Бернард Корнуэлл - Столетняя война

• Название: Столетняя война
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Историческая проза

Конфликт между Англией и Францией в XIV веке вылился в Столетнюю войну, в Европе свирепствуют грабежи и насилие. Пасхальным утром 1342 года в английскую деревню Хуктон врываются арбалетчики под предводительством человека, который носит «дьявольское имя» Арлекин, и похищают из храма реликвию – по слухам, это не что иное, как Святой Грааль… Сын погибшего в схватке настоятеля, молодой лучник Томас, не подозревая, что с Арлекином его связывают кровные узы, клянется отомстить за убитых и возвратить пропажу, за которой отправляется во Францию. Однако власти предержащие не намерены уступать простолюдину святыню – она может даровать победу в войне. Скитаясь в поисках сокровища по некогда плодородным, а ныне выжженным землям, герой оказывается в царстве Черной смерти – чумы. Он вступает в схватку с религиозными фанатиками, спасая от костра красавицу Женевьеву, и тем самым наживает новых врагов, которые объявляют на него охоту…

Обаятельный герой и погоня за мистическим мечом - таков замечательный новый роман искусного рассказчика из Британии, действие которого достигает кульминации во время битвы при Пуатье в 1356 г.

Продолжает бушевать Столетняя война и в самых кровавых битвах ещё предстоит сразиться.

По всей Франции закрываются врата городов, горят посевы, страна замерла в тревожном ожидании грозы.

Снова под предводительством Чёрного Принца вторглась английская армия, победившая в битве при Креси, и французы гонятся за ней.

Томасу из Хуктона, английскому лучнику по прозвищу «Бастард» велено разыскать утерянный меч Святого Петра, оружие, которое по слухам дарует любому своему владельцу неизменную победу.

Когда превосходящие силы противника устраивают английской армии ловушку близ города Пуатье, Томас, его люди и его заклятые враги встречаются в небывалом противостоянии, которое перерастает в одну из величайших битв в истории.

Битва при Азенкуре — одна из ярчайших военных побед Англии. Увековеченная Шекспиром в хронике «Генрих V», неравная битва столкнула малочисленное измученное английское войско с полнокровной французской армией. В центре битвы оказывается один из тех простых воинов, чьими силами достигается небывалая победа: лучник Николас Хук сражается за своего короля, страну и любимую женщину…

Захватывающий роман о войне воспринимается одновременно как блестящее историческое исследование и великолепный плод творческой фантазии — лучшее творение Бернарда Корнуэлла, автора признанных мировых бестселлеров «Саксонские хроники», романов о стрелке Ричарде Шарпе и многих других книг.

Перевод: группа “Исторический роман“, 2014 год.

Над переводом работали: Sam1980, gojungle, Oigene, Elena_Panteleeva, madey_tt, ink0909, WorthlessMen, tamika, georgestaunton, Alsenok, musegirl, SpStray и virigor.

Редакция: gojungle, Oigene, Elena_Panteleeva и Sam1980.

Домашняя страница группы В Контакте: http://vk.com/translators_historicalnovel

Огромное спасибо gojungle за её незаменимый вклад в развитие проекта! Без неё перевод не был бы реализован.

---

— Ник?..

— Надо переждать.

Роберт Перрил закашлялся и выплюнул изо рта землю.

— Ждать?

— До темноты. Иначе застрелят.

— А где мой брат?

— Сбежал, — отрезал Хук. Интересно, что стало с сэром Эдвардом? Рухнула ли дальняя часть подкопа? Враги, судя по всему, вели подземный ход поверх английского туннеля, а потом провалились вниз. Хук представил себе внезапный бой и смерть в кромешной тьме, в вырытой своими руками могиле…

— Ты хотел меня убить, — заметил он Роберту Перрилу.

Тот все еще полулежал на полу траншеи, по пояс засыпанный землей. Меч он потерял.

Перрил не ответил.

— Ты хотел меня убить, — повторил Хук.

— Не я. Брат.

— Мечом в меня целил ты, а не брат.

Перрил обтер землю с лица.

— Прости, Ник.

Ник фыркнул и промолчал.

— Сэр Мартин обещал нам заплатить, — признался Перрил.

— Ваш отец? — ухмыльнулся Хук.

Перрил, поколебавшись, кивнул:

— Да.

— Он меня ненавидит?

— Твоя мать ему отказала, — объяснил Перрил.

Хук засмеялся:

— А твоя отдалась как последняя шлюха.

— Он ее уверил, что она пойдет в рай. Мол, переспать со священником — это добродетель. Так и сказал.

— Он сумасшедший.

— Он ей платил — и тогда, и сейчас, — ушел от ответа Перрил. — И нам обещал денег.

— За то, чтобы меня убить? — спросил Хук.

Французы изо всех сил старались за сэра Мартина: арбалетные стрелы то и дело свистели в воздухе, перелетая через обрушенный туннель, теперь ставший траншеей.

— Ему нужна твоя женщина.

— И сколько он вам даст?

— По марке каждому, — с готовностью объявил Перрил в надежде, что признание ему поможет.

Марка. Сто шестьдесят пенсов, на двоих триста двадцать — жалованье лучника за пятьдесят три дня. Цена жизни Хука и унижения Мелисанды.

— Значит, ты должен меня убить, а потом забрать девушку?

— Так хочет сэр Мартин.

— Сдуревший мерзавец.

— Он бывает и добрым. — В голосе Перрила послышалось умиление. — Помнишь дочку Джона Латтока?

— Еще бы.

— Он ее увез, а потом заплатил Джону, дал денег на приданое!

— Сто шестьдесят пенсов за изнасилование?

— Нет! — озадаченно возразил Перрил. — Два фунта, не меньше! Джон считал, что ему повезло.

Стремительно темнело. Французы, чьи заряженные пушки целый день только и ждали, когда встречный подкоп наткнется на английский туннель, теперь слали со стен Гарфлёра ядро за ядром. Пушечный дым клубился как грозовые тучи, затемняя и без того потемневшее небо, каменные ядра одно за другим с глухим стуком отскакивали от крепкого парапета.

— Роберт! — донесся голос со стороны укрытия.

— Это Том! — оживился Роберт Перрил, узнав голос брата, и уже набрал в грудь воздуху, чтобы ответить, однако Хук закрыл ему рот ладонью, рявкнув:

— Помалкивай!

Арбалетная стрела, влетев в траншею, ударилась о кольчугу Хука и отлетела прочь. Другая угодила в кремневую породу, посыпались искры.

— И что теперь? — спросил Хук, отнимая ладонь от рта Перрила.

— То есть как?

— Я тебя спасу, а ты будешь меня выслеживать, чтобы убить?

— Нет! — запротестовал Перрил. — Вытащи меня, Ник! Я даже двинуться не могу!

— Что теперь? — повторил Ник.

Арбалетные стрелы стучали по бревенчатому укрытию, как частый град по деревянной крыше.

— Я не буду тебя убивать! — пообещал Перрил.

— Что теперь?

— Вытащи меня, Ник, пожалуйста! — не отставал Перрил.

— Я говорю не с тобой. Что мне делать?

— А как ты думаешь? — Знакомый резкий голос святого Криспина прозвучал издевательски.

— Это убийство! — заметил Хук.

— Я не стану тебя убивать! — повторил Перрил.

— Неужели мы спасали девушку для того, чтобы теперь ее изнасиловали? — спросил святой Криспиниан.

— Вытащи меня из этого дерьма! — взмолился Перрил. — Пожалуйста!

Хук дотянулся до арбалетной стрелы, упавшей ближе всех — в локоть длиной, в два пальца толщиной, с жесткими кожаными лопастями вместо оперения. Наконечник, хоть и тронутый ржавчиной, оставался острым.

Убить Перрила оказалось легче легкого. Стукнув его по голове и не дожидаясь, пока тот отойдет от удара, Хук вогнал ему стрелу прямо в глаз. Стрела пошла легко, чуть задев кость у глазницы. Хук давил на толстое древко до тех пор, пока ржавое острие, пройдя сквозь мозг, не уперлось изнутри в заднюю стенку черепа. Судороги, хрип, дрожь продолжались недолго — смерть не заставила себя ждать.

— Роберт! — крикнул Том Перрил со стороны укрытия.

Тяжелый снаряд стрелометной машины ударил в каменную печь, торчащую среди обгорелых остатков какого-то дома, и, отскочив, перелетел далеко за английские траншеи. Хук вытер о рубаху убитого правую руку, вымазанную сочившейся из глаза Перрила слизью, и выбрался из-под засыпавшей его земли. Близилась ночь, из-за орудийного дыма сумерки казались гуще. Хук, переступив через Перрила, побрел на затекших ногах к укрытию. Вокруг сыпались арбалетные стрелы, но Хука шатало так, что целиться в него было невозможно, поэтому до укрытия он добрался невредимым и, пройдя вдоль стены, опустился наконец в защищенную траншею. Увидев в отблесках светильников его лицо, покрытое коркой грязи, солдаты замолчали.

— Сколько еще выжило? — спросил кто-то из латников.

— Не знаю, — выдавил из себя Хук.

— Держи. — Какой-то священник сунул ему в руки кружку пива, и Хук жадно к ней припал: он и не подозревал, как хотелось пить.

— Где мой брат? — спросил сидевший здесь же Томас Перрил.

— Убило арбалетной стрелой, — коротко ответил Хук, взглянув в его длинное лицо, и безжалостно добавил: — Прямо в глаз.

Перрил застыл, не сводя с него взгляда, но тут сквозь кучку солдат протиснулся сэр Джон Корнуолл.

— Хук!

— Жив, сэр Джон.

— По тебе не скажешь. Пойдем. — Командующий, подхватив Хука под руку, повел его к лагерю. — Что там стряслось?

— Французы нагрянули сверху. Я шел к выходу, обвалилась крыша.

— Обвалилась над тобой?

— Да, сэр Джон.

— Тебя явно кто-то любит, Хук.

— Святой Криспиниан, — кивнул лучник и в тот же миг увидел в свете костра Мелисанду, которая бросилась к нему с объятиями.

А потом, в темноте, ему снились кошмары.

* * *

На следующее утро люди сэра Джона стали умирать. Болезнь, обращающая кишки в грязное вместилище мутной жижи, первыми унесла двоих стрелков и латника. Умерла Алиса Годвайн. От того же недуга мучились еще дюжина латников и десятка два стрелков. Чума уничтожала армию, над лагерем стоял запах дерьма, а французы каждую ночь возводили стены все выше. На рассвете англичане из последних сил тянулись к орудийным окопам и траншеям, где их все так же одолевали рвота и понос.

Отец Кристофер тоже заболел. Мелисанда нашла его в палатке бледного и дрожащего. Он лежал в собственных нечистотах и от слабости не мог двинуться.

— Я ел орехи, — выговорил он.

— Орехи?

— Les noix, — повторил он по-французски голосом, скорее звучавшим как слабый стон. — Я не знал.

— Не знал чего?

— Лекари потом сказали, что орехи и капусту есть нельзя. Когда вокруг болезнь. Я ел орехи.

Мелисанда его вымыла.

— Я только сильнее заболею, — жалобно простонал священник, не в силах ей помешать.

Девушка принесла ему одеяло, хотя днем, когда жара делалась невыносимой, он все равно его сбрасывал. Низина вокруг Гарфлёра все еще оставалась затопленной, над водой стояло знойное марево, воздух казался густым и тягучим, как пар. Английские пушки не смолкали, хотя выстрелы стали реже: пушкарей-голландцев тоже одолевал недуг, который не обошел никого — ни королевскую челядь, ни высокородных лордов. Над английским лагерем реяли темные крылья ангелов смерти.

Мелисанда вываривала ежевику с ячменными зернами, выпрошенными у поваров сэра Джона, добавляла мед и с ложечки кормила отваром отца Кристофера.

— Я умру, — слабо протестовал он.

— Не умрете, — убежденно возражала девушка.

Отца Кристофера навестил личный лекарь его величества, мастер Колнет — серьезный и бледный молодой человек, который, понюхав его выделения, не огласил никакого вердикта, лишь споро вскрыл вены на руке и обильно пустил кровь.

— Заботы девушки вам не повредят, — объявил он.

— Благослови ее Господь, — еле слышно прошептал священник.

— Король прислал вам вина.

— Передайте мою благодарность его величеству.

— Отличное вино, — заметил Колнет, привычно перевязывая надрезанную руку, — хотя епископу не помогло.

— Бангор умер?

— Не Бангор, Норидж. Вчера.

— Боже милостивый, — простонал отец Кристофер.