Иван Забелин - Расцвет русского могущества

• Название: Расцвет русского могущества
• Автор: Иван Забелин
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-4444-8619-1

Вниманию читателей предлагается первая часть второго тома известного труда русского историка Ивана Егоровича Забелина (1820–1909) – «История русской жизни с древнейших времен», издававшегося с 1876 по 1879 год. В настоящей книге историк обратился к заре древнерусской государственности, временам первых великих князей – от легендарного Рюрика до Владимира. Анализируя ранние письменные свидетельства Древней Руси – договоры с Византией, – И. Е. Забелин размышляет о внешней и внутренней политике молодого государства, о возрастающей роли великого князя, о нравственной сути славянского язычества.

---

По всему вероятию, занятие славянами Ильменской стороны произошло из того же неманского угла, т. е. внутренними речными дорогами, но не обходом по морю. От верха Днепровской Березины течет в Двину река Ула. В 25 верстах на запад от ее впадения находим, ниже Полоцка на 30 верст, селение Словену при озере. От Улы к верховьям Двины дорога идет до Сурожа, где в Двину впадает река Усвячь, текущая из озер Усвята и Усменья, а от этих озер в 5 верстах протекает Ловать к городу Великим Лукам, мимо погоста Словуя, при озере, на левом берегу, и потом Купуя, на правом. На этом самом пути в новое время предполагали провести канал. Река Ловать, или Волоть, Ловолоть, уже прямо напоминает Волотов, да и все курганы в этой стороне именуются волотоуками.

Проплывши по Ловати и по Ильменю до Волхова, словены и здесь отыскали самое выгоднейшее место для поселения в новгородском Славне, которое лежит между истоком Волхова и впадением в Ильмень реки Мсты, открывавшей путь через Вышний Волочек в Тверцу и Волгу, и дальше через Нижний, или Ламский, Волок в реку Москву, в Рязанскую Оку и на Верхний Дон.

Но словены не миновали и Чудского озера. Древний Изборск стоял на Словенских Ключах, и самое имя города, которое мы слышали еще на Немане (Визборинен, Визбор под Россиенами), сходно с болгарским Извор, что значит родник, источник[50].

Затем, Псковская летопись, выражаясь о Триворе, что он «седе в Словенске», указывает, что и самый Изборск именовался некогда Словенском. Теперь о Словенских Ключах не помнят, но указывают вблизи города поле Словенец. Отсюда ясно, что призывавшая князей чудь была сильна и знатна только потому, что над нею сидели словены. То же самое должно сказать и о белозерской веси.

От Новгорода к Белоозеру[51] не было прямой дороги. В обход по озерам Ладожскому и Онежскому и реками Свирью, Вытегрой и Ковжей был путь далекий и притом вначале вовсе не известный. Поэтому первые словени могли попадать на Белоозеро только посредством лесных рек и многих переволоков. Древнейшая, или одна из первых, дорог, по-видимому, шла Мстой, до волока Держковского, пониже Борович; отсюда частью переволоками, частью реками в реку Шексну. По прямизне это была самая ближайшая дорога. Но зато название волока Держков уже показывает, сколько было здесь затруднений, остановок, задержки. По сторонам этого пути, наверху рек Колпи и Суды находим озеро Славное, а в Боровичском уезде – Славню на реке Иловенке и две-три Славы.

Другая более удобная дорога проходила вниз по Волхову Ладожским озером, поворотя в реку Сясь, потом южнее теперешнего Тихвинского канала рекой Воложей и волоком Хотславлем к Смердомле и в Чагодащу. В окрестностях волока у Воложи находим село Славково, а у реки Смердомли – Славню.

В Белоозеро надо было плыть вверх по Шексне. По всему вероятью, самое это озеро, как узел словенской торговли в пределах веси, стало известным и знаменитым не само по себе, а больше всего потому, что оно находилось в центре сообщений ильменской и приволжской сторон с заволочской чудью, пермью, печерой, югрой и с Ледовитым морем.

Здесь, между Белым и Кубенским озерами, существовал небольшой волок, легко соединявший упомянутые водные пути. Этот волок и запечатлен именем первых его открывателей – словен.

Направляясь вверх Шексны и не доходя Белоозера, словени поворачивали вверх по реке Словенке, вытекавшей из озера Словинского (теперь Никольское). С озера к северу шел пятиверстный волок в реку Порозовицу, которая течет в озеро Кубенское, а из Кубенского течет Сухона, составляющая от соединения с рекой Югом Северную Двину. Этот самый волок и прозывался Словинским Волочком. Какой народ в древнее время ходил в белозерских краях, указывают имена тамошних волостей: Даргун, Комонев, Лупсарь[52]. Это самые дорогие и очень древние свидетельства о колонизаторских путях балтийского славянства.

Не забудем, что и сообщение с Финским заливом на Нижней Неве также обозначено славянским именем, рекой Словенской, Словенкой, текущей в Неву рядом с Ижорой. Последняя, по всему вероятью, родня по имени князю Игорю[53].

В южном краю от неманского пути, в долине Припяти, точно так же встречаем имя славян в селении Словиске, между озером Споровским, через которое проходит поток Яселды, и рекой Мухавцем, впадающим у Бреста, древнего Берестия, в Западный Буг. Этот Словиск стоит, следовательно, на перевале, соединяющем водные пути Балтийского и Черного морей, где, как при всех других словенских местах, проходит теперь канал (Королевский[54]).

Это наверху Припяти. Внизу ее один из значительных левых притоков носит имя Словечны, в него впадает речка Словешинка. Отсюда выше к северу, при впадении Березины в Днепр, есть озеро Словенское.

Предание о пришедшем из-за моря Туре, или Турые, сидевшем на Припяти в Турове, отчего и туровцы прозвались, как говорит летопись, по всему вероятью, – предание очень древнее.

Летопись поминает о нем мимоходом, говоря о полоцком Рогволоде, и объясняет, что и тот и другой пришли в нашу страну сами собой, независимо от Новгородского призвания; но в какое время, об этом она умалчивает. Имя Туро упоминается Иорданом при описании событий III века.

Можно полагать, что имя словен в долине Припяти обозначает переселения из-за моря дружин этого Тура.

Но примечательнее всего то обстоятельство, что словенское имя является повсюду, где только открывается связь водных сообщений. Сейчас мы упомянули о Словиске, возле которого теперь существует Королевский канал. У Березинского канала существует древний Словогощ; у Тихвинского канала – волок Хотьславль, Славково, Славня; белозерский Словинский Волочок, Словинское озеро и река Словянка составляют канал Герцога Вюртембергского[55] – предполагавшееся соединение Двины с Ловатью идет мимо Словуя.

Все это показывает, в какой степени древние славяне были знакомы со всеми подробностями топографии на всех важнейших перевалах в водных сообщениях. Там, где эти древние знатоки нашей страны не указали своим именем возможности легкого водного сообщения, там и новые попытки Ведомства путей сообщения вполне не удались, как, например, случилось с каналом из Волги в Москву-реку через реки Сестру и Истру.

Все эти поселки с именем славянским мы относим к давним промысловым и торговым походам по нашей стране прибалтийских славян, отважнейших моряков своего времени. Их история не записана или записана иноземцами уже в позднее время, когда она совсем оканчивалась. Немудрено, что об их связях с нашей страной нет прямых документальных свидетельств. Но совокупность преданий о волотах, о приходе заморцев, преданий, которые рассказываются теперь на Немане, рассказывались в X веке на Камской Волге, откуда записаны арабами, преданий, о которых рассказывает и наш летописец, говоря о приходе от ляхов радимичей и вятичей и из-за моря самых варягов, а вместе с преданиями разнесенное по всем местам, где только находились важнейшие узлы сообщений, славянское имя, сопровождаемое именем тех же волотов, – все это разве не составляет свидетельства более ценного, чем какое-либо показание старого писателя, вроде Тацита или Плиния, иногда вовсе не имевшего надлежащих сведений о том, о чем приходилось ему писать. Здесь говорит не случайно помянутое имя, не мертвая буква, а живой смысл древнейших отношений страны.

Нам скажут, что славянское имя в этом случае ничего не значит, что славяне, конечно, повсюду прозывали сами себя славянами. Но мы уже говорили, что по несомненным свидетельства истории это имя возникло и стало распространяться только на западной окраине славянского мира.

Если, как толковал Суровецкий[56], имя славянской восточной ветви анты значит то же, что венеты, венды, и если наши вя́тичи есть только русское произношение носового венты, венды, то этим именем анты лучше всего и подтверждается, какое племя в нашей стране в VI веке было руководителем всех набегов на византийских греков. Эти вятичи-анты, эти унны-ваны, эти роксоланы, росоланы, росомоны, а в конце концов этот русс, рос, по преданию тоже пришедший из-за моря, – все это имена балтийских вендов, и все эти показания и намеки истории могут утверждать только одно: что в стране, в течение веков и целого тысячелетия, руководили действиями живших в ней народов и давали им свое имя пришельцы из-за моря, от заморских славян.

Нам кажется, что особым именем словенин в Русской стране прозывался хотя и славянский по родству, но все-таки иной народ, отличный от туземных племен. Иноземное имя, народное, племенное или родовое, как и местное, географическое, появляется вообще в таких местах, где пришелец по известным причинам должен отличать себя от остального населения, или где это самое население неизбежно обозначает свойственным именем пришедшего нового поселенца. Очень трудно объяснить, по какой бы причине славяне посреди своей славянской земли стали бы прозывать свои поселки славянскими. Только смешение с инородцами или встреча с ними бок о бок заставляет человека определять своим именем свой род и племя или свою страну, откуда он пришел. Откуда кто приходит, оттуда и приносит себе имя и свой топографический язык. Имена мест обоих материков Америки лучше всего расскажут, откуда, из каких именно земель, городов, городков и даже сел приходили туда новые поселенцы.