Бонансинга Джей - Ходячие мертвецы. Вторжение

• Название: Ходячие мертвецы. Вторжение
• Автор: Бонансинга Джей
• Жанр: Триллер
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-099117-4

Вудбери пал. Под землей, в лабиринте древних шахт и тоннелей, Лилли Коул во главе группы стариков, неудачников и детей борется за то, чтобы построить новую жизнь. Но в душе Лилли все еще горит тайное стремление освободить любимый город от кровожадных орд. А где-то далеко, в самом центре растущей волны ходячих, которые стекаются отовсюду, безумный проповедник Иеремия Гарлиц перестраивает армию своих последователей, используя дьявольское секретное оружие. Он планирует сокрушить Лилли и ее команду – тех самых людей, что уничтожили его предыдущий культ. И теперь у Иеремии впервые есть возможность выжечь на коже подземных жителей адское клеймо…

---

– С вами все будет хорошо. Вы крепкий старик, вы переживете нас всех.

Отец Мерфи почувствовал холодную сталь «глока» у своего уха.

– Что ты делаешь? Во имя всего святого, зачем ты держишь свой?..

Внезапный и совершенно неожиданный грохот – последнее, что услышал отец Мерфи.

Череп священника взорвался, пуля прошла сквозь мозг и окатила влажными брызгами лицо Иеремии. Огромный мужчина вздрогнул. Пуля пробила потолок кемпера, осколки металла и стекловолокна повисли бесформенными волокнами. От взрыва у Иеремии зазвенело в ушах, он едва различал приближающиеся шаги, несколько человек бежали через двор к кемперу священника. Кто-то выкрикивал имя отца Мерфи. Иеремия начал действовать. Он стащил тело священника на пол, согнулся над перегородкой и подхватил сморщенные останки старой женщины. Уложил тело так, словно мертвец тянулся к священнику. Затем он пробил обнаженную лодыжку зубами ходячего. Кривые резцы врезались в кожу. Время третьего акта. Прямо сейчас. Вызвать слезы несложно. Спасибо бьющему ключом адреналину и возбуждению от собственного экспромта, он разразился рыданиями. Его грудь содрогнулась, и вот уже неподдельные слезы катились по лицу, а колкая соль обжигала глаза. Чье-то лицо мелькнуло в проеме двери. Молодой человек с уложенной прической, его зовут Джеймс.

– Отец?! ОТЕЦ МЕРФИ?!

Иеремия поднял взгляд, кровавые брызги на его лице подобно акварельным краскам смешивались со слезами.

– Джеймс, я сожалею, но его… О господи. – Иеремия качал головой и баюкал тело священника. – Его укусили.

– Как, как, черт подери?!

– Он умолял меня прикончить его, я не хотел, но он умолял меня, и мы молились вместе.

– Но как?!..

– Я исповедовал его перед смертью, в лучшем виде.

– О господи. – Джеймс Фрейзер забрался в фургон, задыхаясь от ужаса и слез. – Как, черт побери, они вошли?

Иеремия издал резкий, словно в агонии, выдох, склонил голову, как склонил бы на вручении премии «Оскар» – за лучшую роль.

– Господи боже, Господи боже. Я просто не знаю.

– О, Иисус, Иисус, милостивый Иисус Христос господь наш, – пробормотал Джеймс, встал на колени и положил руку на мертвого священника. – Господи, в этот час… этот час… скорбный час… пожалуйста, возьми его душу в лоно своего царства… и… и… избавь его… О ГОСПОДИ!

Парень упал на пол и судорожно зарыдал, пока, наконец, Иеремия не подтолкнул его в плечо.

– Ничего, давай выйдем, сын мой.

Плач раздался в ночи и эхом отразился в черном небе.

Другие члены каравана, собравшиеся у открытой двери, стояли как парализованные. И никто не осознал, что в эту минуту, на их глазах, великая власть перешла от одного человека к другому.

Остаток ночи и большую часть следующего дня Иеремия помогал выжившим членам колонны справиться с трагической утратой их духовного наставника и морального компаса. Никто не был в состоянии продолжить путешествие, поэтому они укрепили периметр, выставили караул, а Иеремия побудил людей раскрыть душу, помолиться и запомнить наставника таким, каким он был при жизни. Они похоронили мужчину в юго-восточном углу лагеря KOA, рядом с деревьями ореха-пекана. Джеймс произнес прощальные слова, затем еще некоторые альфа-самцы произнесли свои, каждый из них в конце сорвался на слезы и замолк, не в силах продолжить. Смерть отца Мерфи потрясла их до глубины души. Иеремия видел, что им требовалось излить скорбь.

На закате следующего дня очень немногие члены колонны покинули самодельную могилку. Большинство медлило у горки свежей земли, словно они были в гостях и боялись оставить жилище любимого родственника, молились, рассказывали истории о щедром духе и добрых поступках отца Мерфи, его стойкости перед лицом Армагеддона. Некоторые делились фляжками с дешевым несвежим «лунным светом»[13] или самокрутками, сделанными из табака, который по-прежнему в изобилии рос в южной Джорджии и вдоль северных границ полуострова, или все той же самой вяленой говядиной, которую они ели вот уже несколько недель, со дня, как остановились на заброшенной стоянке грузовиков за границей Джексонвиля.

Иеремия наблюдал за всем этим, пока на закате дня ему в голову не пришла идея.

– Парни… Будет ли мне дозволено сказать?..

Он поднялся в полный рост у края могилы. По-прежнему в черном траурном наряде и поношенном галстуке, он больше чем когда-либо походил на неуместного ныне представителя власти из прошлой эпохи – налогового агента или аудитора, пришедшего, чтобы изъять книги, хранящиеся в автомобилях колонны. Иеремия держал кожаный бурдюк, наполненный тем самым ужасным виски, что он несколько часов делил с Джеймсом Фрейзером, Нормой Саттерс, Лиландом Барресом и Майлзом Литтлтоном.

– Я знаю, что не достоин взять слово в такой горестный и важный момент, – он оглянулся со смиренным и сокрушенным видом. – Я не знал отца Мерфи столь долго, как вы. Я не имею права давать ему оценку. Все, что я хочу сказать: вы судите человека не по тому, что он делает в своей жизни, но по тому, что он оставляет после себя. И, позвольте сказать, старый Патрик Мерфи оставил после себя целое море любви и одну великую мечту.

Он сделал паузу, и в этом был гений Иеремии Гарлица – его способность удерживать аудиторию тщательно дозированным молчанием. Он позволяет молчанию, подобно реке, ровнять горы, подобно семени, пускать корни и вырастать в гигантское древо. Его молчание порождало любовь.

– Отец Мерфи оставил после себя мечту в утешение и для поддержки перед лицом Последних Дней… прекрасную мечту среди адских тварей… мечту о чем-то большем, нежели просто выживание. Он оставил после себя мечту о жизни. Он хотел, чтобы вы все процветали. Вместе. В движении, всегда в движении. Подобно потоку, что вырастет в реку, подобно реке, разливающейся в море.

Опять тишина. Слушатели судорожно сглатывали, сдерживали слезы, склоняли головы. Они хотели освободиться от груза, и тишина позволяла им сделать это. Иеремии казалось, будто он слышал биение сердец.

– Я не знаю всех вас, но за славное, пусть короткое, время, проведенное мною со святым отцом, я осознал – он ведал что-то, чего не ведал я. Он знал дорогу к раю – и нет, я говорю не о небесах, я говорю о рае на земле. Даже в эти проклятые времена, среди кошмарных руин, он держал ключ к райским вратам, и вы знаете, что это за ключ? В эти последние дни, вы хотите узнать, что такое рай?

Новая порция драматичного молчания, Иеремия установил зрительный контакт с каждым слушателем – грязные, изможденные, напуганные лица были обращены к нему. В переполненных печалью глазах плескалась жажда спасения, желание узнать ответ.

– Это мы. Мы! С добротными шинами на колесах и несколькими галлонами топлива в баках. – Он повысил голос. – Это все, чего хотел отец Мерфи для нас. Чтобы мы были вместе и продолжали движение. Это просто. Это и есть рай святого отца… колонна. В движении. Подобно древним израильтянам, сбежавшим из Египта! Колонна! Подобно иудеям, ищущим Ханаан!

Он издал триумфальный крик:

– КОЛОННА!

Здоровяк Лиланд Баррес, бывший водопроводчик из Таллахасси, известный постоянными высказываниями на тему евреев, контролирующих банковскую систему, первым вскочил, хлопнул себя по бедру и закричал:

– Чертовски верно!

Иеремия растянул губы в блаженной задумчивой улыбке, полной смирения. Дородная женщина в сарафане с цветочным рисунком, стовшая напротив могильной насыпи, отвернулась, ее губы искривились в презрении и недоверии.

Норма Саттерс стояла на дальнем конце ореховой рощи, с угрюмым выражением слушая, как проповедник наконец подошел к главному моменту своей маленькой импровизированной проповеди. Вся его речь не только казалась Норме неподобающей, но и немного беспокоила ее – способ, при помощи которого гигант в черном почти незаметно стал центром внимания, вкрадчивый снисходительный тон, трогающий за душу… Норма Саттерс знала эти штучки. За свою жизнь она повидала немало лицемеров. Этот парень превосходил всех.

«Ты в порядке?» – шептал ей Майлз. Молодой человек в балахоне стоял рядом с ней; тусклый отблеск прошлых счастливых лет лежал морщинами на его лбу. По выражению его лица было видно, что он тоже чувствовал фальшь, но, по-видимому, даже не мог выразить этого.

Она заставила его замолчать, приложив пухлый палец к губам, показывая, что им стоит выслушать проповедника до конца.

– Друзья, сегодня я смиренно пришел к вам с предложением. – Теперь проповедник обратился к группе, расставляя акценты глубоким баритоном, громким как трубный глас. Он искусно играл интонациями, так чтобы даже дальние ряды слышали каждый вздох, каждую драматическую паузу. Большинство проповедников от природы артистичны и громогласны, но в этом парне было что-то такое, что Норма даже не могла определить. Что-то, позволяющее управлять другими людьми. Что-то пугающее.