Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.

• Название: Приключения Ричарда Шарпа. т2.
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Исторические приключения

Ричард Шарп (англ. Richard Sharpe) — вымышленный персонаж, английский стрелок, главный герой цикла исторических романов Бернарда Корнуэлла и снятого по нему телесериала с английским актёром Шоном Бином в главной роли.

Время действия серии — начало XIX в. Шарп участвует во всех войнах Британской империи, начиная с завоевания Индии и включая Наполеоновские войны на Пиренейском полуострове и при Ватерлоо. Он проходит всю карьерную лестницу, начиная с простого рядового и заканчивая полковником.

В первых книгах серии ему приходится бороться с презрением офицеров-джентльменов к выскочке. Вопрос присвоения ему очередного чина каждый раз оказывается спорным, внося дополнительное напряжение в сюжет (такой тип подачи Корнуэлл заимствовал из более ранней серии о том же историческом периоде — саги С. С. Форестера о капитане Хорнблауэре, который участвует в тех же войнах, но только на кораблях, и читатель в каждой книге должен был переживать за повышение главного героя). Ричард Шарп пользуется личным покровительством лорда Веллингтона, которому спас жизнь, и подчас получает задания от английской военной разведки, которая ценит его способности. Помимо занимательных сюжетов, популярность серии обеспечил привлекательный и сильный характер главного персонажа, который отличается не только умом и предприимчивостью, но также и расчётливостью, подчас звериной хитростью и непостижимой везучестью.

Первоначально Корнуэлл рассчитывал написать около 10 романов, но права на экранизацию купило британское телевидение, что увеличило популярность цикла и заставило продолжить серию. Случайность стала причиной необыкновенного успеха сразу же первого телефильма: выбранный на роль стрелка Шарпа актёр Пол Макганн сломал ногу, и на роль в срочном порядке был приглашен опытный актер Шон Бин, известный до того как по работе для британского телевидения («Кларисса», «Любовник леди Чаттерлей») и кино («Караваджо» Дерека Джармена, «Поле» Джима Шеридана, «Лорна Дун»), так и в голливудских проектах («Грозовой понедельник» с Томми Ли Джонсом и Мелани Гриффит, «Игры патриотов» с Харрисоном Фордом). Так случайность привела к тому, что в роли Ричарда Шарпа оказался актер, чья внешность и харизма полностью совпали с книжным образом и стали неотделимы от него. Более того, книги, написанные после начала съёмок, в вопросе подачи главного персонажа несут уже не только авторское видение Шарпа, но и явно обыгрывают черты кинообраза (к примеру, по книге Шарп родился в Лондоне, а у Шона Бина имеется йоркширский акцент, поэтому в одном из романов Корнуэлл позже упомянет, что мальчиком Шарп сбежал в Йоркшир и жил там долгое время).

Книги Корнуэлл пишет не в хронологическом порядке, иногда возвращаясь к «дырам» в биографии своего персонажа. Экранизации романов также не следуют им буквально, подчас перетасовывая и перенося время действия. Несколько серий снято не по книгам, а по оригинальным сценариям.

---

Иногда черти дрались между собой за женщин или вино: Шарп видел, как два португальских солдата закололи британского сержанта, ухватили женщину, прятавшуюся за его спиной, и потянули в дом. Ее ребенок, истерически крича, попытался вбежать вслед за ними, но дверь захлопнулась перед его носом. На лице Харпера отразилась ярость. Он ударил в дверь ногой, выбил замок и ворвался в дом. Раздался выстрел, расколовший притолоку, и на улицу, вышвырнутые могучей рукой, поочередно вылетели оба португальца. Ирландец приобнял ребенка, завел его в дом, прикрыл, насколько смог, дверь и пожал плечами: «Не они, так другие, до нее все равно доберутся».

Но куда идти? Вверх по холму уходили две улицы. Шарп выбрал левую, что была пошире, и двинулся туда, пробиваясь через хаос и пытаясь не обращать внимания на царившее вокруг светопреставление. На одном из углов мостовая была усыпана серебряными монетами, за которыми никто не удосужился нагнуться. Все двери были взломаны, дома обчищены: город был оставлен на милость победителю, а армия сегодня была не особенно расположена к милостям. Кое-кто пытался проявить милосердие и порядочность, защищая женщин и детей, но таких порядочных быстро убивали, как и офицеров, пытавшихся прекратить грабеж. Дисциплина умерла, Бадахосом правила толпа.

Вдруг послышались крики, и Шарпу с Харпером пришлось прижаться к стене, пропуская вырвавшуюся из открытой двери беснующуюся орду абсолютно голых женщин, плюющихся и пускающих слюни. Вслед им кричала монашка-сиделка, но из двери, присоединяясь к всеобщей неразберихе, выбегали все новые женщины: сумасшедший дом вышел на последнюю прогулку, смысла держать безумцев взаперти этой ночью в Бадахосе не было. Послышали крики удивления и радости: солдаты заметили безумных женщин и ринулись к ним. Один потянул к себе и монашку, другой взгромоздился на спину огромной толстухе, ухватив ее седые волосы, как поводья.

- Сюда, сэр, - на бегу кинул Харпер. Впереди высилась башня собора, ее квадратный зубчатый силуэт четко вырисовывался в небе. Колокол звонил хаотично: пьяные пытались выхватить друг у друга веревки и самолично возвестить о победе.

Пробежав улицу до конца, они остановились: перед ними расстилалась большая площадь с громадой собора. Здесь горел огромный костер, освещавший насилие и убийство, воцарившиеся среди деревьев, а справа темнел вход в переулок. Шарп побежал было туда, но кто-то схватил его за руку. Повернувшись, он увидел невысокую девушку, на рыдала и дергала его за рукав. Спасаясь от солдат, она выбежала из дома и попыталась найти помощи у высокого человека, чье лицо казалось не тронутым общим безумием.

- Señor! Señor![61]

Ее преследователи были в мундирах с белыми нашивками 43-го полка. Шарп несколько раз взмахнул палашом, отрубив одному руку, но от нескольких байонетов отбиваться было непросто, к тому же, мешала висящая на руке девушка. Он снова сделал выпад, вынужденно отступил перед байонетами, тут вперед пошел Харпер, вращая семиствольное ружье, как дубину, и красномундирники отступили.

- Сюда! – крикнул Шарп и побежал в переулок, девушка все еще цеплялась за него. Харпер, прикрывая сзади, помахивал в сторону ребят из 43-го своим огромным ружьем, пока те не сдались и не направились искать добычу поуступчивее. Наконец сержант услышал, что Шарп выругался, и, обернувшись, обнаружил того упершимся в тупик.

Харпер мягко тронул за плечо девушку, отпрянувшую было, но быстро успокоившуюся:

- Donde esta la Casa Moreno? – его испанский был ужасен, и девушка покачала головой. Он попробовал снова, пытаясь успокоить ее: - Послушайте, мисс... Casa Moreno, comprendo? Donde esta la Casa Moreno?[62]

Она быстро пролепетала что-то по-испански и показала на собор. Шарп снова раздраженно выругался:

- Она ничего не знает. Пойдем обратно, - он двинулся вперед, но Харпер тронул его за рукав, указывая на ступени, ведущие к боковой двери собора:

- Нет, смотрите! Она говорит, надо пройти через собор, насквозь, так будет гораздо быстрее!

Девушка споткнулась, наступив на подол своего платья, но Харпер подхватил ее, и она вцепилась в его руку, как раньше в руку Шарпа. Шарп услышал, как ирландец задержал дыхание, открывая огромную дверь, усаженную металлическими шипами.

Собор больше не был убежищем: солдаты ворвались в него в поисках женщин и теперь насиловали их в свете мириадов свечей. На алтаре была распята монашка в разодранном хабите[63], ирландец из 88-го, участник взятия замка, безуспешно пытался взобраться на нее: он был слишком пьян. Девушка, вцепившаяся в руку Харпера, закричала и попыталась вырваться, но тот держал ее крепко:

- Casa Moreno? Si?[64]

Она кивнула, не в силах произнести ни слова, и провела их через трансепт[65] между алтарем и хорами[66] мимо рухнувшей на каменные плиты огромной люстры, придавившей капрала из 7-го, все еще корчившегося под ее весом. Мертвые валялись на полу, а рыдающие раненые пытались отползти и скрыться в темноте нефа. Пребудь Заступником нашим и прибежищем нашим в день скорби нашей.

Священник, пытавшийся остановить солдат, тоже был убит и лежал возле северной двери. Шарп и Харпер переступили через тело и вышли на большую площадь. Девушка указала направо, и они бежали туда, пока она снова не потянула Харпера за рукав, махнув в сторону переулка, заполненного солдатами: там выбивали запертые двери и даже, от разочарования, стреляли по забранным ставнями окнам верхних этажей. Харпер, защищая девушку, прижал ее к себе покрепче и следовал за Шарпом, чей обнаженный палаш служил им пропуском. Вдруг девушка закричала, пытаясь привлечь их внимание, Шарп увидел темные тени двух деревьев и понял, что они на месте.

У ворот раздались победные крики и громкий треск дерева, толпа перед домом поредела: все ринулись во двор Морено, где уже ждали бочки, огромные бочки, полные вина. Люди набросились на выпивку, забыв обо всем остальном, а в доме, стоя на коленях рядом с женой, Рафаэль Морено молился, чтобы вина хватило на всех, а запоры на двери оказались достаточно прочными.

Хэйсквилл выругался, услышав шум внизу и треск развалившихся ворот. Он повернулся к Терезе и крикнул:

- Пошевеливайся!

В комнату, расколов ставню и застряв в потолке, влетела пуля, и сержант обернулся, опасаясь, что это Шарп, но то был лишь случайный выстрел на улице. Ребенка было тяжело удерживать на весу, но ради такой награды стоило постараться, а убить всегда успеется. Байонет дрожал у горла Антонии, ее плач перешел в беззвучное всхлипывание. Хэйсквилл стиснул зубы, слегка отвел лезвие, не в силах сдержать спазм, и снова проревел:

- Быстрее!

Черт, она все еще одета, а с делом-то пора кончать! Только туфли скинула – и все! Он чуть надавил на байонет, показались капли крови, и, к его удовольствию, руки ее наконец-то поднялись к застежкам платья.

- Вот так, мисси, мы же не хотим, чтобы ребеночек умер, да? – он усмехнулся, смешок перешел в кашель. Тереза, затаив дыхание, смотрела, как лезвие дергается у самого горла. Она боялась напасть на него, ничего не могла с собой поделать. Кашель прекратился, голубые глаза снова смотрели на нее в упор: - Продолжай, мисси. У нас не так много времени, помнишь?

Тереза неловко нашарив узел на шее, медленно развязала его и увидела, как Хэйсквилл возбужден: он начал лихорадочно дышать, непрерывно сглатывая слюну, кадык его постоянно двигался, натягивая кожу возле шрама.

- Быстрее, мисси, быстрее! – Хэйсквилл уже не мог справляться с возбуждением: эта сучка его унизила, теперь он отомстит. Она умрет, и ее ублюдок тоже, но сначала нужно насладиться ее телом. Оставалось понять, как держать ребенка, пока он будет заниматься мамашей. Черт, она же просто тянет время! – Я проткну ее горло, а потом и твое! Если хочешь, чтобы ребенок остался жив, снимай одежду, да побыстрее!

Под мощным ударом Харпера дверь выгнулась, треснула, заставив Хэйсквилла обернуться, и распахнулась, засов слетел с петель. Но Хэйсквилл уже прижал байонет к горлу Антонии.

- Стоять!

Тереза застыла, едва добравшись до винтовки. Харпер, ворвавшись в дверь, споткнулся о кроватку и теперь тоже не двигался, стоя на четвереньках и глядя на семнадцатидюймовый байонет. Шарп, из-за спины которого выглядывала перепуганная девушка, остановился в дверях, его палаш замер в середине выпада, окровавленное лезвие указывало на центр комнаты.

Хэйсквилл расхохотался:

- Несколько поздновато, не так ли, Шарпи? Они же так тебя зовут, да, Шарпи? Или лучше Дик, Счастливчик Шарп. Я все помню. Малыш Шарпи был умен, но разве это спасло его от порки, а?

Шарп перевел взгляд на Харпера, на Терезу, потом вернулся к Хэйсквиллу и медленно кивнул, указывая на тело Ноулза:

- Твоя работа?

Хэйсквилл усмехнулся, его плечи опустились:

- Сообразительный ублюдок наш Шарпи, а? Конечно, черт возьми, моя! Этот малолетний мерзавец явился защищать твою леди! – он глумливо указал на Терезу. – Вернее, теперь мою леди!