Эптон Синклер - Широки врата

• Название: Широки врата
• Автор: Эптон Синклер
• Издательство: Издательский дом Варяги Сокольников
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2017

---

— Не в обычном смысле этого слова, она слишком горда, чтобы на что-либо претендовать, что она не могла бы получить. Она принадлежит к родовой знати и была моей первой любовью. Это было во время войны, когда я был совсем мальчиком и не понимал, что женщины этого класса могут выходить за пределы родовой знати только поиграть, но не вступать в брак. Теперь она является женой графа и матерью будущего графа. Но она не живет со своим мужем, и я думаю, что она ждет, что я вернусь к ней.

— И вы были бы счастливы с ней?

— Это было бы повторением истории с Ирмой. Её классовое сознание находится среди ее наиболее глубоко укоренившихся инстинктов. Она позволила бы мне побыть в одиночестве, потому что это английский способ позволять эксцентричности делать, что ей заблагорассудится. Но она не сможет понять моих надежд или целей. Я не видел ее последние несколько недель, но я уверен, что, если я намекну о моем отношении к мятежу Франко, она скажет: «Но, Ланни, мы не можем позволить красным получить аэропорты и базы подводных лодок на Атлантике».

— И все-таки разве вы не любите её?

— Вы святая, Труди, и полностью цельная личность. Вы точно знаете, во что вы верите, и для вас невозможно действовать или хотеть действовать в любом другом направлении. Я полагаю, что вам будет трудно понять, не говоря уже о прощении такого человека, как я, который разрывался с детства между двумя направлениями идей, двумя направлениями предпочтений, двумя мирами, которые противоречат друг другу, и каждый из них имеет притязания на меня и хватается за меня и тянет. В старые времена, когда идеи не принимались слишком серьезно, это было терпимым, но теперь эти два мира начали войну и тянут меня так сильно, как могут, и их не волнует, если они разорвут меня на куски.

Может быть, она не могла понять, но, видимо, она хотела попробовать. — «У вас есть любовь в каждом из этих двух миров?»

— В настоящее время у меня нет никакой любви в любом месте, Труди.

— Я имею в виду, потребность в любви.

— Ах, ну, если говорить о потребностях, то вы должны научиться не принимать дело слишком серьезно, либо быть готовым к шоку. Средний человек имеет много любовных потребностей. И когда он говорит о любви к одной женщине и о верности ей до конца его жизни, он находится под влиянием эмоционального возбуждения, которое природа вложила в его сердце для своих собственных целей. Если он держит это обещание на протяжении многих лет, это не из-за его потребностей, а из-за общественного мнения, или религиозных или интеллектуальное убеждений, или, возможно, из-за сильных и сложных связей общего опыта. Разрываясь между двумя мирами, естественно, мои любовные потребности были вовлечены в этот конфликт, наряду со всем остальным. Это шокирует вас?

— Нет, но это меня очень интересует.

— Я говорю вам правду, как я её понимаю, потому что вынес твёрдое убеждение из моих злоключений в любви и браке, что нет счастья, кроме откровенности и понимания. Когда человек очень любит, то он даёт всевозможные обещания, и после этого он держит их, но при этом он очень несчастлив. Гораздо безопаснее для женщины знать, кто он на самом деле и что действительно хочет. Можете ли вы так далеко пойти со мной?

— Конечно.

— Ну, я только что провел месяц или около этого, путешествуя по чужой стране. Там я терпел кое-какие неудобства и иногда подвергался опасности. Я путешествовал с мужчиной, и у меня было мало возможностей разговаривать с женщинами. Но я видел их много, и, естественно, думал о них. Как говорил Гете, Вечная женственность, тянет нас к ней.[148] Женственность редко уходила из моего сознания. Я не думаю, что она может когда-либо полностью исчезнуть из мыслей любого мужчины. Я посещал странные места, у меня были забавные приключения, и я ловил себя на мысли: «Как Труди было бы интересно это!» Я видел задумчивого беспризорника на улице, изнуренного тяжелым трудом рабочего, крепкого загорелого милиционера с ружьём на плече и думал: «Как Труди нарисовала бы их». Так как это было невозможно, то я сказал себе, что для меня будет удовольствием сидеть у этого окна, глядя на крыши Парижа в лунном свете, и рассказывать Труди, что я видел. Вы понимаете, что это один из симптомов любви.

«Разве вы никогда не думали о вашей английской леди?» — спросила женщина не без озорства.

— Она не вписывается в Испанию. Всё, что я рассказал, вызвало бы у неё раздражение. Она привыкла, что слуги знают своё место, и если бы она увидела, что они подняли восстание, то у неё появилось бы только одно желание, позвонить в Адмиралтейство с просьбой прислать крейсер.

— Но в Лондоне вы думаете о ней?

— О, конечно, светский Лондон полон воспоминаний о счастье, которое мы имели вместе. Но как я мог вернуться с войны в Испании и вынести обеды, балы и театральные спектакли. Я должен был чувствовать себя негодяем.

VI

Последовало долгое молчание. Когда Труди снова заговорила, голос у неё был нежным и грустным. — «Ланни, честно вы не должны сосредотачивать ваши мысли на мне. Вы знаете, как это. Я не могу перестать думать о Люди».

«Я понимаю», — сказал он тихо. — «Но вы рано или поздно должны перестать. Прошло более трех лет с тех пор, как вы его слышали или даже разговоры о нем. Как долго вы будете убеждать себя, что он все еще жив?»

— А как он мог связаться со мной, Ланни? Я знаю два десятка друзей в Германии, которые исчезли полностью. Если бы я захотела с ними общаться, я бы не имела ни малейшего понятия как. И то же относится к ним, если они захотят общаться со мной.

— Я знаю, как Люди мог бы легко найти вас, и Люди знал об этом тоже. Он рассуждал бы, что если вы живы, то вы, вероятно, бежали за границу, и одной из его первых мыслей была бы, что у вас есть друг во Франции, который продал ваши эскизы за вас, и кто, несомненно, будет помогать вам сейчас. Он знает мой адрес, но если он забыл бы его, он не забыл бы никогда Оружейные заводы Бэдд, Ньюкасл, штат Коннектикут, США.

— Но он может быть лишён связи с внешним миром, Ланни.

— Редко, когда заключенные полностью лишались связи с внешним миром. Тюремщики и их товарищи всё время разрабатывают новые способы. Когда я был в городской тюрьме Мюнхена, они стучали по водопроводным трубам повсюду, и все в здании знали, о Ночи длинных ножей, которая шла снаружи. Поверьте мне, за три года Люди нашел бы кого-нибудь, кто выходил, и кто запомнил бы простое сообщение: напишите Ланни Бэдду, Жуан-ле-Пен, Франция, расскажите ему, где я, и попросите его найти мою жену и передать ей.

«Я признаю силу ваших доводов», — ответила она. — «Но я не могу уйти от мысли, что он может быть жив, и если да, то чем дольше он находится в тюрьме, тем больше он будет нуждаться во мне, когда выйдет».

— Хорошо, дорогая, если это так, то я буду ждать дальше. Я не хочу оказывать давление на вас, или сделать что-нибудь еще, что вызовет у вас неудовольствие. Я направляюсь в Лондон. А вы тем временем можете подумать.

— Вы встретите ту английскую леди?

— Она может оказаться на тех мероприятиях, на которые мне придётся сопровождать мою мать. Но будет все в порядке, потому что я уже рассказал вам о ней, и вы будете стоять между нами.

— Вот почему вы рассказали мне о ней?

— А зачем же еще? Я решил, что хочу помочь Испании, и я строю баррикаду, как те, что видел на улицах Барселоны.

— Вы совершенно уверены, что нет никаких шансов на счастье между вами и Ирмой?

— У меня назначена встреча с дядей Ирмы в Лондоне, и я не думаю, что он пересекает океан только для того, чтобы поболтать со мной или услышать о моих путешествиях. Прошёл почти год, как Ирма и я расстались, и я предполагаю, что она заинтересована в каком-то другом мужчине и желает развода.

— Я полагаю, она его получит.

— Мы договорились.

— До меня сейчас дошло, Ланни, что вам не надо приходить сюда. Никто не поверит, что мы просто друзья.

«Я думал об этом», — сказал он, — «и взял на себя труд убедиться, что за мной нет слежки. Члены семьи Ирмы предположительно могли бы предпринять такие шаги, но я не думаю, что она будет делать это сама. Она не будет искать неприятностей или делать их. Она возьмёт в аренду уютный дом в каком-нибудь месте, как Рино, штат Невада, и пригласит подружек скоротать время, и слуг, чтобы обсуживать их. Она должна пробыть там только пару месяцев».

«Какое необыкновенное мероприятие!» — сказала Труди.

«Я никогда не бывал на Дальнем Западе», — ответил будущий соломенный вдовец. — «Я много слышал о Калифорнии, и вы, и я могли бы туда поехать когда-нибудь».

Это было нечто больше, чем намек.

VII

Ланни договорился с Жаном Лонге заехать за ним на машине и пообедать в тихом месте в пригороде, где он мог бы рассказать историю Барселоны. Он надеялся сделать то же самое с Леоном Блюмом, но премьер отправился в Лондон, чтобы посоветоваться о чрезвычайной ситуации. Лонге сообщил, что произошел раскол в кабинете министров по вопросу о помощи Испании. Радикальные социалисты не хотели санкционировать какие-либо шаги, которые могут привести к войне, и они угрожали уйти в отставку, которая привела бы к падению правительства Блюма. Сам Блюм применил ту же угрозу, но не воспользовался ею. Лонге процитировал его слова: «Все очень сложно. Франция не готова к войне, и я не хочу войны. Если она начнётся, то разрушит всю нашу программу социальных реформ».