Бернард Корнуэлл - Приключения Натаниэля Старбака

• Название: Приключения Натаниэля Старбака
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Историческая проза

I. Мятежник

Лето 1861 года. В Америке армии Севера и Юга находятся на грани гражданской войны.

Натаниэль Старбак, брошенный своей девушкой и изгнанный из семьи, прибывает в столицу Конфедерации Юга, где вступает в ряды элитного подразделения, которое набирает богатый и эксцентричный Вашингтон Фалконер.

Вступив в легион Фалконера, Старбак становится парнем с севера, сражающимся на стороне юга. Но ничто не может подготовить его к шокирующей жестокости войны, которая разделила Америку на две части.

II. Перебежчик

Полюбившийся читателям капитан Нат Старбак возвращается на фронт американской Гражданской войны во второй книге популярной серии Бернарда Корнуэлла «Сага о Натаниэле Старбаке».

Лето 1862 года. Нат победоносно, хоть и не без потерь, участвует в битвах при Бэллс-Блафф и Севен-Пайнс. Но его северное происхождение невозможно скрыть, и лишь вопрос времени, когда его назовут шпионом янки, начнут преследовать и жестоко допрашивать. Чтобы обелить свое имя, он должен найти настоящего предателя. Эти поиски потребуют недюжинного мужества и выносливости и вынудят отправиться в рискованное путешествие по территории врага.

III. Боевое знамя

Карьера капитана Конфедерации Натаниэля Старбака, отличившегося в битве у Кедровой горы, снова поставлена под угрозу подозрениями и враждебностью командующего бригадой, генерала Вашингтона Фалконера. Исход этого ожесточённого противостояния радикальным образом изменит судьбы обоих и приведет к кровавой развязке во время Второго сражения при Манассасе.

Аккуратно и достоверно восстанавливая исторические события, книга "Боевое Знамя" продолжает увлекательную серию приключений Ната во время одного из решающих сражений в истории Гражданской войны в США

IV. Кровавая земля

В этой последней и вдохновляющей истории о приключениях Натаниэля Старбака во время Гражданской войны в США Нат получает под своё командование штрафной батальон: пеструю группу трусов, воров, дезертиров и убийц. Собираясь присоединиться к армии генерала Роберта Ли, солдаты Старбака доберутся до Харперс-Ферри как раз вовремя, чтобы принять участие в проведенном Каменной стеной Джексоном захвате гарнизона войск Союза. Оттуда полк попадет прямо в кошмар сражения при Шарпсберге, у реки Антиетэм-Крик, которое навсегда останется в памяти как самый кровавый день той войны. Там мужество и чувство долга Старбака и его солдат подвергнутся такому испытанию, как никогда прежде.

Переводчики: группа «Исторический роман» (http://vk.com/translators_historicalnovel), 2014 г.

Над переводом работали: gojungle, david_hardy, Scavenger, Elena_Panteleeva, Oigene, Karmishina, Sam1980(Schneider) и Anastasia_N.

Редакция: Sam1980(Schneider), gojungle, Oigene и Elena_Panteleeva.

---

Он вытащил полевой бинокль и осмотрел троих мятежников.

- Выглядят паршиво, это точно, но могу поклясться, что за карабинами хорошо ухаживают, - он поднял бинокль, чтобы взглянуть на гребень холма, где стоял Дамаск. Торн гадал, неужели он ошибся, и Ли продвигается к Вашингтону, и в таком случае полковник ожидал заметить присутствие на холмах артиллерии, но ничего не увидел.

- Всего лишь патруль, - пренебрежительно сказал он, - и не более того. Ли не двигается этим путем, - он развернул лошадь. - Нет смысла попадать в плен, Фалконер, - давайте вернемся.

Но Адам уже пустил лошадь вперед. Полковник снова повернулся.

- Фалконер! - рявкнул он, но Адам не обратил на него внимания. Он снова пришпорил лошадь, и кобыла вскинула голову и подняла копыта, перейдя на галоп.

Три мятежника сняли карабины, но не стали целиться в одинокого всадника, скачущего к ним. Северянин не вытащил саблю и был без оружия, он просто скакал напрямик к врагам. Несколько секунд Торн гадал, не собирается ли Адам снова вернуться на юг, а потом юноша развернул лошадь, перепрыгнул через ручей и помчался под углом к вражеским разведчикам, которые внезапно поняли его намерения. Они заулюлюкали, как охотники, увидевшие в открытом поле лису, и пришпорили лошадей. Началась настоящая гонка. Адам бросил им вызов, и три мятежника приняли его, погнавшись за северянином. Эта сельская игра была стара как мир, только в этот день призом являлась жизнь, а наказанием - плен. Адам придержал лошадь, наблюдая через плечо, как три преследователя перешли на галоп. Он дразнил их, продолжая осаживать свою прекрасную кобылу, и лишь когда ближайший южанин находился в тридцати или сорока шагах, отпустил удила и предоставил лошади бежать во всю прыть.

Она просто летела. Это была не обычная лошадь, а одна из лучших лошадей конезавода Вашингтона Фалконера в городе Фалконер округа Фалконер, штат Виргиния. В кобыле текла арабская кровь, скрещенная с выносливой американской породой, и Адам доверял способностям отца выращивать отличных лошадей гораздо больше, чем его политическим суждениям. Он и сам заулюлюкал, словно эхом от безумных криков преследователей. В конце концов, это война! Вызов, гонка, состязание, нечто, что будоражит кровь и придает остроты скучным дням. Кобыла скакнула через ручей, снова набрала скорость, сделав три или четыре шага, и перепрыгнула через изгородь, а потом перешла на галоп по только что вспаханному под озимую пшеницу полю. Борозды усложняли ей бег, но казалось, она этого не замечает.

Торн наблюдал за гонкой, поскакав на восток, параллельно Адаму, и заметил в нем нечто большее, чем вялая обеспокоенность, которую молодой человек обычно демонстрировал. Но увиденное не вполне понравилось Торну. Он решил, что Адам будет искать острые ощущения, чтобы испытать себя, не ради забавы, не чтобы почувствовать вкус порока, а просто чтобы пройти через горнило собственных ожиданий. Адам, подумал Торн, с легкостью может себя погубить, чтобы доказать, что он достойный человек.

Но только не сейчас. Сейчас он унизил троицу хваленых кавалеристов Джеба Стюарта. Гонка по вспаханному полю увеличила разрыв между Адамом и преследователями, и он в очередной раз придержал лошадь, а три преследователя, увидев, как Адам намеренно замедлили бег, преисполнились еще большей решимости схватить насмехающегося врага. Они заметили, что его лошадь устала, ее бока побелели от пота, и южане посчитали, что еще через полмили она наверняка остановится, чтобы перевести дыхание, так что всадники вонзили шпоры и загикали свой охотничий призыв.

Адам поскакал еще медленней. Затем, выбрав направление, он внезапно стукнул каблуками и послал кобылу в сторону широкого ручья, извивающегося между крутыми берегами. Его обрамлял тростник, скрывая границу берега и воды, но Адам, который ездил верхом с того дня, когда впервые смог сесть на пони, не колебался. Он не въехал в поток на всей скорости, а позволил кобыле осмотреться и самой выбрать темп, а потом дотронулся каблуками до ее боков, чтобы дать понять, чего от нее ожидает. Наблюдавшему издалека Торну казалось, что кобыла двигается слишком медленно, чтобы перепрыгнуть поток, но внезапно она собралась и безо всяких усилий перелетела через широкий ручей. Адам позволил ей пробежать немного по дальнему берегу, развернул ее и остановился, чтобы взглянуть на преследователей.

Двое мятежников предпочли свернуть, а не перепрыгивать через ручей. Третий, храбрее товарищей, стукнул каблуками, пытаясь пересечь его в галопе. Лошадь начала прыжок с того же места, что и кобыла Адама, но приземлилась слишком близко, нырнув в заросли жесткого тростника. Ее передние ноги подкосились, а плечо ударилось с ломающей кости силой о противоположный берег. Всадник вылетел из седла и распростерся в ручье, проклиная раненую лошадь, пытающуюся встать. Животное снова покачнулось и заржало от боли в сломанной ноге.

Адам дотронулся до кря шляпы в ироническом приветствии и развернулся. Ни один из двух уцелевших всадников не побеспокоился достать карабин, а третий, барахтавшийся в каше из грязи и воды, которую взбивала его раненая лошадь, вытащил револьвер, молясь, чтобы в результате купания не промок порох в заряженных ячейках барабана. Он взвел оружие, проклиная потерю лошади. Кавалеристы южан использовали собственных лошадей, и хороший конь был на вес золота. Теперь его лошадь была бесполезна, лишь испытывала боль, этот мерин со сломанной ногой больше ни на что не годился. Южанин схватил поводья и притянул к себе голову лошади. Он на мгновение заглянул в ее полные ужаса глаза, прицелился и выстрелил. По нагретой солнцем местности прокатилось эхо единственного выстрела, а лошадь с пулей в голове резко дернулась и затихла.

- Сукин ты сын, - сказал мятежник, наблюдая, как Адам спокойно уезжает, - чертов сукин сын. 

***

 Поезд пополз вперед, сцепки с лязгом дернулись, гармошкой передавая это движение по всему длинному составу, а потом он вновь остановился.

Стояла ночь. Машина некоторое пыхтела, а потом смолкла. Шлейф посеребренного лунным светом дыма вился из пузатой трубы, плыл над темным полями и черным лесом. Где-то вдали желтый огонек во тьме выдавал кого-то бодрствующего в ночи, но в остальном землю поглотила мгла, лишь кое-где прорезаемая отблесками луны. Старбак потер локтем окно и глянул наружу, но не смог ничего рассмотреть за окном, покрытым золотыми бликами мерцающих вагонных фонарей, поэтому поднялся и прошел между спящими на полу фигурами к тамбуру в задней части вагона, откуда смог бросить тревожный взгляд на дюжину вагонов в хвосте состава, где расположись солдаты его спецбатальона. Если кто-либо из его людей желал дезертировать, то неспешная ночная поездка предоставляла им отличную возможность, но местность по обе стороны остановившегося состава казалась пустынной. Он глянул назад в вагон, заметив, что капитан Деннисон проснулся и раскладывает пасьянс. Его лицо еще не зажило, но болячки подсохли, и через недели две не останется никаких следов губительного действия кротонового масла.

Прошло три дня с момента противостояния Старбака и Деннисона на дуэльной арене, три дня, за которые спецбатальон с трудом, но всё же ухитрился подготовиться к поездке на север, и уже добраться до станции Катлетт, где они сошли с поезда и прошагали пять миль по пересеченной местности до Гейнсвиля, где ждали, пока не появился поезд из Манассаса. Марш по пересеченной местности избавил батальон от хаоса Манассаса, где инженеры Конфедерации всё еще старались восстановить железнодорожный узел, отбитый у янки в прошлом месяце.

- Считайте, вам повезло, - сказал Холборроу Старбаку, - что вас послали поездом. На самом деле, как было известно Старбаку, власти считали, что батальону не вынести длительного перехода на север. Они полагали, что солдаты или безнадежно отстанут и разбредутся или будут дезертировать целыми группами, поэтому батальон везли к месту боевых действий в относительной роскоши. К северу от Манассаса, с западной стороны Голубого хребта, на рассвете им предстоял двухдневный марш-бросок на север по главной дороге долины к Винчестеру, ставшему опорной базой Ли на время кампании по вторжению за Потомак.

Деннисон собрал карты, зевнул и перетасовал их привычным жестом. Старбак тайно наблюдал за ним. Деннисона, как он выяснил, растил дядя, наказывавший мальчика за то, что его родители умерли в нищете. Результатом явилась непомерная гордость Деннисона. Но эти сведения не прибавили Старбаку симпатий к капитану. Деннисон был врагом - простым и явным. Он был унижен Старбаком и отомстит при первой же возможности. Вероятно, во время сражения, отметил Старбак, и сама мысль о противостоянии снарядам и пулям янки незамедлительно заставила Старбак вздрогнуть. Малодушие грызло его, подтачивая уверенность.