Ирвин Шоу - Солнечные берега реки Леты (сборник)

• Название: Солнечные берега реки Леты (сборник)
• Автор: Ирвин Шоу
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-097360-6

В этот сборник вошли лучшие рассказы Ирвина Шоу – «Бог был здесь, но уже ушел», «Девушки в летних платьях», «Зеленая ню», «Тогда нас было трое», «Обитатели Венеры» и другие. Печальные и ироничные, лиричные и язвительные, но неизменно отмеченные удивительным знанием человеческой души.

Темы этих рассказов относятся к разряду вечных – любовь и дружба, измена и предательство, одиночество в толпе, высокая цена, которую приходится платить за успех, сложные отношения мужчин и женщин.

---

– Некоторым женщинам это тоже нравится, – ответил Майкл. – В свое время я знал пару дамочек…

– Я не смотрела ни на одного мужчину после второго свидания с тобой, – прервала его Фрэнсис.

– Нет такого закона, – заметил Майкл.

– У меня все переворачивается внутри, когда мы проходим мимо женщины и ты смотришь на нее так, как смотрел на меня при нашей первой встрече у Элис Максвелл. Ты стоял в гостиной, рядом с радиоприемником, в зеленой шляпе…

– Шляпу я помню, – ввернул Майкл.

– Тем же взглядом. Меня от этого мутит. Мне становится нехорошо.

– Ну что ты, дорогая…

– Я думаю, теперь можно и выпить.

Они направились к бару на Восьмой улице. Майкл застегнул пальто и бросил задумчивый взгляд на свои хорошо начищенные коричневые туфли, когда они поднимались по ступеням к двери. Они сели у окна, в которое лились солнечные лучи. У дальней стены трещали дрова в камине. Подошел японец-официант, поставил на стол блюдо с претцелями[1] и широко им улыбнулся.

– Что положено заказывать после завтрака? – спросил Майкл.

– Думаю, коньяк, – ответила Фрэнсис.

– «Курвуазье», – попросил Майкл. – Два «Курвуазье».

Официант принес бокалы, и они пили коньяк, сидя в ярком солнечном свете. Майкл прикончил половину, запил водой.

– Я смотрю на женщин, – признал он. – Все так. Я не говорю, хорошо это или плохо, но я на них смотрю. Если я прохожу мимо по улице и не смотрю на них, я обманываю тебя, обманываю себя.

– Ты смотришь на них так, словно хочешь ими обладать. – Фрэнсис вертела бокал. – Каждой.

– В определенном смысле, – Майкл говорил тихо, словно обращался не к жене, – в определенном смысле это правда. Но за этим ничего не следует, и это тоже правда.

– Я знаю. Поэтому меня и мутит.

– Еще коньяка! – крикнул Майкл. – Официант, еще два коньяка.

– Почему ты причиняешь мне боль? – спросила Фрэнсис. – Зачем ты это делаешь?

Майкл вздохнул, закрыл глаза, осторожно потер веки пальцами.

– Мне нравится смотреть на женщин. Больше всего я люблю Нью-Йорк за то, что его наводняют батальоны женщин. Когда я впервые приехал сюда из Огайо, то сразу их заметил, миллион прекрасных женщин, шагающих по городу. Я ходил среди них, и сердце выпрыгивало у меня из груди.

– Детство, – прокомментировала Фрэнсис. – Это детское чувство.

– Не уверен, – покачал головой Майкл. – Не уверен. Я стал старше, уже на подходе к среднему возрасту, начал толстеть, но все равно люблю ходить по Пятой авеню в три часа дня, по восточной стороне, между Пятидесятой и Пятьдесят седьмой улицами. Они все там, вроде бы ходят по магазинам, в мехах и этих безумных шляпках, будто собрались со всего мира в этих восьми кварталах. Там лучшие меха, там лучшие одежды, там самые красивые женщины. Они выходят из дома, чтобы потратить деньги, и очень этим довольны. Когда ты проходишь мимо, они холодно смотрят на тебя, всем своим видом демонстрируя, что ты для них не существуешь.

Японец-официант поставил на стол два бокала, лучась от счастья.

– Все хорошо? – осведомился он.

– Все прекрасно, – ответил Майкл.

– Если пара шуб и шляпки за сорок пять долларов… – начала Фрэнсис.

– Дело не в шубах. И не в шляпках. Просто там какая-то особенная атмосфера. Знаешь, тебе не обязательно все это слушать.

– Я хочу послушать.

– Мне нравятся девушки из офисов. Аккуратненькие, в очечках, умненькие, деловые, знающие все и всех, умеющие постоять за себя. – Он смотрел на людей, которые медленно проходили мимо окна. – Мне нравятся девушки на Сорок четвертой улице, которых я вижу во время ленча, актрисы, одетые абы как, разговаривающие с молодыми людьми, демонстрирующие свою молодость и красоту у «Сарди» в ожидании, когда какой-нибудь продюсер обратит на них внимание. Мне нравятся продавщицы в «Мейсис», которые прежде всего обслуживают тебя, потому что ты мужчина. Они заставляют женщин ждать, флиртуют с тобой рядом с носками, книгами, иглами для фонографа. Все это копилось во мне десять лет, и теперь, после твоего вопроса, выплыло наружу.

– Продолжай.

– Когда я думаю о Нью-Йорке, я думаю обо всех его женщинах – еврейках, итальянках, ирландках, польках, китаянках, немках, негритянках, испанках, русских, фланирующих по городу. Я не знаю, то ли я такой особенный, то ли это чувство свойственно всем мужчинам, но у меня такое ощущение, что в этом городе я нахожусь на бесконечном пикнике. Мне нравится сидеть рядом с женщинами в театре, быть рядом с красотой, на которую потрачено никак не меньше шести часов. Мне нравятся раскрасневшиеся девушки на футбольных матчах, а когда потеплеет, девушки в летних платьях… – Он допил коньяк. – Такая вот история. Ты сама напросилась, не забывай. Я ничего не могу с собой поделать и смотрю на них. Просто ничего не могу с собой поделать и хочу их.

– Ты их хочешь, – повторила Фрэнсис лишенным эмоций голосом. – Это твои слова.

– Точно, – жестко ответил Майкл, потому что она заставила его раскрыть душу. – Ты затронула эту тему, так что давай досконально ее обсудим.

Фрэнсис допила коньяк, два или три раза сглотнула.

– Ты говоришь, что любишь меня?

– Я люблю тебя, но при этом хочу их. Такой вот расклад.

– Я тоже красива. Не хуже любой из них.

– Ты прекрасна, – без малейшей иронии ответил Майкл.

– Я о тебе забочусь. – В голосе Фрэнсис слышалась мольба. – Я стала хорошей женой, хорошей хозяйкой, хорошим другом. Я делаю для тебя все.

– Я знаю. – Майкл накрыл ее руку своей.

– Если ты хочешь свободы…

– Ш-ш-ш.

– Скажи правду. – Она убрала руку.

Майкл щелкнул пальцем по краю бокала.

– Хорошо. Иной раз мне хочется стать свободным.

– Ну… – Фрэнсис забарабанила по столу. – Мы можем раз…

– Не говори глупостей. – Майкл пододвинул к ней стул, погладил по бедру.

Она начала тихонько плакать, уткнувшись в платок, чтобы никто не заметил.

– Наступит день, когда ты от меня уйдешь.

Майкл молчал. Смотрел на бармена, который неспешно резал лимон.

– Уйдешь? – повторила Фрэнсис. – Отвечай. Не молчи. Уйдешь?

– Возможно. – Майкл отодвинулся. – Откуда мне знать?

– Ты знаешь, – настаивала Фрэнсис. – Не так ли?

– Да, – после короткой паузы ответил Майкл. – Знаю.

Фрэнсис перестала плакать. Еще пару раз всхлипнула, убрала платок, на лице не осталось и слезинки.

– По крайней мере ты можешь сделать мне одно одолжение.

– Конечно.

– Перестань говорить в моем присутствии о том, как красива та или иная женщина. «Милые глазки, аппетитная попка, отличная фигурка, хороший голос», – передразнила она Майкла. – Держи все это при себе. Меня твое мнение на этот счет не интересует.

– Извини. – Майкл махнул рукой официанту. – Отныне буду держать свое мнение при себе.

Фрэнсис искоса взглянула на него.

– Еще коньяка, – попросила она официанта.

– Два коньяка, – уточнил Майкл.

– Да, мэм, да, сэр. – Официант затрусил к стойке.

Фрэнсис холодно посмотрела на мужа.

– Ты хочешь, чтобы я позвонила Стивенсонам? За городом сегодня чудесно.

– Да, – кивнул Майкл. – Позвони им.

Она поднялась и направилась в глубь бара к телефонной будке. Майкл не отрывал от нее взгляда, думая, какая хорошенькая женщина, до чего красивые ноги.

Я искал тебя, искал

Когда он наконец встретил ее, то узнал не сразу. Полквартала шел следом, видя перед собой лишь женщину с длинными ногами, в пальто свободного покроя, какие носят студентки, и шляпке из коричневого фетра.

Но внезапно память отреагировала на ее походку: прямая спина, неподвижные шея и голова, волнующее покачивание бедер. Так ходят женщины на Юге и мексиканки, испанки с корзинами на голове.

Еще какое-то мгновение он наблюдал, как она идет по солнечной стороне, направляясь к Двенадцатой улице, потом догнал и коснулся ее руки.

– Низкие каблуки. Вот уж не ожидал, что доживу до такого дня.

Она с удивлением обернулась, затем ее лицо осветила широкая улыбка, она взяла его под руку.

– Привет, Пол. Я пошла на это ради здоровья.

– Когда я думаю о тебе, то вижу тебя на самых высоких каблуках в Нью-Йорке.

– Все в прошлом, – ответила Гарриет. Они медленно шли по освещенной солнцем улице, рука об руку, к Шестой авеню. – Тогда я была очень фривольным созданием.

– Но походка у тебя та же. Словно ты несешь на голове корзину с бельем.

– Я отрабатывала эту походку шесть месяцев. Ты и представить себе не можешь, какое я привлекаю внимание, когда вхожу в комнату.

– Очень даже представляю. – Пол не сводил с нее глаз. Те же черные волосы, белоснежная кожа, стройная фигура, темно-серые, всегда, даже после трехдневной пьянки, сверкающие глаза.

Гарриет запахнула пальто и чуть прибавила шагу.

– Я иду в «Уонамейкерс». Мне надо кое-что купить. А куда идешь ты?

– В «Уонамейкерс», – без запинки ответил Пол. – Уже три года мечтаю побывать в «Уонамейкерсе».