Александр Вампилов - Из записных книжек

• Название: Из записных книжек
• Автор: Александр Вампилов
• Жанр: Русская классическая проза

---

Охота за счастьем. Одни счастье высиживают, другие - выпрашивают, третьи - ждут его на большой дороге.

Мы торопимся, но все-таки мы не успеем.

Дайте женщину, из-за которой дерутся все.

Я вспоминаю то одну из своих женщин, то другую. Таким образом, я все еще продолжаю им изменять.

Обнаглевшие мухи совершали браки на носу у главы семьи.

Воровство - самая ответственная профессия.

Взгляд самоубийцы, - впрочем, по рассмотрении, оказалось, что он может убить не только себя.

Народу на трамвайной остановке, как поганых под Киевом.

Эти люди любят демонстрировать гордость. Настоящей нет, есть только показная, и они любят ее демонстрировать.

Когда она пила - все стыдливо отворачивались.

Я не знаю, как должны писать талантливые люди, но мне мои рассказы даются трудом.

Доменная печь. Создана воспламенять воображение поэтов.

Какое глубокое несчастье - любить по-настоящему или вообразить себе настоящую любовь.

Вечерело. Романтики пошли выпить и закусить. Занавеска нервно вздрагивала от ветра.

Все люди кажутся иногда самыми отвратительными типами Достоевского.

Муха, назойливая, как начинающий автор.

Луна спустилась настолько низко, что касалась темных силуэтов домов и выглядела уже принадлежностью города.

Сегодня я талантлив.

Из природных способностей у него больше всего было развито чувство долга.

Чувство, с которым он ожидал ее никак нельзя было назвать "томленьем упованья".

Будем называть друг друга на ты, тем более мы друг друга не уважаем, откровенно он ему.

Добр и ласков, как выздоравливающий больной.

Хорошенькая двадцатилетняя девушка - философ. Парадокс.

Старая сводня - луна - вышла.

В час ночи ему был подан трамвай.

Не хотел пить, но из вежливости и уважения к хозяину напился.

Вокзал - место ничего не значащих безнаказанных поцелуев.

На лице у него было написано, что он со временем горько и жестоко запьет.

Старость неизлечима.

Профессиональный пассажир.

- Вот вы, будущий инженер человеческого организма, скажите, чем выражается анатомия скуки?

От нее пахло утюгом.

Весна... радость... впрочем, несчастным можно быть и весной.

Он был поэтом, но, кроме огорчения, это слово ему ничего не приносило.

Рассказ ночного сторожа: "Воруют днем. Ночью делать нечего. Совестно получать деньги..."

По мере того как расширялся кругозор студентки N, юбка ее суживалась.

Каждый человек - государство, которым безраздельно управляет эгоизм.

Если в жизни все ищет противоположности, то его жена должна быть гением красоты, добра и т.д.

На станции на голландской печи нацарапано: "Пусть волны жизненного моря не смоют память обо мне".

Боевая подруга рецидивиста.

Жизнь прекрасна, когда вам не жмут ботинки, не болит голова, вас не выгнали с работы, есть деньги, ждут девушки.

Вдохновение импровизировал на машинке.

Воображение творческих работников занимал большой железный сейф с деньгами, который стоял в углу.

И вот я вырос из рубашки, в которой родился.

Бывает, что женщине много тепла не надо, бывает, она и дымком согревается.

Поэзия всегда противоречила жизни.

Мечты, которые сбываются, - не мечты, а планы.

Сколько бы ни старались литературоведы, они никогда не сделают Чехова сухим и скучным писателем.

В анатомке: "Работайте у нас до конца жизни". Им был нужен скелет.

Имейте дело с красивыми женщинами, потому что, если вы уходите от некрасивой, вы делаете ее несчастной, а красивая никогда не пропадет.

Старость закладывается в организме человека уже в первые годы жизни (из медицины).

Лариса. Вполне серьезное предложение:

- Посещай женщину, а встречайся со мной.

Шкловский. Чистота жанра. Не поступок, а путь к поступку. Необходимость изображения обстоятельств и проч. - все не Америки. Энергичный старик, очень театральный в манерах, в словах съедает последний слог, видимо, от старости.

Ялта днем и ночью. Посещение дома Чехова. Сергей Георгиевич Брагин, научный сотрудник. Ветки с деревьев, посаженных Чеховым. Магнолия, аукуба, японская айва, калина вечнозеленая, гималайский кедр, жасмин, розмарин - все это посажено Чеховым.

14 февраля. Три происшествия. Видел "8 1/2" Феллини, меня приняли в Союз писателей, Синявскому и Даниэлю дали соответственно семь и пять лет. "8 1/2" Феллини сбивает с ног, являет желание начать все сначала или молчать в тряпочку.

Склока. История со слушателем Мишаткиным. "Процесс", протокол в одном действии.

"Тайга" (пьеса, сценарий). Человек, отказавшийся от родни, от дикости, пьянства, некрасивости (тайга), но главным образом от незначительности своей, уходит завоевывать мир. Невзгоды, борьба, успех, зуботычины, драка, ложь, усталость, предчувствие истины. Возвращение. Но на родине, в бывшей тайге - новый город (промышленность). Финальная сцена в кафе. Кто он?

21 февраля (1962). Подмосковье из автобуса. Москва увязла в предместьях.

Тридцать лет вам только по недоразумению.

Сюжет. Тщеславный покойник. Разговор с кладбищенским сторожем.

- Устрою местечко. Рядом академик. Был непьющий, некурящий. Справа артист. Приятный был человек, известный. Иначе говоря, будете лежать в культурной компании, на виду.

Сторож серьезен, и обыватель серьезен.

Беспомощно глуп. Так глуп, что даже не в состоянии это скрывать.

24 февраля. Все лучшие известные писатели знамениты тем, что говорили правду. Ни больше ни меньше - только правду. В двадцатом веке этого достаточно для того, чтобы прославиться. Ложь стала естественной, как воздух. Правда сделалась исключительной, парадоксальной, остроумной, таинственной, поэтической, из ряда вон выходящей. Говорите правду, и вы будете оригинальны.

Наша журналистика - проституция с благородной целью.

У меня в жизни не было ничего такого, что я желал бы повторить, вернуть.

Вместо того, чтобы привлечь подчиненную к ответственности, директор привлек ее к себе.

9 марта. В моей голове, как нож бандита в темной тихой ночи, сверкнул первый седой волос. Пока один. Но он недолго будет одиноким - жизнь об этом позаботится. Мне грустно, милая, когда я думаю о том, куда ведет эта серебряная ниточка. Серебряный дождь.

Она (пишет в письме). Я боюсь, что начнется война и мы никогда не увидимся.

Ответ. Теплее одевайся, береги себя, войны не будет. По крайней мере до тех пор, пока мы не встретимся. Если хотят воевать - пусть потерпят.

Уж гипнотизирует лягушку. Против воли она прыгает в его пасть. Так люди загипнотизированы своим будущим. "Как медленно, - говорят они, - идет время! Скорей бы весна! Скорей бы 19 лет! Скорей бы завтра! Скорей бы! Скорей бы!" Куда? В ту же пасть.

11 марта. Юноша. Большое симпатичное бревно. Разжиревший месяц.

Меня удивил Бабель. Яростный, ослепительный стиль.

Огромная медная дверь хлопнула, как гигантская мышеловка.

Улица утонула в синем омуте апрельских сумерек. Потом над черными крышами стало появляться воспаленное веко луны - большое растерзанное облако, сделалось тихо... Глаз луны, красный от бессонницы, остановился над лесом, пристальный и жуткий.

Всходила луна. Лучи ее, как холодные ножи, скользнули по черным лужам.

Луна, засыпав дорогу золотыми брызгами, плюхнулась в грязную темную лужу.

Жара, пыль. В скверике томится бронзовый Лермонтов.

В зоопарке. Бегемот - ожившая цистерна. Слоненок со старческими глазами. Тигр ревет, по соседству антилопы. Баба (приезжая):

- Вот ему бы сейчас ту бы вот одну. Вот бы разговелся.

Правда, где она в людях? В этой вот березе, в ее чистосердечной тяге к солнцу, в ее откровенной радости и т.д.

В душе пусто, как в графине алкоголика. Все израсходовано глупо, запоем, раскидано, растеряно. Я слышу, как в груди, будто в печной трубе, воет ветер.

В Москве местожительство его было в Гавриковом переулке у маленькой церквушки. Две ее маковки тускло переливались скорлупой веков (облупленной).

Сколько чувственного в весеннем обнажении земли. Воздух, разомлевший снег и вот из-под него - первая проталина, как девичья коленка из-под платья.

О том, что было... А было-то всего - весенний день, грязная дорога, две березы...

Считают деньги. Прислушайтесь: этим занят весь мир.

Когда нам было по шестнадцать лет, современная поэзия была безобразной. И мы перестали верить, что живые поэты на что-то способны. Мы сделались идолопоклонниками, фарисеями. Настоящие поэты для нас были - Пушкин, Лермонтов и Есенин.

Зачуханый день.

От нее запах разлуки и ветра.

Виноватыми всегда бывают нелюбимые.

Закат бросил вдогонку своих рыжих собак.

В Минске тоже есть каштаны, но чувствуют они себя здесь примерно так же, как я...

Киев. Утро 29 апреля. Бульвар Шевченко. В Киев надо приезжать рано утром и бродить по нему до темноты. На бульваре я принял парад киевских тополей. Храм. Пасха. Я иду по бульвару, солнце встает за моей спиной (изумруд росы на акациях), я иду, как воскресший Иисус Христос. Впереди меня скачет бронзовый Щорс. На бульваре против храма старушки лупят крашеные яйца.