Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.

• Название: Приключения Ричарда Шарпа. т2.
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Исторические приключения

Ричард Шарп (англ. Richard Sharpe) — вымышленный персонаж, английский стрелок, главный герой цикла исторических романов Бернарда Корнуэлла и снятого по нему телесериала с английским актёром Шоном Бином в главной роли.

Время действия серии — начало XIX в. Шарп участвует во всех войнах Британской империи, начиная с завоевания Индии и включая Наполеоновские войны на Пиренейском полуострове и при Ватерлоо. Он проходит всю карьерную лестницу, начиная с простого рядового и заканчивая полковником.

В первых книгах серии ему приходится бороться с презрением офицеров-джентльменов к выскочке. Вопрос присвоения ему очередного чина каждый раз оказывается спорным, внося дополнительное напряжение в сюжет (такой тип подачи Корнуэлл заимствовал из более ранней серии о том же историческом периоде — саги С. С. Форестера о капитане Хорнблауэре, который участвует в тех же войнах, но только на кораблях, и читатель в каждой книге должен был переживать за повышение главного героя). Ричард Шарп пользуется личным покровительством лорда Веллингтона, которому спас жизнь, и подчас получает задания от английской военной разведки, которая ценит его способности. Помимо занимательных сюжетов, популярность серии обеспечил привлекательный и сильный характер главного персонажа, который отличается не только умом и предприимчивостью, но также и расчётливостью, подчас звериной хитростью и непостижимой везучестью.

Первоначально Корнуэлл рассчитывал написать около 10 романов, но права на экранизацию купило британское телевидение, что увеличило популярность цикла и заставило продолжить серию. Случайность стала причиной необыкновенного успеха сразу же первого телефильма: выбранный на роль стрелка Шарпа актёр Пол Макганн сломал ногу, и на роль в срочном порядке был приглашен опытный актер Шон Бин, известный до того как по работе для британского телевидения («Кларисса», «Любовник леди Чаттерлей») и кино («Караваджо» Дерека Джармена, «Поле» Джима Шеридана, «Лорна Дун»), так и в голливудских проектах («Грозовой понедельник» с Томми Ли Джонсом и Мелани Гриффит, «Игры патриотов» с Харрисоном Фордом). Так случайность привела к тому, что в роли Ричарда Шарпа оказался актер, чья внешность и харизма полностью совпали с книжным образом и стали неотделимы от него. Более того, книги, написанные после начала съёмок, в вопросе подачи главного персонажа несут уже не только авторское видение Шарпа, но и явно обыгрывают черты кинообраза (к примеру, по книге Шарп родился в Лондоне, а у Шона Бина имеется йоркширский акцент, поэтому в одном из романов Корнуэлл позже упомянет, что мальчиком Шарп сбежал в Йоркшир и жил там долгое время).

Книги Корнуэлл пишет не в хронологическом порядке, иногда возвращаясь к «дырам» в биографии своего персонажа. Экранизации романов также не следуют им буквально, подчас перетасовывая и перенося время действия. Несколько серий снято не по книгам, а по оригинальным сценариям.

---

На следующий день около полудня Веллингтон приказал установить на площади перед собором виселицы, и, хотя нет свидетельств того, что их использовали, этой угрозы оказалась достаточно, чтобы вернуть на улицы Бадахоса порядок. Так закончился один из самых печально известных эпизодов в истории британской армии: разграбление Бадахоса.

В этой книге я хотел объяснить несколько причин того, почему разграбление оказалось столь безжалостным. Законам ведения войны оно не противоречило, а инстинкты солдат, прошедших столь ужасную битву, буквально требовали его. Солдаты эти также подозревали, с некоторыми допущениями, что жители Бадахоса на стороне французов. Разумеется, все это не извиняет их поведения, тем более что многие из грабителей не участвовали в штурме, но указанных причин той апрельской ночью обычному солдату оказалось достаточно. Кое-кто из историков, напротив, считает, что именно Веллингтон разрешил разграбление и позволил ему продлиться не один день, что должно было послужить предупреждением другим городам, занятым французскими гарнизонами. Если это было так, то предупреждение не сработало, в чем британцы убедились через год в Сан-Себастьяне, где бой был столь же жестоким, а разграбление – столь же ужасным.

Но рассказ о разграблении Бадахоса был бы неполон без известной любовной истории. Лейтенант 95-го стрелкового полка Гарри Смит встретил в городе четырнадцатилетнюю испанку Хуану Марию де лос Долорес де Леон, бежавшую от ужасов той страшной ночи, и женился на ней. Она лишилась мочек ушей, выдранных в месте с серьгами, но лейтенант Смит отбил ее у толпы и защищал до конца. Много лет спустя, когда супруг ее был возведен в рыцарское достоинство, в Южной Африке назвали в честь девушки город, по иронии судьбы тоже получивший известность в результате осады – Ледисмит.

Я постарался правдиво передать события той военной кампании: так, к примеру, пушки, установленные внутри стены Сьюдад-Родриго, действительно существовали, реальна и история Ноттингемширского батальона, перебиравшегося через ров по доскам. Каждый боевой эпизод, описанный в романе, происходил на самом деле, хотя атака на дамбу была предпринята силами менее батальона и чуть позже, 2 апреля. Командовал инженер-лейтенант Стенвей, которому, как и незадачливому Фитчетту, не удалось заложить достаточное количество пороха.

Утром 7 апреля во рву под брешами было найдено огромное количество трупов, некоторые были еще теплыми. Наблюдатели оценивали их количество в двенадцать-тринадцать сотен. Веллингтон публично плакал. Многие историки обвиняли его в том, что штурм произошел слишком рано и не был тщательно подготовлен, но, учитывая оказывавшееся на него давление и отсутствие инженерных ресурсов, его решение трудно осуждать: задним-то умом мы все крепки. Бадахос был взят отчаянной храбростью – такой, какую проявил лейтенант-полковник Ридж из 5-го фузилерского полка, чьи заслуги я приписал капитану Роберту Ноулзу. Ридж погиб в самом конце сражения, убитый случайной пулей. Нейпир[67] посвятил ему известную эпитафию: «Никто из павших в ту ночь не заслужил большей славы, хоть многие пали, покрыв себя славой».

Роман не вполне справедлив по отношению к Пятому дивизиону, чья запоздалая атака на бастион Сан-Винсенте внесла наиболее значительный вклад в падение города. Также известно, что к центральной бреши не был отправлен отряд «Отчаянной надежды»: источники расходятся лишь во мнении, сумел ли хоть один человек пробиться через нее. Легкий дивизион утверждал, что тела его солдат были найдены по обе стороны бреши, но большинство выживших с этим не соглашались, так что, пользуясь свободой автора романа, я отдал эту брешь Шарпу. Последняя атака на бреши была проведена, она действительно оказалась успешной, но Веллингтон не отдавал приказа об ее начале до тех пор, пока не убедился, что Пятый дивизион обошел защитников с тыла. Пуристы также заметят, что Шарп штурмовал Сьюдад-Родриго с Третьим дивизионом, а Бадахос – с Четвертым, но судьба вымышленных персонажей такова, что им всегда приходится быть там, где бой жарче всего, а значит, бесцеремонно менять состав дивизионов. Кроме того, некоторые батальоны Третьего и легкого дивизионов участвовали в обоих штурмах, так что грех мой невелик.

Во всем остальном я старался следовать ходу реальных событий. Бесценными кладезями информации стали, как обычно, письма и дневники кампании: так, например, детали, касающиеся погоды, были целиком взяты из дневников, и я в бесконечном долгу перед давно умершими солдатами, на чьи воспоминания опирался. Остается развеять еще один, последний миф. Бадахос не был взят в Пасхальный понедельник: 6 апреля в 1812 году было вторым понедельником после Пасхи, и даже самому богатому воображению этого факта не изменить.

Стены замка в Бадахосе остались без изменений, пейзаж дополнила только дорога, пролегающая теперь у подножия замкового холма. Бреши в двух бастионах были заделаны, в гигантском рву теперь расположен городской сад. Гласис полностью срыт, окрестности брешей, вроде холма Сан-Мигель, застроены зданиями: подходы к Тринидаду скрыты невзрачными строениями, к Санта-Марии – современной уродливой ареной для боя быков. Проход через центральную брешь все еще открыт, укрепления там по большей части разрушились, но еще можно взобраться на парапет бастиона и выглянуть в амбразуру, чтобы оценить беспримерную отвагу людей, пошедших на приступ подобной твердыни. Укрепления Сьюдад-Родриго сохранились лучше: заделанные бреши видны с гласиса; сколы, оставленные британскими ядрами, хорошо различимы на колокольне. Форт Сан-Кристобаль, находящийся через реку от Бадахоса, практически идеально отреставрирован: полк Южного Эссекса хоть завтра может войти туда и за час подготовиться к обороне. Но лучше всего сохранились укрепления Эльваса, расположенные сразу за португальской границей - туда стоит приехать.

На бастионе Тринидад (где дорога из Мадрида входит в Бадахос) расположены мемориальные доски, напоминающие о штурме и разграблении города, но не 6 апреля 1812 года, а в августе 1936-го. Многие жители до сих пор помнят резню, последовавшую за атакой войск Франко[68]: в Бадахосе история и второй раз закончилась трагедией. Город не особенно красив: кое-кто называет его мрачным, слишком уж много призраков былых сражений блуждают по улицам, но лично я так не считаю. Как и во многих других местах Португалии и Испании, я нашел здесь доброту и гостеприимство, без проблем получал любую помощь в моих исследованиях.

Последнее же слово мне хотелось бы отдать человеку, известному произнесением последних слов – Веллингтону. В письме военному министру он говорит о чудовищных потерях в 5 тысяч человек: «Взятие Бадахоса - наилучшее представление об отваге наших войск. Но я очень надеюсь, что никогда не буду вынужден снова подвергнуть их такому испытанию».  

14. Клинок Шарпа (Июнь 1812 года) (пер. Андрей Манухин)

Часть первая 14 июня, воскресенье – 23 июня, вторник

Пролог

 Высокий всадник был убийцей.

Он был здоровым, сильным и беспощадным. Кое-кто считал, что он слишком молод для полковника наполеоновской Императорской гвардии, но молодость его еще никому не дала преимущества. Одного взгляда его неожиданно прозрачных глаз из-под белесых ресниц, – глаз, из-за которых красивое волевое лицо выглядело смертельно бледным, – было достаточно, чтобы считаться с полковником Леру.

Леру душой и телом был предан императору. Он мчался туда, куда посылал его Наполеон, выполняя все задания своего господина ловко и безжалостно эффективно. Личным приказом императора его занесло в Испанию, и тут полковник Леру допустил ошибку. Он проклинал себя за минутную расслабленность, но в то же время ум его уже пытался найти выход из затруднительного положения, созданного им самим.

Он попал в ловушку.

Вместе с кавалеристским эскортом он прискакал в нищую деревушку, затерянную на краю обширных равнин Леона[69], и нашел там нужного человека, священника. Леру пытал несчастного, сдирая по кусочку кожу с еще живого человека, и, разумеется, в конце концов священник заговорил. У полковника Леру все они говорили – правда, в этот раз пришлось повозиться. И именно в тот победный момент, когда священник, не в силах дальше переносить боль, выкрикнул имя, из-за которого Леру забрался так далеко, в деревню ворвалась германская кавалерия. Солдаты Королевского германского легиона[70], сражавшиеся в этой войне на стороне Британии, рубили французских драгун: их сабли взлетали и падали, копыта коней выбивали ритм, заглушавший крики боли, – а полковник Леру обратился в бегство.

Он взял с собой только одного спутника, капитана кавалеристского эскорта: вместе они, прорубившись через группу легионеров, отчаянно поскакали на север и теперь, час спустя, остановились на опушке леса, выросшего вдоль неожиданно быстрой речушки, впадавшей в Тормес[71].