Бернард Корнуэлл - Саксонские Хроники

• Название: Саксонские Хроники
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Историческая проза

«Саксонские хроники» — литературный цикл из десяти книг, написанный английским писателем и репортером Бе́рнардом Ко́рнуэллом с 2004 по 2016 год.

Цикл повествует о борьбе между саксами и норманнами (датчанами и норвежцами) за Британские острова. Действие цикла происходит с 866 примерно по 956 год (в последних книгах год не указывается).

После ухода римлян с островов в пятом веке, Британия оказалась раздробленной на множество мелких королевств. Проникновение северных народов на Британские острова вызвало волну кровопролития, затяжных войн и разорения.

---

— Когда ты понял? — крикнул мне Финан.

— Две ночи назад!

— Мог бы и сказать!

— Я думал, это и так понятно!

— Вот хитрый ублюдок! — восхитился он.

Мы поднялись на вершину холма, и я понял, что боги на моей стороне.

Брунульф со своими всадниками оказался рядом с нами, на расстоянии не больше четверти мили. Они остановились, поражённые, увидев, что на востоке появились другие всадники с щитами и обнажёнными мечами. Я увидел, что Брунульф поворачивает к югу. Его сопровождали два священника в чёрных рясах, один в испуге свернул к лесу, и Брунульф крикнул, чтобы тот вернулся. Я видел, что он направляется к форту, но было уже слишком поздно.

Поздно потому, что дальние всадники скакали, отрезая им путь к отступлению. Я насчитал примерно тридцать человек. Не сомневаюсь, что вчера, покидая форт, они ехали под знаменем с драконом западных саксов, но теперь над ними развевался флаг с красным топором. Флаг был далеко, но огромный красный топор отлично виден на расстоянии, и я не сомневался, что их щиты отмечены тем же символом.

Это была эмблема Сигтрюгра, но это не люди Сигтрюгра. Это западные саксы, прикинувшиеся датчанами, западные саксы, которым приказано убить своих собратьев и разжечь войну. Брунульф и его спутники должны умереть на глазах у своих товарищей из форта, которые смогут сообщить Этельхельму и Эдуарду, что коварные воины Нортумбрии договорились о перемирии, а сами напали на посланников и убили их. Это была разумная схема, несомненно, придуманная самим Этельхельмом. Он хотел вызвать войну, но понял, что Сигтрюгр способен сдержаться, что Сигтрюгр действительно сделает всё, чтобы избежать конфликта. А раз так, если сам Сигтрюгр не нападёт на людей Эдуарда, то воины Этельхельма встанут под знамя с красным топором и совершат убийство.

Вот только там оказался я, и я был настроен мстить.

Мой двоюродный брат всё ещё занимал Беббанбург.

Этельхельм пытался уничтожить мою дочь и её мужа.

Константин оскорбил меня, изгнав с земель предков.

И я уже месяц не виделся с Эдит, моей женой.

Кому-то придётся за это ответить. 

Глава пятая

Сначала ни Брунульф, ни его люди нас не заметили. Они не сводили взглядов с всадников, приближавшихся с востока, всадников со сверкающими клинками, несущих щиты с эмблемой Нортумбрии, готовых убивать. Первым порывом Брунульфа было вернуться назад, к форту, но половина всадников свернули к югу, отрезая путь к отступлению. Один из людей Брунульфа посмотрел на запад и увидел нас. Он окликнул Брунульфа, тот обернулся. Я подъехал уже достаточно близко и мог разглядеть испуг на его лице. Он думал, что едет договариваться о мире, а вместо этого к нему с двух сторон приближалась смерть. Он был в кольчуге, но без шлема и без щита, а оба священника, ехавших рядом, совсем беззащитны. Брунульф стал вытаскивать меч, но помедлил, возможно надеясь, что если не станет сопротивляться, у него будет шанс выжить.

— Мы на твоей стороне! — крикнул я ему. Но казалось, он был слишком ошеломлён или слишком испуган, чтобы это понять. — Брунульф! — выкрикнул я его имя. — Мы на твоей стороне!

Берг и мой сын скакали ко мне с двух сторон, как я понял, они решили меня прикрыть. Я резко повернул Тинтрига вправо, отгоняя лошадь Берга.

— Не путайтесь под ногами! — прорычал я.

— Осторожней, господин! — крикнул он. — Ты же...

Возможно, он собирался сказать «старый», но вовремя одумался.

Воины со знаменем Сигтрюгра увидели нас. Теперь они снизили темп, потеряв уверенность. Полдюжины повернули к отряду Брунульфа, и я услышал, как один из них кричал, что нужно атаковать, а другой вопил, что пора спасаться, и это замешательство их обрекло.

Мы пересекли дорогу к югу от Брунульфа и его спутников.

— Мы на твоей стороне, — снова выкрикнул я, увидел, как сакс кивнул, и вот мы уже пронеслись мимо него. Мы были вооружены копьями и мчались галопом, а враг, меньше числом и вооруженный только мечами, смешался и не знал, что делать. Кто-то замер в нерешительности, другие пытались развернуть лошадей и ускакать на восток, но один, видимо от ужаса и неразберихи, пришпорил коня нам навстречу, и от меня требовалось лишь нацелить копьё и нанести удар.

Я пылал гневом, и потому слегка подтолкнул Тинтрига вправо и с силой двинул вперед толстое ясеневое древко, к нему добавился вес коня и всадника, и копье скользнуло по краю щита противника, прошило кольчугу, одежду, кожу, мускулы и вошло в живот. Я выпустил копьё, схватил врага за шлем и выкинул из седла — вокруг торчащего из живота копья хлестала кровь. Левая нога всадника запуталась в стремени, и его, скулящего и оставляющего кровавый след, потащило по утреннему лугу.

— Не такой уж я старый, — крикнул я Бергу и вытащил Вздох Змея из ножен.

— Пленники! — прокричал Финан. Подозреваю, он кричал это мне, потому что я бесцеремонно игнорировал свой же приказ брать в плен.

Я рассек мечом еще одного — враг как раз поднял щит, чтобы отразить удар. Я заметил, что красный топор яркий, явно недавно нарисован поверх старого символа, кое-как стертого с ивовых досок. Противник сделал выпад и промахнулся — меч застрял в задней луке моего седла, бородатое лицо, обрамленное шлемом с застегнутыми нащечниками, исказилось свирепой гримасой, которая сменилась ужасом отчаяния, когда копьё Берга вонзилось воину в спину. Невероятно мощный удар: я увидел, как кончик копья вылезает из груди сквозь кольчугу. Бородач открыл рот, явив беззубую пасть, из которой пузырясь хлынула кровь.

— Прости, господин, он тоже в пленники не годится, — сообщил Берг, обнажая меч. — Попробую еще.

— Господин! — прокричал Финан, и я увидел, как он махнул мечом на восток — с полдюжины врагов галопом удирали прочь.

— Эти-то мне и нужны, — крикнул я Бергу.

Эта шестерка мчалась на отличных конях, у одного воина — превосходный шлем на голове, увенчанный плюмажем из черного конского хвоста, у второго сбруя пылала золотом, но сильнее всего предводителей выдавал знаменосец — он обернулся, заметил нас и в отчаянии отбросил огромное знамя с громоздким древком и фальшивой эмблемой.

Позади меня враги бросали щиты и поднимали руки, показывая, что не желают больше сражаться. Спутники Брунульфа, похоже, оказались в безопасности и сгрудились вокруг своего флага, пока мой сын сгонял в кучу пленников, крича, чтобы спешивались и бросали мечи. Значит, пленники у нас есть, но не те, что мне нужны, и я пришпорил Тинтрига. Сейчас это состязание лошадей, и у той шестерки преимущество раннего старта, зато трое моих людей верхом на небольших легких жеребцах, которых мы использовали для разведки. Эти лошади намного быстрее огромных зверюг вроде Тинтрига, а два всадника даже прихватили копья.

Они мчались бок о бок с беглецами, а затем один из моих, Свитун, резко ускорился и вонзил копьё, но не во всадника, а в ноги первой лошади. Та резко заржала от боли и рухнула, молотя ногами, потом покатилась с пронзительным визгом и придавила сброшенного всадника, скользя по траве. В первую лошадь врезалась вторая и тоже упала, остальные всадники отчаянно натягивали поводья, чтобы избежать этой свалки, и мои люди оказались совсем близко.

Воин с плюмажем из черного конского хвоста заставил своего коня перепрыгнуть через упавших и озирался в поисках пути к отступлению, но тут его настиг Берг и дернул за плюмаж, всадник завалился навзничь и почти выпал из седла. Берг схватил его за руку, рванул еще раз, и на этот раз тот свалился с коня. Шлем, сбитый с головы первым рывком Берга, слетел и покатился прочь по траве, но у врага еще оставался меч, и он с ревом встал и замахнулся на коня Берга, но молодой норвежец оказался уже слишком далеко, и его противник повернулся к следующему всаднику.

Ко мне.

И тут я понял, почему двумя днями ранее двое откололись от числа переговорщиков и вернулись в форт, лишь бы не встречаться с нами. Видимо, они узнали меня, и понимали, что я тоже узнаю их, не просто узнаю, но и почую тошнотворный душок предательства — готовясь выпустить кишки Тинтригу тяжелым мечом, со мной сошелся Брайс.

Когда-то у меня был воин по имени Брайс — подлый мелкий ублюдок, который в итоге погиб под мечом датчанина во время захвата Честера. Может, имя делает человека подлым, потому что Брайс, стоящий сейчас передо мной, это еще одно злобное создание. Рыжеволосый и седобородый воин, что неоднократно сражался за своего господина Этельхельма. Человек, которого тот всегда выбирал для грязной работёнки. Именно Брайса послали в Сирренсестр схватить Этельстана, и Этельстан точно бы погиб, если бы мы этому не помешали. Теперь Брайсу доверили разжечь войну, и он снова провалил задание.

Брайс яростно взревел и нацелился Тинтригу в брюхо. Мне пришлось развернуть жеребца, умышленно обернувшись к противнику левой стороной — без меча. Он это увидел и снова сделал выпад, надеясь выпустить Тинтригу кишки, но я отразил мощный удар левым стременем: клинок рассек кожу сапога и наткнулся на одну из скрытых железных пластин. Он все-таки меня ранил, но и вполовину не так сильно, как я повредил черепушку Брайса, двинув по ней железным краем щита. От удара Брайс свалился на землю. Я понадеялся, что не прибил скотину, потому что это удовольствие должно обождать.