Михаил Кулль - Этот мой джаз

• Название: Этот мой джаз
• Автор: Михаил Кулль
• Жанр: Публицистика
• ISBN: 978-965-7288-34-4-1

Легендарный джазовый пианист Михаил Ильич Кулль, коренной москвич, родился в 1935 году на Арбате. Прожил в Москве до 1999 года, когда поменял место жительства на город Йехуд в Израиле. Окончил Московский институт химического машиностроения (МИХМ). В 1955 году, играя в студенческом эстрадном оркестре, которым руководил Б.С.Фиготин, познакомился с трубачом Владиславом Грачевым. Их дружба и сотрудничество продолжались в течение 30 лет, сначала – в комбо (с участием саксофониста Владимира Шифрина), потом – в <Диксиленде Грачева>. В этом составе Михаил играл в конце 60-х в кафе <Печора>. После того как В.Грачев прекратил активную жизнь в джазе, до 1992 года Михаил Кулль был участником <Нового московского Джаз-бэнда> Александра Банных.

С появлением московских джазовых кафе при малейшей возможности Михаил Кулль играл там. В 1964 году с собственным квартетом <открывал> кафе <Синяя птица>, где играл два с половиной года. В 1967 году в квинтете с двумя тромбонами (М.Царев и И.Заверткин) участвовал в фестивале <Джаз-67>. В Израиле продолжал играть джаз в собственном квинтете, с которым принимал участие в 8 ежегодных джазовых фестивалях <Джаз-глобус> в Иерусалиме.

Увлекшись фотографией со дня рождения сына (1959 год), не выпускал фотокамеру из рук на всех значительных джазовых мероприятиях, поэтому собрал уникальный фотоархив, малая часть которого представлена в книге жизни В 2009 году вышла книга воспоминаний Михаила Кулля <Ступени восхождения>. Отдавая джазу большое время, Михаил всегда оставался музыкантом-любителем, одновременно работая в НИИ, где стал кандидатом технических наук, был награжден правительственными наградами и удостоен звания Лауреата Государственной премии СССР.

---

Кафе «Романтики», открытое несколько позже вышеупомянутых, тоже было джазовым. Там в основном составе, в трио, сидел мой брат Володя, на басу играл Марк Терлицкий, на барабанах – Александр Салганник. Часто к ним примыкал еще сравнительно малоизвестный гитарист Алексей Кузнецов, ныне Народный артист России. Кафе было очень уютным и приятным местом. Туда тоже приходили интересные люди. Чаще всего там собирались любители путешествовать, географы, этнографы и проч., а так как путешествия и туризм были неразрывно связаны с «авторской песней», появлялись и первые будущие звезды этого жанра. Именно в «Романтиках» впервые начал публично исполнять свои песни, ставшие впоследствии широкоизвестными, Виктор Берковский, там часто пел Генрих Гиндин, неплохо по меркам тех лет исполнявший эстрадно-джазовую классику. Я с удовольствием и довольно часто играл в этом кафе, заменяя своего брата. Но при этом массового посещения «Романтиков» московскими джазменами и безостановочных джемов, которыми славились и «Аэлита», и «КМ», и «Синяя птица», там что-то не припоминаю. Видимо, оно каким-то образом выпадало из джазовой «Улицы», так же, как впоследствии и кафе «Ровесники» с постоянным составом музыкантов, но расположенное уже совсем на отшибе.

Что несомненно объединяло все московские джазовые кафе начала 60-х, точнее, большинство игравших в них молодых, чаще всего непрофессиональных музыкантов, – это высокий интеллектуальный уровень. Не говоря уже о сравнительно немногочисленных в конце 50-х – начале 60-х музыкантах, получивших профессиональное образование (Николай Капустин, Борис Рычков, Герман Лукьянов, Игорь Бриль и немногие другие), подавляющее большинство пришедших в джаз было образованными людьми, хотя это было чаще техническое, реже гуманитарное, но все же обычно – высшее образование. Упомяну лишь несколько имен. Алексей Зубов, Валерий Буланов, Вадим Сакун – физики по университетскому диплому, Алексей Козлов, Марк Терлицкий – архитекторы, Владислав Грачев, Лев Лебедев, Всеволод Данилочкин – инженеры-электронщики, Георгий Гаранян и Михаил Цуриченко – выпускники Московского Станкина, Евгений Геворгян – МВТУ им. Баумана, экономист Николай Громин окончил МИНХ им. Плеханова и т. д. То же относится и к музыковедам-популяризаторам джаза Алексею Баташеву, Леониду Переверзеву…

Я берусь утверждать, что поколение советских джазменов, начавших свой путь в джазе в середине прошлого века, было поколением людей образованных, поколением интеллектуалов, приобщение которых к музыкальному творчеству ставит их в ряд интеллектуального цвета молодежной части общества. Это они, обладатели инженерных дипломов, дипломов архитекторов и экономистов, принесли известность и имя советскому джазу. А дорога большинства из них в мир большого искусства началась на скромных сценах небольших залов с пятьюдесятью – ста слушателями, на сценах московских молодежных кафе, кафе нашей джазовой юности.

К пятидесятилетию первых московских джазовых кафе (опровергая самого себя)[7]

Повод для написания этой статьи может показаться пустячным. Как неожиданно выяснилось, в своей книге я указал не вполне точные данные о времени появления на свет московских молодежных кафе, ставших первыми джазовыми кафе-клубами. Отсюда пошли ошибки в датировке некоторых музыкальных событий и биографий и даже споры о том, какое кафе было первым. Пришлось начать поиск свидетелей джазовой жизни тех лет, середины прошлого века, поиск документов, сопоставлять факты и т. д. Начал разбираться, и в результате удалось все поставить на свои места. Теперь по порядку. Начну с оговорки. Прожив основную часть жизни в Москве и имея непосредственное отношение к московской джазовой жизни с начала 50-х г.г. прошлого века, буду говорить о Москве джазовой.

Итак. Излагая «мою жизнь в джазе», что привело к появлению на свет книжки под громким названием «Ступени восхождения» (2009 г.), я не мог не остановиться на событиях, связанных с появлением и существованием московских «молодежных кафе». Они стали по сути первой сценой для молодых и фанатично любивших джаз музыкантов, стали «родильным домом» современного московского джаза. Было бы наивно подумать, что джаз родился в этих кафе. Он в том или ином виде рос и развивался в СССР, – хотя и не в ногу с мировым джазом, что вполне естественно, начиная с 20-х г.г. двадцатого века. А с лёгкой руки А.Н. Баташева стал общепринятым даже день рождения советского (российского) джаза, 1 октября 1922 года. Но та музыка, которую стало принято называть «современным джазом», «modern jazz», зазвучала перед московскими слушателями – а не любителями потанцевать под ритмичную музыку! – в начале шестидесятых годов. Джаз зазвучал в залах (если так можно назвать небольшие помещения на 50-70, максимум 100 посетителей) первых четырех-пяти «точек общепита», превращенных в молодежные кафе, как именовала их официальная пресса или некоторые официальные документы. Осмелюсь провести аналогию с историей современного джаза в Америке. Тогда молодые музыканты начала 40-х годов, отработав в танцевальном зале, где звучала заранее аранжированная музыка «эры свинга» и под которую неистово танцевала вся страна, шли поиграть свою музыку в немногочисленные нью-йоркские ночные клубы. Там в стихийно организуемых «джем-сешнс» родился и вырос «бибоп» или «боп», как стали именовать молодое дитя американского джаза. Эта музыка не укладывалась в привычные стилистические, мелодические и гармонические рамки насчитывавшего к тому времени свою более, чем пятидесятилетнюю историю джаза. С опозданием примерно на 20 лет то же явление произошло и в Москве. С той лишь разницей, что занятостью в существовавших тогда немногочисленных танцевальных и прочих эстрадных оркестрах могли похвастаться лишь считанные музыканты, уже тяготевшие к новому джазу. Целый ряд небольших джазовых ансамблей (составов, как их тогда чаще называли) существовал с середины 50-х. Назовем знаменитую «Восьмерку ЦДРИ», квинтет Владислава Грачева, квинтет Николая Капустина, составы с участием Николая Громина, Евгения Геворгяна. Они уже могли играть и при малейшей возможности играли музыку по крайней мере близкую к «бопу». Но эти ансамбли существовали как танцевальные и привлекались для проведения «вечеров отдыха». Несомненно, кто-то мог и не танцевать, а просто слушать музыку, но это были единицы. Танцевальный и развлекательный характер исполняемых мелодий не давал возможности исполнителям, уже тяготеющим к новой музыке, высказаться во весь голос. И джаз, если это не был эстрадный концерт, еще не приходили слушать. Под джаз танцевали. Но лишь после Всемирного фестиваля молодежи, проведенного в Москве в 1957 году, когда в исполнении разнообразных зарубежных ансамблей во всеуслышание зазвучал джаз, отличавшийся от музыки танцевальных вечеров, у музыкантов и настоящих любителей этой музыки словно открылись глаза на то, что ее можно и нужно слушать, надо сопереживать, надо поддерживать исполнителей, надо вывести на сцену новую плеяду исполнителей и дать им возможность самовыражаться. Увы, и это потребовало времени. Пока случай или некоторые политичесие соображения не привели в 1960-1961 годах тогдашнего члена Политбюро ЦК КПСС Анастаса Ивановича Микояна, курировавшего и «общественное питание», в Германию и Финляндию, где он заинтересовался времяпровождением молодежи в свободное время.

Вероятно, стало очевидным, что ничто не может быть лучше организованных (и при необходимости поднадзорных) мест отдыха и общения. Эта идея была донесена до тех, кто мог бы взяться за новую для Москвы форму организации молодежного досуга. Ее реализация путем создания на базе «предприятий общепита» – кафе, столовых – неких мест организованного отдыха молодежи, где можно и покушать, и послушать музыку, и встретиться с интересными гостями, была поручена комсомолу, точнее – МГК (московскому городскому комитету) и райкомам ВЛКСМ. Там за эту идею с радостью ухватились незашоренные пропагандистскими догмами молодые люди, главным образом, входившие в категорию внештатных инструкторов. Забрезжила мысль о создании молодежных клубов по интересам – ну почему бы не собираться вместе за столом любителям рыболовства или филателистам, например? А может быть общим интересом и музыка, в том числе и джаз… В условиях планового хозяйства проектирование и реконструкция найденных «точек» вряд ли могли быть выполнены оперативно, а не в течение пятилеток. К счастью, у комсомольских энтузиастов-проводников в жизнь предначертания члена политбюро оказались такие же молодые, как и они, «сообщники» – архитекторы, дизайнеры, художники, с таким же энтузиазмом взявшиеся за работу по превращению обычных кафе-столовых в «молодежное кафе». Здесь сделаем паузу и вернемся к хронологии событий, побудивших меня сесть к компьютеру.

В «Ступенях» я опрометчиво назвал годом открытия кафе «Аэлита» 1959 год. Примерно так же я написал и в статье, опубликованной в журнале «Джаз. Ру» (№ 7, 2008 г.): «…в 1959-1960 годах последовательно появились кафе «Молодежное» и «Аэлита», а несколько позже, в 1964 году – «Синяя птица» и «Романтики». Единственное без сомнений достоверно – это дата открытия кафе «Синяя птица», в котором я играл буквально с первых дней его существования в начале сентября 1964 года. Не придал значения написанному А.Баташевым в его книге «Советский джаз» («…в 1961 году в Москве открылись кафе «Молодежное», затем «Аэлита» и «Синяя птица»), что наверняка основывалось и на личных воспоминаниях, и на каких-то документальных материалах. Впрочем, и здесь не обошлось без неточности, правда, только в дате открытия «Синей птицы». Точно так же, как оказалось, я не поинтересовался свидетельством А.Козлова в книге «Козел на саксе» («…открытие кафе (имеется в виду «Молодежное») состоялось в середине октября 1961 года, накануне очередного съезда КПСС и, очевидно, было к нему приурочено»). Запомним, что XXII съезд КПСС, принявший программу построения коммунизма, проходил 17-31 октября 1961 года. Более достоверными мне казались тогда воспоминания бывшего члена Совета кафе «Аэлита» до последних дней его, кафе, существования, моего друга Павла Барского, общение с которым я не прекращаю до нынешних дней. Павел рассказывал о своей работе после окончания института, в том числе и на московском заводе «Борец», где он познакомился с работавшим там же Евгением Геворгяном, увлекавшимся джазом и уже игравшим в разных составах на рояле. Это было по словам Барского в 1960 г., когда Геворгян уже, якобы, играл в кафе «Аэлита». Поэтому во время написания книги, а затем – и упомянутой статьи я сделал вывод об открытии «Аэлиты» в 1960-м или даже в 1959 году, т. е. раньше открытия «Молодежного», о дате которого упоминали Алексей Баташев и Алексей Козлов. Сейчас, основываясь на абсолютно достоверных документах и свидетельствах, могу сказать об ошибке в воспоминаниях Барского, из которых, вероятно, выпала пара лет, а именно 1960-1961 г.г. Отсюда и ошибка в моих упоминаниях о датах открытия этих первых московских молодежных кафе, первых джазовых кафе-клубов, первых мест, где в Москве регулярно зазвучал современный джаз. Опровергаю себя без сожаления, ибо наибольшее удовлетворение доставляет выявление истины. Когда, по крайней мере, смешными начинают казаться примеры такого рода «воспоминаний»: «…У меня был один из первых джазовых коллективов в Москве. Мы открывали кафе «Синяя птица», «Аэлита», – свидетельствующие или о склерозе или о мании величия автора, Михаила Шуфутинского.