Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.

• Название: Приключения Ричарда Шарпа. т2.
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Исторические приключения

Ричард Шарп (англ. Richard Sharpe) — вымышленный персонаж, английский стрелок, главный герой цикла исторических романов Бернарда Корнуэлла и снятого по нему телесериала с английским актёром Шоном Бином в главной роли.

Время действия серии — начало XIX в. Шарп участвует во всех войнах Британской империи, начиная с завоевания Индии и включая Наполеоновские войны на Пиренейском полуострове и при Ватерлоо. Он проходит всю карьерную лестницу, начиная с простого рядового и заканчивая полковником.

В первых книгах серии ему приходится бороться с презрением офицеров-джентльменов к выскочке. Вопрос присвоения ему очередного чина каждый раз оказывается спорным, внося дополнительное напряжение в сюжет (такой тип подачи Корнуэлл заимствовал из более ранней серии о том же историческом периоде — саги С. С. Форестера о капитане Хорнблауэре, который участвует в тех же войнах, но только на кораблях, и читатель в каждой книге должен был переживать за повышение главного героя). Ричард Шарп пользуется личным покровительством лорда Веллингтона, которому спас жизнь, и подчас получает задания от английской военной разведки, которая ценит его способности. Помимо занимательных сюжетов, популярность серии обеспечил привлекательный и сильный характер главного персонажа, который отличается не только умом и предприимчивостью, но также и расчётливостью, подчас звериной хитростью и непостижимой везучестью.

Первоначально Корнуэлл рассчитывал написать около 10 романов, но права на экранизацию купило британское телевидение, что увеличило популярность цикла и заставило продолжить серию. Случайность стала причиной необыкновенного успеха сразу же первого телефильма: выбранный на роль стрелка Шарпа актёр Пол Макганн сломал ногу, и на роль в срочном порядке был приглашен опытный актер Шон Бин, известный до того как по работе для британского телевидения («Кларисса», «Любовник леди Чаттерлей») и кино («Караваджо» Дерека Джармена, «Поле» Джима Шеридана, «Лорна Дун»), так и в голливудских проектах («Грозовой понедельник» с Томми Ли Джонсом и Мелани Гриффит, «Игры патриотов» с Харрисоном Фордом). Так случайность привела к тому, что в роли Ричарда Шарпа оказался актер, чья внешность и харизма полностью совпали с книжным образом и стали неотделимы от него. Более того, книги, написанные после начала съёмок, в вопросе подачи главного персонажа несут уже не только авторское видение Шарпа, но и явно обыгрывают черты кинообраза (к примеру, по книге Шарп родился в Лондоне, а у Шона Бина имеется йоркширский акцент, поэтому в одном из романов Корнуэлл позже упомянет, что мальчиком Шарп сбежал в Йоркшир и жил там долгое время).

Книги Корнуэлл пишет не в хронологическом порядке, иногда возвращаясь к «дырам» в биографии своего персонажа. Экранизации романов также не следуют им буквально, подчас перетасовывая и перенося время действия. Несколько серий снято не по книгам, а по оригинальным сценариям.

---

— Поздравляю, Шарп!

— Спасибо, сэр.

Офицер за офицером подходили с поздравлениями. Он отклонял их. Он объяснял, что у французов действительно не было никакого выбора, они наверняка не смяли бы его заслон без пушек, и все же они поздравляли его, пока, смущенный, он не ушел назад к мосту.

Он пересек мост над бурной водой и нашел квартирмейстера Южного Эссекса, толстенького офицера по имени Коллип, который сопровождал половину батальона в ночном марше.

Шарп завел Коллипа в расселину среди скал. Лицо Шарпа было мрачно как смерть.

— Вы — счастливчик, мистер Коллип.

— Да, сэр. — Коллип выглядел испуганным. Он присоединился к Южному Эссексу только за два месяца до этого.

— Скажите мне, почему вы счастливчик, мистер. Коллип?

Коллип нервно сглотнул:

— Потому что не будет никакого наказания, сэр?

— Никогда и не было бы никакого наказания, мистер Коллип.

— Нет, сэр?

— Потому что это была моя ошибка. Я поверил вам, когда вы сказали, что можете взять на себя весь багаж. Я был не прав. А вы?

— Я очень сожалею, сэр.

В ту ночь Шарп и его капитаны шли в авангарде со стрелками Фредериксона. Он шел впереди, чтобы показать им путь, которым они должны идти, и он оставил Коллипа с лейтенантами вести солдат. Он возвратился и обнаружил Коллипа на краю глубокого оврага, который было весьма трудно пересечь. Шарп уже провел здесь стрелков: сначала вниз по крутому берегу, потом вброд через ледяной поток, образовавшийся после проливных дождей этой весны, затем вверх по противоположному берегу, в мокрой одежде, застывающей на ветру.

Когда он возвратился к пяти ротам, он увидел, что находится перед лицом провала.

Мистер Коллип, квартирмейстер, решил облегчить переправу для красных мундиров. Он связал канат из ремней от мушкетов — большую петлю, которую можно было бесконечно перетягивать над пропастью, и на этом канате начал перебрасывать через овраг оружие всех солдат, вещмешки, фляжки и ранцы. При последней передаче ремни развязались, и боеприпасы для мушкетов всего Южного Эссекса рухнули в поток.

Когда французы подошли к мосту, только у стрелков Шарпа были патроны. Французы могли взять мост после одного мушкетного залпа, потому что Шарпу нечего было им противопоставить.

— Никогда, мистер Коллип, никогда не разделяйте солдата и его оружие и боеприпасы. Вы обещаете мне это?

Коллип кивнул нетерпеливо:

— Да, сэр.

— Я думаю, что вы должны мне бутылку кое-чего, мистер Коллип.

— Да, сэр. Конечно, сэр.

— Хорошего дня, мистер Коллип.

Шарп ушел. Он вдруг улыбнулся — возможно, потому, что облака на западе разошлись и внезапно луч красного солнечного света озарил сцену его победы. Он нашел Патрика Харпера, который стоял вместе с его старыми стрелками, и выпил с ними чаю.

— Хорошо поработали сегодня, парни.

Харпер засмеялся:

— Вы сказали ублюдкам, что у нас не было никаких боеприпасов?

— Всегда оставляй человеку его гордость, Патрик. — Шарп засмеялся. Он нечасто смеялся после Рождества.

Но теперь, после первой битвы новой кампании, он понял, что пережил зиму, одержал первую победу весны, и он ожидал, что лето, наконец, залечит раны и прогонит видения прошлого. Он был солдат, он шел воевать, и будущее выглядело светлым. 

Глава 2

В солнечный день, когда ласточки хлопотливо устраивали гнезда в старой каменной кладке Бургосского замка, майор Пьер Дюко смотрел вниз с крепостных валов.

Он был без головного убора. Легкий западный ветерок взъерошил его темные волосы, когда он выглянул во внутренний двор замка. Он поправил заушники очков, поеживаясь, потому что кривая проволока натирала воспаленную кожу.

Шесть фургонов тянулись по булыжникам. Фургоны были огромные — громыхающие фургоны, каждый из которых тянуло восемь волов. Грузы были закрыты брезентом — брезентом, обтянутым веревками и все равно распираемым огромным грузом. Усталых волов вели в дальний угол внутреннего двора, где фургоны после множества криков, с большим трудом были расставлены вдоль стены главной башни.

Вместе с фургонами пришел эскорт кавалеристов, которые несли копья с блестящими наконечниками, с которых свисали красные и белые флажки, обозначающие их полк.

Гарнизон замка наблюдал, как въезжали фургоны. Над солдатскими головами, на верхушке главной башни беззвучно трепетал на ветру триколор Франции. Часовые в тревоге смотрели на окружающие поля, задаваясь вопросом, придет ли война еще раз под стены старой испанской крепости, которая охраняла главную дорогу от Парижа до Мадрида.

Цокот копыт раздался в воротах, и Пьер Дюко увидел, как яркая, сверкающая карета влетела во внутренний двор. Ее тянули четыре белые лошади, привязанные к дышлу серебряными цепями. Карета летела слишком быстро — но это, хорошо знал Дюко, было типично для владелицы кареты.

Она была известна в Испании как La Puta Dorada — Золотая Шлюха.

Возле кареты, вставшей так, что Дюко мог все прекрасно видеть, ехал кавалерийский генерал. Это был совсем еще молодой человек — живое воплощение настоящего французского героя, безвкусный мундир которого был специально укреплен, чтобы вынести тяжесть его орденов. Он спрыгнул с коня, отстранил возчиков, открыл дверь кареты и подставил лесенку. Он поклонился.

Дюко, как хищник, выслеживающий жертву, уставился на женщину.

Она была красива, эта Золотая Шлюха. Мужчины, которые видели ее впервые, не сразу могли поверить, что женщина может быть настолько красива. Ее кожа была столь же бела и чиста, как жемчужины с берегов Бискайского залива. Ее волосы были золотыми. Случайное сочетание очертаний губ и скул, глаз и кожи придавало ей вид невинности, который вызывал у мужчин желать стать ее защитником. Пьер Дюко знал, что немногие женщины так мало нуждаются в защите.

Она была француженкой, урожденная Элен Леру, и она служила Франции с шестнадцати лет. Она ложилась в постель к власть имущим и уносила с их подушек тайны их государств, и когда император принял решение присоединить Испанию к его империи, он послал туда Элен, как свое орудие.

Она притворялась дочерью жертв Террора. Она вышла замуж (по инструкции из Парижа) за человека, близкого к испанскому королю, человека, посвященного в тайны Испании. Она все еще была замужем, хотя ее муж был далеко, и она носила титул, который он ей дал. Она была маркиза де Казарес эль Гранде и Мелида Садаба. Она была прекрасна как летняя мечта и столь же изменчива, как грех. Она была La Puta Dorada.

Дюко улыбнулся. Ястреб, высоко парящий над жертвой, возможно, чувствовал то же самое удовлетворение, что испытывал французский майор в очках, когда послал своего помощника с приказом передать его почтение маркизе и просьбу, которая для нее была равносильна приказу, чтобы ее милость немедленно явилась в его кабинет.

Маркиза де Казарес эль Гранде и Мелида Садаба, источающая ароматы розовой воды и сладкие улыбки, заглянула в спартанский кабинет майора Дюко час спустя. Он посмотрел из-за стола:

— Вы опаздываете.

Она послала ему воздушный поцелуй с руки, затянутой в перчатку, и прошла мимо дверей в бастион.

— Природа выглядит сегодня так прекрасно. Я попросила вашего чрезвычайно робкого лейтенант принести мне немного вина и винограда. Мы могли бы поесть здесь, Пьер. Ваша кожа нуждается в небольшом количестве солнца. — Она заслонила лицо зонтиком от солнца и улыбнулась ему: — Как вы, Пьер? Танцуете ночи напролет, как всегда?

Дюко игнорировал ее насмешку. Он стоял в дверном проеме, и его низкий голос был резок:

— У вас шесть фургонов в этой крепости.

Она притворилась напуганной.

— Император сделал вас распорядителем фургонов, Пьер? Я должна поздравить вас.

Он вынул из кармана жилета свернутый листок бумаги.

— Они загружены золотыми и серебряными блюдами, картинами, монетами, гобеленами, статуями, резными фигурками и коллекцией вин, упакованной в опилках. Общая стоимость определяется в триста тысяч испанских долларов.

Он смотрел на нее с тайным торжеством.

— И некоторая мебель, Пьер. Разве ваш шпион не нашел мебели? Часть ее довольно ценная. Прекрасная мавританская кушетка, инкрустированная слоновой костью, лакированный секретер, который вам бы понравился, и зеркальная кровать.

— Несомненно, та самая кровать, в которой вы убедили генерала Вериньи охранять вашу украденную собственность?

Генерал Вериньи был кавалеристом, люди которого охраняли фургоны по пути из Саламанки.

— Украденную, Пьер? Все это принадлежит мне и моему дорогому мужу. Я просто думала, что в то время, когда Веллингтон угрожает победить нас, я сберегу хотя бы часть нашего домашнего имущества во Франции. Попробуйте посмотреть на меня как на простую беженку. Ах! — Она улыбнулась помощнику Дюко, который принес поднос, на котором стояли открытая бутылка шампанского, единственный стакан и блюдо белого винограда. — Поставьте это на парапет, лейтенант.