Дмитрий Волкогонов - Сталин

• Название: Сталин
• Автор: Дмитрий Волкогонов
• Жанр: История

---

28 июня 1935 г. К. Ворошилов"315.

Сталин с удовлетворением просмотрел записку и, не поднимаясь с кресла, взглянул на карту. Хотя до стены было неблизко, он видел, где находится Сталинград, Сталино, Сталинск, Сталинабад...

Вскоре после смерти Ленина возникла вульгарная вождистская практика присвоения имен партийных, государственных, творческих деятелей городам, районам, предприятиям, вузам, театрам и т.д. Стали нормой сообщения газет о досрочном выполнении плана квартала химзаводом им. Сталина (Москва), ткацкой фабрикой им. Ворошилова (Тверь), первой и третьей бумажными фабриками им. Зиновьева (Ленинград), заводом им. Бухарина (Гусь-Хрустальный) и т.д. Практически в стране к концу 20-х годов уже не осталось областей, где бы имя Сталина не было присвоено какому-нибудь административному, производственному или культурному объекту или учреждению. Этим в сознании людей незаметно утверждалась мысль об исключительной, порой недоступной простому пониманию (иррациональной) роли Сталина в судьбе нации, истории народа, его будущем. Славословия в адрес "вождя" можно было услышать в любом служебном докладе или выступлении, где попутно превозносился и "вождь" местного масштаба.

Вот характерный пример. Н.С. Хрущев, секретарь МГК ВКП(б), выступая на пленуме горкома в июне 1932 года, сказал: "Правильное большевистское руководство Московского обкома и городского комитета партии, указания, которые мы получаем в повседневной своей работе от т. Кагановича, громадная активность рабочих обеспечат нам выполнение задач, которые стоят перед Московской партийной организацией..." Эти молитвенные заклинания, ставите неотъемлемым элементом общественной жизни при Сталине, оказались столь живучи, что десятилетия существовали и после его смерти. В этом атрибуте вождизма не просто обожествляется руководитель, этим, если хотите, оскорбляется весь народ, который, будучи творцом всего сущего на Земле, ставится в положение "благодарителя", а не хозяина. Невольно создается впечатление, что люди, отказавшись от Бога на небе, создают его на Земле.

Да, именно создают. Наиболее активны в создании культа "вождя" Молотов, Ворошилов, Каганович. Их голоса громче всех в славословии Сталина. Как это ни парадоксально, в этом хоре порой слышны голоса Зиновьева, Каменева, Бухарина, некоторых других опальных руководителей. Как-то неудобно читать их речи и статьи, особенно Зиновьева, покаянно секущего себя за прошлые ошибки и прославляющего "прозорливость и мудрость вождя партии товарища Сталина". Даже Бухарин не удержался от льстивых слов. Кто знает, может быть, они действительно разуверились в том, за что боролись, или просто инстинкт самосохранения давил на разум? Больше всех старался Карл Радек, о котором Сталин однажды сказал в узком кругу: "Мелкий троцкист, к тому же без убеждений".

Радек в 1934 году написал брошюру о Сталине "Зодчий социалистического общества" в форме лекции по мифическому курсу истории победы социализма, которая, как мечтал автор, будет прочитана в 1967 году в 50-ю годовщину Октябрьской революции в "школе междупланетарных сообщений". Одним этим (1967 г.!) Радек выразил пожелание, чтобы Сталин, уже находившийся на посту генсека двенадцать лет, и через тридцать три года (!) стоял бы у руля партии и государства. Вся брошюра написана примерно в таком стиле, как и приведенный ниже отрывок: "Политические вожди занимают свое место в партии и в истории не на основе выборов, не на основе назначений, хотя в демократической партии, какой являлась ВКП(б), эти выборы и назначения необходимы для того, чтобы занять место вождя. Вождь пролетариата определяется в борьбе за боевую линию партии, за организацию ее грядущих боев. И Сталин, принадлежавший и при Ленине к первым в руководстве партии, стал ее признанным и любимым вождем..."316 Брошюра по тем временам вышла колоссальным тиражом - 225 тысяч экземпляров - и неоднократно переиздавалась. Рассказывают, что, когда Радеку, недавнему троцкисту, кто-то из "непримиримых" ядовито напомнил: давно ли ты говорил о Сталине совсем другое, как же это понимать? - тот нашелся: "Если бы такие, как я, оппозиционеры жили во времена Робеспьера, то каждый из нас был бы уже на голову короче..." Радек здесь просто предвосхитил то, что его ожидало через три года: славословие Сталина не помогло ни ему, ни Зиновьеву, ни Каменеву, ни многим другим, кто, признав свое идейное поражение, ютов был исполнять любую волю "любимого вождя". Радек не понимал, что многое из того, что нас окружает, сиюминутно, суетно, эфемерно. То, что он хотел представить вечным, незыблемым - величие и славу "вождя", - было таковым (и то отчасти!) лишь в сравнении с ним самим. Река перемен никогда не иссякает.

Параллельно со славословием в официальной литературе незаметно начала пересматриваться история и исподволь формироваться мысль: вождей Октября было двое - Ленин и рядом с ним вездесущий Сталин. В предисловии к 6-томному Собранию сочинений Ленина Адоратский утверждал, что ленинские труды нужно изучать вкупе с работами Сталина, что концентрированное изложение ленинских идей сделано "вождем" в "Основах ленинизма" и т.д.

Еще до апогея культа были попытки увековечить Сталина и в политической биографии. В сталинском фонде есть письмо Ярославского генсеку. В нем, в частности, говорится:

"Серго мне сегодня, уезжая, звонил, что говорил (так в тексте. - Прим. Д.В.) с Вами по поводу задуманной мною книги "Сталин"..."

На письме ответ, как всегда, карандашом, генсека:

"т. Ярославскому. Я против. Я думаю, что не пришло еще время для биографий.

1.VIII.1931. И. Сталин"317.

Резолюция весьма красноречива: "Не пришло еще время для биографий". Триумф одной личности только начинался. Еще не сломлено было крестьянство, еще только поднимался лес заводов, еще жива большая часть "ленинской гвардии", и прежде всего те, кто хорошо знает, каким он был всего десять лет назад. Только появляются статьи, подобные панегирику Ворошилова, подготовленному к 50-летию "вождя". Главное - постепенность, последовательность, неотвратимость... Важно сохранять на людях приверженность скромной манере держаться. Вот и сегодня он заметил, садясь не в первый, а во второй ряд президиума совещания, как с новой силой вспыхнули аплодисменты. Люди стали на цыпочки, чтобы рассмотреть его невысокую фигуру. "Время для биографий" еще придет...

Но уже положено начало практике направлять верноподданнические письма, рапорты вождю. Вот, например, 7 апреля 1931 года коммуна им. Сталина села Цасучей Оловянниковского района Восточно-Сибирского края послала в Москву рапорт, опубликованный в "Правде":

"...Выдвигая встречный план по расширению посевных площадей, коммуна вместо преподанной (так в тексте. - Прим. Д.В.) цифры в 262,5 га засевает 320 га... Мы за генеральную линию партии под руководством большевистского ЦК и лучшего ленинца - тов. Сталина! Мы за полное осуществление пятилетки в 4 года и ликвидацию кулачества на основе сплошной коллективизации! По поручению коммунаров коммуны им. Сталина

Климов, Токмаков".

Такие письма вскоре стали приниматься на каждом собрании каждого предприятия, колхоза, совхоза, вуза, учреждения. Началась деформация общественного сознания, которое отныне стало питаться исключительно культовыми мифами. Пропаганда все больше и больше делает акцент на веру: все, что сказал, выразил, сформулировал Сталин, непреложно, верно, не требует доказательств. Другими словами, Сталин - полубог. В конце концов эти мифы, ставшие основой всей общественной жизни, будут сведены к двум простеньким постулатам:

- вождь партии и народа - в высшей степени мудрый человек. Сила его интеллекта способна ответить на все вопросы прошлого, разобраться в настоящем, заглянуть в грядущее. "Сталин - это Ленин сегодня";

- вождь партии и народа - полное олицетворение абсолютного добра, заботы о каждом человеке. Он отрицает зло, невежество, вероломство, жестокость. Это улыбающийся человек с усами, держащий маленькую девочку с красным флажком на руках...

Система мифов, без которых невозможен культ личности, стала закрепляться ритуалами (обязательная ссылка на руководящие указания "лучшего ленинца", принятие встречных планов, отправление благодарственных писем, распространение внешней символики и т.д. Чем выше превозносился Сталин, тем больше, объективно, унижался народ. Прав был немецкий писатель Лихтенберг, сказавший однажды: "Слава знаменитейших людей всегда отчасти объясняется близорукостью тех, кто ими восхищается..."

Понимал ли сам Сталин, что процесс возвеличивания его персоны унижает партию, народ, общество? Видел ли он аморальность этого курса? Предпринимал ли генсек сознательные шаги к усилению цезаризма? На все эти вопросы следует ответить однозначно: да, понимал, видел, предпринимал. Отдельные шаги, жесты "скромности", которые иногда позволял себе Сталин, служили одной цели возвеличить себя еще больше. И он поддерживал утомительные и бесконечные ритуалы славословия в свой адрес. Генсек не мог не понимать уродливости положения, когда над головами тысяч демонстрантов плывут сотни одинаковых портретов с его изображением; когда в каждом номере "Правды" можно насчитать десятки упоминаний его "стальной" фамилии; когда любой успех связывают с его мудростью, заботой, предвидением. Сталин, недоучившийся семинарист, понимал "технологию" культа, его психологию и проявления.