Михаил Кулль - Этот мой джаз

• Название: Этот мой джаз
• Автор: Михаил Кулль
• Жанр: Публицистика
• ISBN: 978-965-7288-34-4-1

Легендарный джазовый пианист Михаил Ильич Кулль, коренной москвич, родился в 1935 году на Арбате. Прожил в Москве до 1999 года, когда поменял место жительства на город Йехуд в Израиле. Окончил Московский институт химического машиностроения (МИХМ). В 1955 году, играя в студенческом эстрадном оркестре, которым руководил Б.С.Фиготин, познакомился с трубачом Владиславом Грачевым. Их дружба и сотрудничество продолжались в течение 30 лет, сначала – в комбо (с участием саксофониста Владимира Шифрина), потом – в <Диксиленде Грачева>. В этом составе Михаил играл в конце 60-х в кафе <Печора>. После того как В.Грачев прекратил активную жизнь в джазе, до 1992 года Михаил Кулль был участником <Нового московского Джаз-бэнда> Александра Банных.

С появлением московских джазовых кафе при малейшей возможности Михаил Кулль играл там. В 1964 году с собственным квартетом <открывал> кафе <Синяя птица>, где играл два с половиной года. В 1967 году в квинтете с двумя тромбонами (М.Царев и И.Заверткин) участвовал в фестивале <Джаз-67>. В Израиле продолжал играть джаз в собственном квинтете, с которым принимал участие в 8 ежегодных джазовых фестивалях <Джаз-глобус> в Иерусалиме.

Увлекшись фотографией со дня рождения сына (1959 год), не выпускал фотокамеру из рук на всех значительных джазовых мероприятиях, поэтому собрал уникальный фотоархив, малая часть которого представлена в книге жизни В 2009 году вышла книга воспоминаний Михаила Кулля <Ступени восхождения>. Отдавая джазу большое время, Михаил всегда оставался музыкантом-любителем, одновременно работая в НИИ, где стал кандидатом технических наук, был награжден правительственными наградами и удостоен звания Лауреата Государственной премии СССР.

---

Вместе с Лесняковым мы быстро нашли и пригласили в квартет тенориста Игоря Иткина, уже известного в Москве вполне прогрессивного музыканта, но не игравшего ни в одном постоянном составе, и басиста Александра Чернышева по прозвищу «Огурец», работавшего днем товароведом в ГУМе. Басист он был среднего качества, но в силу невероятного дефицита контрабасистов пользовался спросом. И мы без особой подготовки начали играть. Сначала для делегаций форума, а после – на вечерах, проводимых всевозможнейшими организациями и коллективами, снимавшими помещение и вносившими в кассу некую сумму на оплату оркестра. А так как в эти годы подобные мероприятия в кафе стали очень модными, мы работали достаточно много, иногда по четыре – пять раз в неделю.

«СП». Геннадий Бондарев, Владислав Грачев, Михаил Царев, Владимир Кулль, Герман Лукьянов, Игорь Высоцкий. 1964

А играть, кроме как в собственном квартете, доводилось с очень многими. Кто только ни приходил к нам, чтобы принимать участие в импровизированных джем-сешн! Герман Лукьянов и Михаил Цуриченко, Игорь Высоцкий и Михаил Есаков (тогда еще тенор-саксофонист), Владимир Маганет и Владимир Кулль, Алексей Кузнецов и Анатолий Герасимов, Алексей Исплатовский и Юрий Фролов; совсем молоденький Леня Чижик, иногда стоявший около рояля и внимательно смотревший, как я играю, и солидный и немногословный Владимир Журавский; Игорь Кондаков и Игорь Бриль, Александр Ильин и Владимир Арефьев, Юрий Нижниченко, Анатолий Городинский, Михаил Татаренко (барабанщик и художник), Виталий Шеманков, совсем мальчишка Юра Меркурьев и многие-многие другие. Реже наведывались в «Птичку» те, кто предпочитал «Молодежное», хотя это в большей мере относилось не к музыкантам, а к слушателям. В наших джемах нечасто, но играли Андрей Егоров, Алексей Козлов, Валерий Пономарев, Вадим Сакун, Владимир Сермакашев, Валерий Буланов.

«КМ». Владимир Кулль. 1965

«СП». Вагиф Мустафа-заде. 1965

В «Птичке» бывали гости и из других городов. Однажды почти целый вечер играл квартет Вагифа Мустафа-заде, тонкого и очень своеобразного музыканта, не нуждающегося в моих оценках. В этом составе был незнакомый мне виртуозный гитарист, Эйбат Мамедбейли, произведший впечатление не меньшее, чем сам Вагиф. В кафе часто бывала и пела с нами Лола Хомянц, работавшая с Эстрадным оркестром Армении. Ей особенно нравилось, когда к аккомпанирующим присоединялся Цуриченко. По-моему, это желание у них было взаимным. Однажды с кем-то зашел Кунсман, тогда еще ленинградский саксофонист, сыграл пару вещей и, не сказав ни слова, ушел. Иногда организации, снимавшие кафе, приглашали на вечера интересных людей, артистов, поэтов. Именно здесь я впервые услышал Владимира Высоцкого. Хорошо помню, как он пел «Я в этот день не пил, не ел, я только на нее глядел…» Это потом, на вечерах в редакции «Советского Союза» мы познакомились, и мне посчастливилось даже несколько раз аккомпанировать ему.

В отличие от «КМ» и «Аэлиты» «Синяя птица», как мне кажется, не была местом, которое облюбовали бы какие-то представители творческой элиты. Основными посетителями, если не считать коллективы, снимавшие кафе для проведения вечера, были джазмены и любители джаза, самые разнообразные, потому что никаких стилистических предпочтений в звучащей музыке не отдавалось. Но с уверенностью могу сказать, что царил все-таки боп. До более авангардных стилей еще не дошло, а традиционный джаз звучал не так уж часто, хотя и Грачев, и Царев, и Бондарев, и Воронов тоже наведывались к нам. Я думаю, что интенсивность джазовой жизни в «Синей птице» в первые годы существования стала залогом многолетнего существования кафе как настоящего джаз-клуба с международной известностью.

Очевидно, для большой джазовой Москвы наличие всего трех-четырех «точек», где можно было практически в любой день поиграть джаз и просто пообщаться с такими же любителями этой музыки, – это было совсем немного. Поэтому московские джазмены регулярно приходили во все кафе при малейшей возможности. Иногда было просто трудно пробиться на сцену, столько было желающих. Между кафе не могло быть конкуренции, но тем не менее у каждого заведения были свои сторонники и даже поклонники. Можно говорить, что у «Молодежного» и «Синей птицы», так же, как в свое время и у «Аэлиты», была своя аудитория. В этих кафе и обстановка резко отличалась. Начнем с того, что «КМ» отличалось некой официальностью и большей строгостью как в обстановке, так и в поведении и хозяев, и гостей. «Синяя птица» выглядела проще, оформители не утруждали себя особыми фантазиями в пределах, вероятно, очень ограниченной сметы. Полуподвал «без окон и дверей» – маленькие окошки выходили на тихую улицу Медведева на уровне тротуара – по определению был более демократичым, чем слегка чопорное кафе на центральной улице Москвы.(Совершенно неожиданно я наткнулся в Интернете на упоминание имени дизайнера и архитектора Вячеслава Колейчука. Оказывается, это он проектировал интерьер «Синей птицы», и эта работа была «первой вехой на пути пропагандируемого им обновления среды в целом». Обновление обычного московского подвала, конечно, состоялось, но уж больно скромными, вероятно, оказались средства, вложенные в создание знаменитого в будущем молодежного, точнее, джазового кафе.) Играло свою роль и то, что в «Молодежном» основными были составы, уже имевшие имя, и послушать их было и интересно, и престижно. Заменить музыкантов постоянных составов (в разные годы – квартетов-квинтетов Козлова, Сакуна или Сермакашева) или поиграть с ними другим желающим порой бывало затруднительно. В «Птичке» же сидели на сцене в течение почти трех лет мы, отнюдь не звезды первой московской величины, хотя и вполне известные в Москве джазмены. А расположение кафе в более скромном месте и непритязательность обстановки были на руку музыкантам, желающим поиграть, и после первых «заездов», как правило, начинался безудержный джем. Вместимость кафе, естественно, не была неограниченной, но часто к концу вечера, кроме того, что за столиками не было ни одного свободного места, стены около сцены и буфетной стойки «Синей птицы» подпирали многочисленные музыканты-гости, уже отыгравшие или дожидающиеся своей очереди. Кстати, статус ансамблей в «КМ» и «СП» отличался еще в одном: музыканты «Молодежного», как я это уже отмечал, имели какую-то грошовую ставку Москонцерта (МОМА), а мы получали свои трудовые копейки из денег, вносимых снимающей кафе в этот вечер организацией, правда, за вычетом какой-то части «в фонд Совета кафе».

«КМ». Роман Кунсман, Владимир Сермакашев, Андрей Егоров, Адексей Козлов. 1964

Еще один штрих. Даже в поведении музыкантов основных составов кафе было заметно некоторое отличие. Попав в «КМ», когда музыка не звучала, можно было увидеть в оконной нише около сцены, где располагался столик музыкантов, Вадима Сакуна и Валерия Буланова, увлеченно играющих в шахматы. А рядом стоял переживающий за кого-то из них Андрей Егоров. В «Синей птице» у музыкантов не было никакой возможности отгородиться в перерыве от зала, а за их столиком, стоящим прямо перед сценой, сидело немеренное количество друзей. В лучшем случае отвлечься и развлечься можно было «игрой сильных и смелых» – подбрасыванием спичечного коробка с целью набрать максимум очков, поставив его на торец. Рекордным достижением считалось попадание в вазочку, стоящую на столе.

Кафе «Романтики», открытое несколько позже вышеупомянутых, тоже было джазовым. Там в основном составе, в трио, сидел мой брат Володя, на басу играл Марк Терлицкий, на барабанах – Александр Салганник. Часто к ним примыкал еще сравнительно малоизвестный гитарист Алексей Кузнецов, ныне Народный артист России. Кафе было очень уютным и приятным местом. Туда тоже приходили интересные люди. Чаще всего там собирались любители путешествовать, географы, этнографы и проч., а так как путешествия и туризм были неразрывно связаны с «авторской песней», появлялись и первые будущие звезды этого жанра. Именно в «Романтиках» впервые начал публично исполнять свои песни, ставшие впоследствии широкоизвестными, Виктор Берковский, там часто пел Генрих Гиндин, неплохо по меркам тех лет исполнявший эстрадно-джазовую классику. Я с удовольствием и довольно часто играл в этом кафе, заменяя своего брата. Но при этом массового посещения «Романтиков» московскими джазменами и безостановочных джемов, которыми славились и «Аэлита», и «КМ», и «Синяя птица», там что-то не припоминаю. Видимо, оно каким-то образом выпадало из джазовой «Улицы», так же, как впоследствии и кафе «Ровесники» с постоянным составом музыкантов, но расположенное уже совсем на отшибе.

Что несомненно объединяло все московские джазовые кафе начала 60-х, точнее, большинство игравших в них молодых, чаще всего непрофессиональных музыкантов, – это высокий интеллектуальный уровень. Не говоря уже о сравнительно немногочисленных в конце 50-х – начале 60-х музыкантах, получивших профессиональное образование (Николай Капустин, Борис Рычков, Герман Лукьянов, Игорь Бриль и немногие другие), подавляющее большинство пришедших в джаз было образованными людьми, хотя это было чаще техническое, реже гуманитарное, но все же обычно – высшее образование. Упомяну лишь несколько имен. Алексей Зубов, Валерий Буланов, Вадим Сакун – физики по университетскому диплому, Алексей Козлов, Марк Терлицкий – архитекторы, Владислав Грачев, Лев Лебедев, Всеволод Данилочкин – инженеры-электронщики, Георгий Гаранян и Михаил Цуриченко – выпускники Московского Станкина, Евгений Геворгян – МВТУ им. Баумана, экономист Николай Громин окончил МИНХ им. Плеханова и т. д. То же относится и к музыковедам-популяризаторам джаза Алексею Баташеву, Леониду Переверзеву…