Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.

• Название: Приключения Ричарда Шарпа. т2.
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Исторические приключения

Ричард Шарп (англ. Richard Sharpe) — вымышленный персонаж, английский стрелок, главный герой цикла исторических романов Бернарда Корнуэлла и снятого по нему телесериала с английским актёром Шоном Бином в главной роли.

Время действия серии — начало XIX в. Шарп участвует во всех войнах Британской империи, начиная с завоевания Индии и включая Наполеоновские войны на Пиренейском полуострове и при Ватерлоо. Он проходит всю карьерную лестницу, начиная с простого рядового и заканчивая полковником.

В первых книгах серии ему приходится бороться с презрением офицеров-джентльменов к выскочке. Вопрос присвоения ему очередного чина каждый раз оказывается спорным, внося дополнительное напряжение в сюжет (такой тип подачи Корнуэлл заимствовал из более ранней серии о том же историческом периоде — саги С. С. Форестера о капитане Хорнблауэре, который участвует в тех же войнах, но только на кораблях, и читатель в каждой книге должен был переживать за повышение главного героя). Ричард Шарп пользуется личным покровительством лорда Веллингтона, которому спас жизнь, и подчас получает задания от английской военной разведки, которая ценит его способности. Помимо занимательных сюжетов, популярность серии обеспечил привлекательный и сильный характер главного персонажа, который отличается не только умом и предприимчивостью, но также и расчётливостью, подчас звериной хитростью и непостижимой везучестью.

Первоначально Корнуэлл рассчитывал написать около 10 романов, но права на экранизацию купило британское телевидение, что увеличило популярность цикла и заставило продолжить серию. Случайность стала причиной необыкновенного успеха сразу же первого телефильма: выбранный на роль стрелка Шарпа актёр Пол Макганн сломал ногу, и на роль в срочном порядке был приглашен опытный актер Шон Бин, известный до того как по работе для британского телевидения («Кларисса», «Любовник леди Чаттерлей») и кино («Караваджо» Дерека Джармена, «Поле» Джима Шеридана, «Лорна Дун»), так и в голливудских проектах («Грозовой понедельник» с Томми Ли Джонсом и Мелани Гриффит, «Игры патриотов» с Харрисоном Фордом). Так случайность привела к тому, что в роли Ричарда Шарпа оказался актер, чья внешность и харизма полностью совпали с книжным образом и стали неотделимы от него. Более того, книги, написанные после начала съёмок, в вопросе подачи главного персонажа несут уже не только авторское видение Шарпа, но и явно обыгрывают черты кинообраза (к примеру, по книге Шарп родился в Лондоне, а у Шона Бина имеется йоркширский акцент, поэтому в одном из романов Корнуэлл позже упомянет, что мальчиком Шарп сбежал в Йоркшир и жил там долгое время).

Книги Корнуэлл пишет не в хронологическом порядке, иногда возвращаясь к «дырам» в биографии своего персонажа. Экранизации романов также не следуют им буквально, подчас перетасовывая и перенося время действия. Несколько серий снято не по книгам, а по оригинальным сценариям.

---

Ему было неуютно в этой зале: это был не его мир. Музыканты, взявшие было паузу, снова начали играть, кавалеры кланялись дамам, вели их на паркет. Лорд Спирс усмехнулся:

– Танцуете?

– Нет.

– Знал, что вы так скажете. Это очень просто, Ричард: непрерывно двигайте ногами, будьте уверены и притягивайте их тонкие талии к своему поясу. Круг по паркету – и вам повезет. Попробуйте! – он нырнул в толпу, но Шарп отвернулся, взял бокал у проходящего лакея и нашел уголок, где мог бы постоять и выпить вина.

Он чувствовал себя не в своей тарелке, и дело было не только в одежде: любой может заплатить портному и одеться, как лорд. Да и деньги – не главное. Как понять, какой из дюжины ножей и вилок взять первым? Или как танцевать? Как перекинуться парой слов с маркизой, пошутить с епископом или даже просто отдать приказ дворецкому? Говорят, это в крови с рождения, Божья воля, но выскочки вроде Наполеона Бонапарта неоднократно поднимались из низов к блестящим скипетрам богатейших держав мира. Он как-то спросил майора Лероя, американца-лоялиста[128], существуют ли в молодых Соединенных Штатах социальные различия, но майор лишь расхохотался, выплюнул окурок черуты[129] и торжественно произнес:

– «Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными» – знаешь, откуда это?

– Нет.

– Повстанческая Декларация независимости, – Лерой сплюнул прилипший к языку кусочек табака. – Половина мерзавцев, его подписавших, имела рабов, другая половина скорее пробежала бы милю, чем пожала руку мяснику. Дай им пятьдесят лет – и все захотят титулы: появятся бароны Бостонские и герцоги Нью-Йоркские. Так и будет, помяни мое слово.

И теперь, в кружащемся хороводе мириадов бликов, Шарп понимал, что Лерой прав: если взять всех, кто находится в этой комнате, и выкинуть на необитаемый остров, как Робинзона Крузо, через год там будет герцог и пять баронов, а остальные будут им прислуживать. Даже французы вернули аристократию! Сначала поубивали всех знатных, как родителей маркизы, а теперь Бонапарт делает своих маршалов принцами того и герцогами сего: вон, своего честного братца, беднягу, сделал королем Испании!

Шарп разглядывал потные лица над тугими воротничками, жирные ляжки, затянутые в форменные рейтузы, вычурные костюмы женщин: забери у них деньги – и не отличишь от обычных людей. Может, они более слабые и мягкие, но деньги и права по рождению дают им то, чем обделила природа. Уверенность? Легкость общения в высших кругах? Но почему его должно это волновать? Он может уйти из армии, когда война закончится, они с Терезой поселятся в Касатехаде, среди широких полей, где у ее семьи большой дом – и никогда больше ему не говорить «милорд» или «сэр», не унижаться перед напыщенным дураком. Он снова почувствовал, как растет внутри злость на несправедливость жизни и желание заставить всю эту братию его уважать. Впрочем, пусть лучше сдохнут!

– Ричард! Идете? – из водоворота танцующих выскочил Спирс. Он поднялся на две ступеньки туда, где стоял Шарп, приведя с собой невысокую темноволосую девушку с ярко нарумяненными щеками: – Поздоровайтесь с Марией.

Шарп отвесил полупоклон:

– Señorita[130].

– О, как вы официальны, – усмехнулся Спирс. – Надеюсь, еще не уходите?

– Собирался.

– Ни в коем случае, мой дорогой друг! Ни в коем случае! Как минимум, вам надо увидеться с маркизой: прижать ее тонкие пальчики к губам, пробормотать «очарован», похвалить шлейф ее платья...

– Передайте ей от меня, что она выглядит восхитительно, – Шарп нигде не видел маркизу, хотя и пытался ее найти.

Спирс отшатнулся в шутливом возмущении:

– Неужели вы такая скучная скотина, Ричард? Только не говорите мне, что герой Талаверы и покоритель Бадахоса собирается уползти на свой одинокий коврик, предварительно немного помолившись за бродячих собак и сирот! Наслаждайтесь! – он махнул в сторону девушки: – Хотите ее? Она, наверное, невинна, как младенец. Серьезно! Можете ее поиметь! А внизу таких толпы, – Мария, очевидно, не говорившая по-английски, лишь преданно смотрела в лицо красавчику-кавалеристу.

Шарп мог только гадать, почему Спирс так печется о нем: может, его светлости нужна сильная рука, чтобы защититься от кредиторов? Или Спирс, как маркиза, предпочитает общество тех, кто пониже рангом? Что бы там ни было, сейчас это не имело значения.

– Я пойду. Денек выдался долгим.

Спирс пожал плечами:

– Как хотите, Ричард, как хотите. По крайней мере, я попытался.

– Спасибо, милорд.

Шарп бросил последний взгляд на бальную залу, на блестящих людей, кружащихся в танце под огромными люстрами, и понял, что напрасно пришел сюда. Маркиза не станет ему наградой, было бы самонадеянно даже думать об этом. Он кивнул Спирсу, повернулся и вышел на верхнюю площадку лестницы, остановившись возле статуи в кивере. Уставившись на расписной потолок, он подумал, что и представить себе не мог даже сотой доли от сотой доли этого богатства. Надо бы рассказать Харперу.

– Señor[131]? – рядом возник лакей в ливрее и с высокомерием в глазах.

– Да?

– Сюда, señor, – лакей потянул Шарпа за рукав к одному из гобеленов на стене.

Шарп стряхнул его руку, зарычал и увидел тревогу в глазах слуги:

– Señor! Por favor![132] Сюда!

Шарп вдруг понял, что тот знает по-английски лишь эти два слова, что он лишь исполняет приказ, а приказы в этом доме могла отдавать только маркиза, поэтому последовал за лакеем к гобелену. Слуга оглядел лестничную площадку, убедился, что никто не смотрит, и откинул тяжелое полотно, за которым обнаружилась приоткрытая дверь.

– Señor?

В голосе лакея звучала тревога. Шарп, пригнувшись под низкой притолокой, вошел в дверь, а слуга, оставшись на лестнице, снова опустил гобелен. Шарп остался один, совсем один в полной темноте. 

Глава 9

Звуки праздника едва доносились сквозь толстый гобелен. Шарп застыл. Левой рукой он медленно нащупал открытую дверь за спиной и прикрыл ее. Петли были хорошо смазаны: дверь закрылась бесшумно, только щелкнул замок. Шарп прислонился к двери и дал глазам привыкнуть к темноте.

Он стоял на небольшой лестничной площадке: ступени справа уходили вниз, во тьму, слева взбирались вверх, туда, где виднелся светлый квадрат, который вполне мог оказаться ночным небом, будь он однородным. Шарп двинулся налево и стал медленно подниматься по лестнице, скрипя сапогами по каменным ступеням, пока не оказался на широком балконе.

Теперь он понял, почему не было видно неба: балкон ограждал решетчатый экран, увитый растениями – на таком балконе было прохладно даже в самый жаркий день. Стебли растений располагались так, чтобы между ними оставались промежутки, напоминающие амбразуры. Он подошел к ближайшей такой амбразуре и, уперев кивер в решетку, выглянул наружу. Решетка подалась, Шарп отшатнулся и только тогда понял, что весь экран состоит из ставень, которые можно открывать, впуская солнечные лучи. Под ним раскинулся город: лунный свет отражается от черепицы и камня, некоторые здания в красноватых отблесках костров.

На балконе никого не было. Посередине пролегала дорожка между рядами кустарника, выстеленная соломенными циновками и уставленная небольшими каменными скамейками, которые поддерживали резные крадущиеся львы. Шарп медленно прошел по всему балкону, оглядываясь по сторонам, пока взгляд его не привлекли странные прерывистые вспышки света: казалось, они исходили из той точки, где балкон выходил на стену Palacio. Он подкрался поближе и увидел источник света – несколько маленьких окошек, скорее похожих на смотровые щели: за застекленными рамами размером с ладонь виднелись туннели, проходившие, должно быть, через слои камня и штукатурки. В отверстия были видны небольшие участки бальной залы. Шарп углядел даже лорда Спирса: его ментик был накинут на плечи Марии, а здоровая рука хозяйничала где-то под этой важной деталью парадного мундира. Шарп вздохнул, поднялся на ноги и решил продолжить исследования.

Балкон повернул направо. Шарп осторожно выглянул из-за угла. Циновки здесь сменились коврами, появились также двери, запертые и заложенные засовами – вероятно, они вели внутрь Palacio. На дальнем конце балкона, упиравшемся в глухую стену, Шарп увидел накрытый стол с едой и вином: хрусталь и фарфор отражали свет единственной свечи, стоявшей в нише и укрытой стеклянным колпаком. Рядом было всего два стула, оба пустые, и Шарп инстинктивно почувствовал опасность: зачем его пригласили в такую интимную обстановку? За исключением привычек маркизы де Касарес эль-Гранде-и-Мелида Садаба, известных только со слов Спирса, ничто не могло объяснить его пребывание на этом уединенном, но весьма богатом балконе.