когда, плывя к Герману, он заметил за его спиной черный плавник акулы, который, как ему тут же объяснили, был вздувшимся углом снесенного в воду спального мешка — виновника всего случившегося. Но товарищи, подтрунивающие над испугом Кнута, затихли, увидев, как мгновением позже спальник вдруг исчез под водой, увлеченный крупной рыбой.

Тем временем ветер приобрел уже штормовую силу, и с наступлением темноты огромные волны снова начали ударять по плоту. Памятуя о недавнем происшествии, моряки выпустили за корму длинный трос с прикрепленным к нему спасательным поясом. Если бы кто-то опять упал в воду, у него было бы несравненно больше шансов на спасение. Ветер дул с такой силой, что казалось, снесет хижину, которую для надежности прикрыли брезентом и прикрепили канатами к палубе. Пять дней и ночей шторм то ослабевал, то усиливался, нанося по плоту такие удары, что стволы перемещались вверх и вниз, как клавиши. Так проходили часы и дни. Лишь на пятый день черные тучи ушли на запад и небо прояснилось.

Два последних шторма были тяжелым испытанием для «Кон-Тики». Соединяющие стволы канаты, которые немилосердно трепала каждая волна, глубоко врезались в бальсовые бревна. Кили свободно провисали, ударяясь о стволы, так как крепящие их канаты были сорваны. Шторм порвал парус, сломал рулевое весло и еще больше повредил хижину. Правда, плот прошел уже почти всю трансокеаническую трассу, тем не менее его ждало еще немало трудных минут. Экипаж энергично взялся за ремонт. Рулевое весло укрепили рейками из мангрового дерева, парус починили, и изображение бога Кон-Тики снова гордо смотрело вперед; канаты, разумеется, те, до которых удалось добраться, были подтянуты. Опасения, что очередной шторм может серьезно угрожать плоту, развеялись.

После двенадцати недель плавания плот проходил между архипелагом Маркизских островов, лежащим с правого борта, и островами Туамоту — с противоположной стороны. До ближайшего из Маркизских островов было по меньшей мере 300 миль, а ближайшего из Туамоту — около 500 миль. В такой ситуации стало очевидно, что гонимый восточными ветрами плот будет двигаться по ветру и течению на запад и, скорее всего, встретит на своем пути один из островов северной части Туамоту — в этом районе океан густо усеян островами кораллового происхождения. Птицы — вестники земли — посещали плот вот уже две недели, даже тогда, когда от суши его отделяла еще 1000 миль. Чем более приближалась Полинезия, тем чаще прилетали стаи фрегатов, а потом появились и глупыши. Экипаж с радостью приветствовал посланцев земли, по которой моряки уже начали тосковать после почти трехмесячной борьбы с океаном.

Подходя к Полинезии, «Кон-Тики» пытался вначале достичь острова Фату-Хива — того самого, на котором много лет назад зародился у Хейерда-ла интерес к этнографии. Пользуясь попутным ветром, в течение трех суток мореплаватели плыли на северо-запад, надеясь добраться до этого маленького, гористого островка, заселенного людьми, которые помнят легенды о боге Кон-Тики. Увы, ветер повернул на север, решив, таким образом, выбор пути. Гонимый ветром плот поворачивал все более влево на юг, пока не вышел за пределы экваториального течения, попав в зону непостоянных течений. Вдобавок ветер совсем затих, движение плота в течение целых суток сводилось лишь к дрейфу. Однако просьбы и угрозы экипажа были, очевидно, услышаны, и на следующий день «Кон-Тики» снова двинулся вперед.

Приближался финал большого перехода. Северная часть архипелага Туамоту с каждым днем становилась все ближе, и оттуда прилетали стаи морских птиц, теперь постоянно сопровождавших плот. Вскоре экипаж мог наблюдать на горизонте облака — вестники далекой суши. Подобные столбу дыма, эти облака возникают под влиянием солнечных лучей, которые разогревают землю и вызывают движение вверх потоков теплого, влажного воздуха, конденсирующегося затем в холодных слоях атмосферы.

Было принято решение направить плот к одному из таких облаков, лежащему по курсу плота. После 92 суток плавания, на рассвете 30 июля Герман спустился с мачты по веревочному трапу, извещая товарищей о том, что видит сушу. В красноватом свете заходящего солнца из воды вставали контуры острова. К сожалению, ветер не позволял держать курс на него, плот же ночью сбился с курса из-за постоянно меняющихся течений. Несмотря на это, были предприняты попытки добраться до лежащего всего в нескольких милях острова. По вычислениям Эрика, это был остров Пука-Пука, форпост архипелага. «Кон-Тики» прошел так близко от него, что экипажу видны были растущие вдоль пляжа деревья. (Как пишет Хейердал, наконец было получено неопровержимое доказательство, что плот действительно двигался на протяжении минувших трех месяцев.) Над побережьем поднялся столб дыма — жители острова заметили плот и, не отдавая себе отчета в том, насколько ограничены его возможности маневрирования, сигнализировали о своем присутствии. Около восьми часов утра остров стал исчезать за кормой, и только ветер приносил еще с него запах листьев и дыма.

На следующее утро снова были замечены два облака над горизонтом. Скорее всего они указывали местонахождение островов Фангахина и Анга-тау. Курс был взят на лежавший с подветренного борта Ангатау. Плот плыл под легким ветром, а мореплаватели строили планы, связанные со скорым окончанием путешествия. Погода стояла прекрасная, рулевое весло было укреплено так, что «Кон-Тики» в течение трех суток плыл самоуправляемо, в потоке благоприятного течения.

4 июля опять была замечена суша, на этот раз точно по курсу. Когда взошло солнце и контуры острова стали хорошо видны, были подняты флаги, придавшие плоту официальный вид. После завтрака взялись за рулевое весло, стараясь найти самое безопасное место для причаливания. Вскоре уже можно было различить отдельные деревья, вырисовывающиеся на фоне леса. Также ясно была видна полоса прибоя, где океанские волны с грохотом разбивались о риф, массив которого заслонял остров с востока. По мере того как плот приближался к рифу, все явственнее становились зловещие буруны, окаймлявшие почти весь остров. Плот направили к его южной части, где кончалась полоса кипящей воды. Это направление давало надежду, что «Кон-Тики» сможет войти в мелководье, где найдет подходящее место для якорной стоянки.

В полдень можно было разглядеть на песчаном берегу коралловые обломки, а в бинокль — даже парящих над деревьями птиц. Двумя часами позже плот начал проходить прибой, плывя параллельно береговой линии острова. Два человека орудовали рулевым веслом, в то время как Эрик с высоты кухонного ящика давал им точные указания. Наблюдатель на мачте внимательно высматривал проход в рифе, который позволил бы ввести плот в лагуну. Увы, в кольце рифа невозможно было найти никакого прохода. Плот, меняя галсы, то приближался, то отдалялся от коварной кипени. Эрик маневрировал мастерски. Любой ценой необходимо было найти место для причаливания. Час за часом проходили без результата. Остров манил экипаж прозрачной лагуной и кокосовыми пальмами, которые покачивались на ветру, но дорога к вымечтанному раю оставалась закрытой. Весь день длилось маневрирование зигзагами, нелегкое хотя бы потому, что «Кон-Тики» мог держать курс едва в 20° к ветру (речь идет, разумеется, об угле, измеряемом с кормы). Остров выглядел так соблазнительно. Не оставалось сомнений, что «Кон-Тики» достиг Полинезии. Любопытно, что день, когда «Кон-Тики» подошел к Ангатау, был 97-м днем путешествия — именно таким сроком Хейердал оптимистически оценил длительность путешествия во время своего пребывания в минувшем году в Нью-Йорке.