Т Габбе - По дорогам сказки

• Название: По дорогам сказки
• Автор: Т Габбе
• Жанр: Сказка

Сказки в пересказе Т. Габбе

---

Приснилось Войтеку, будто едет он к венцу с той самой красавицей, что встретил давеча на дороге. Они едут в зелёном возке, и везут их его гнедые, да такие гладкие, откормленные – прямо не узнать! Невеста в подвенечном уборе, в бусах, в лентах. Она положи­ла золотую свою головку ему на плечо, трогает его легонько за локоть и говорит так нежно, ласково: «Войтусь! Войтусь!..» А потом вдруг как закричит в самое ухо: «Войтек! Войтек!» – и со всей силы толк­нула его в бок.

Войтек так и подскочил на месте. Охнул – и про­снулся. Видит: стоит перед ним ведунья, дёргает за плечо, толкает в бок и зовёт всё громче:

– Войтек! Войтек! Оглох ты, что ли? Вставай!..

Протёр Войтек глаза, потянулся, сел… А ведунья говорит ему:

– Да что это ты всё спишь? Уж не сонная ли хворь к тебе прикинулась? А то я тебя, пожалуй, по­лечу. Есть у меня такая настойка. На вкус не стану хвалить – горькая как полынь, – а помогает хорошо.

Войтек испугался. Ему сразу припомнились сушё­ная летучая мышь и лягушки, что висели над печкой…

– Нет, нет! – говорит. – Не надо мне вашей на­стойки. Я здоров.

– Ну, а коли здоров, так пойдём. Работа не ждёт.

Женщина вывела его за огород, остановилась и показывает:

– Видишь вот этот клочок земли? Надо его вско­пать, выбросить сорную траву и как следует проче­сать и выровнять землю граблями. Начинай в добрый час.

И она ушла к себе в избу, а Войтек поглядел на заросшую травой землю, махнул рукой, свистнул и уселся на изгороди…

Женщина разок-другой выглянула из окошка, ви­дит, что новый работник ещё и пальцем не пошевель­нул – только сидит и свистит, – и опять подходит к нему:

– Ну теперь за чем дело стало? У меня уже скоро ужин готов будет, а ты ещё и за лопату не брался.

Встрепенулся Войтек.

– Ужин? – спрашивает. – Ну что ж, тащите-ка его сюда. Поужинать я, пожалуй, не прочь…

Усмехнулась женщина:

– Не прочь, говоришь? Нет, голубчик! Ужин надо сперва заработать.

Ух, как рассердился Войтек, услышав такие сло­ва. Шапку сдвинул на затылок, руки в боки и давай кричать:

– Лошадь я, что ли, чтоб на такой земле рабо­тать! «За лопату не брался»! Тоже скажут! Да разве тут лопата – тут плуг нужен… Лошадь и плуг! По­нимаете, матушка? Ну был бы я лошадь, тогда другое дело! Но ведь я покамест человек!

Поглядела на него ведунья и говорит спокойно:

– А был бы лошадью, так вспахал бы? Только плуга не хватает? Что ж, плуг у меня найдётся.

И вдруг ни с того ни с сего она подошла к берёзе, отломила длинный прут и наотмашь хлестнула Войте­ка по голове, по плечам и по ногам. Хлестнула и про­говорила такие слова:

Босама, босамдрут!
Бей, берёзовый прут!
От лежанья на печи
Лежебоку отучи!
Обрати его в коня!
Будет слушаться меня.
Будет землю пахать,
Новину подымать
И в беде полюбит труд…
Босама, босамдрут…

Войтек так и замер на месте. От страха его бросило в жар, потом в холод. Он хотел убежать и не мог. Хотел крикнуть, но вместо крика жалобное дрожащее ржанье вырвалось у него из горла.

«Я сплю и вижу страшный сон», – подумал Войтек.

Но это был не сон. Наяву, а не во сне бедняга пре­вратился в лошадь, в гривастого вороного коня.

– Ну вот, – проговорила ведунья. – Как ты сказал, так я и сделала. Теперь ты лошадь, и мы будем пахать.

Она выволокла из сарая плуг и запрягла Войтека.

– Вьо!

Но Войтек даже не пошевельнулся.

– Кнута захотел?

Войтек ни с места – только упрямо нагнул голову.

И вдруг свистнул кнут.

– Будешь пахать? Будешь пахать? – кричала женщина, и удары так и сыпались градом на спину бедного Войтека.

Он не выдержал, упёрся ногами в землю, дёрнул

раз-другой и пошёл, таща за собой тяжёлый плуг, взрывая неподатливые пласты заросшей земли.

Ведунья ни разу не дала ему остановиться, пока они не вспахали всю поляну. Тогда она заменила плуг бороной, и Войтек опять зашагал – вперёд, назад, вперёд, назад…

Только когда вся земля стала мягкая и пушистая, как бархат, ведунья выпрягла Войтека, отвела в ко­нюшню и дала ему ведро воды.

– Отдохни и напейся, – сказала она. – А по­кормлю я тебя тогда, когда ты отработаешь хлеб, что поел даром.

И ведунья, привязав Войтека в конюшне к пустым яслям, ушла.

Войтек остался один. Ноги у него дрожали от уста­лости, спина взмокла от пота… Он низко опустил свою большую голову и стал думать о том, что же теперь делать. Думал, думал, да так ничего и не придумал.

И вдруг дверь скрипнула и приоткрылась. В ко­нюшню осторожно вошёл чёрный пёс. За ним чёрный кот и сорока-вертихвостка.

«Чего им надо?» – подумал Войтек.

Но тут чёрный пёс тихонько затявкал, и Войтек понял, что он говорит.

– Здравствуй, братец, – сказал пёс. – Мы при­шли сказать тебе, что и мы не всегда были тем, что есть. Ведунья заколдовала нас…

– Но колдовство можно снять, – замяукал чёр­ный кот.

– Только это очень трудно, очень трудно, очень трудно!.. – затрещала сорока.

Войтек удивился. Ему казалось, что только с ним одним могло случиться такое несчастье.

– Так, значит, вы люди? – заржал он.

– Как и ты, – ответил пёс. – Ещё недавно я был на деревне пастухом – играл на жалейке да кнутом пощёлкивал… А вот бегать по солнцепёку и собирать в кучу овец да баранов мне, признаться, не очень-то нравилось. Я, бывало, уведу скотину подальше от де­ревни и сплю себе в холодке. А пригоню назад, то овечки не хватает, то барашка… Вот мужики и рассер­дились на меня, прибили и посулили ещё прибавить, если я опять усну. Я испугался, убежал в лес да и по­пал к ведунье. Прожил у неё, как и ты, дня два, ел и пил всласть, а на третий день она задала мне рабо­ту – велела стеречь птицу. Да я и тут не устерёг. «На­до быть не человеком, а собакой, говорю, чтобы целый день гонять за вашими гусями и утками». А она гово­рит: «Ну и будь собакой!» Да тут же и превратила меня в чёрного пса… Теперь я стерегу дом и двор, та­скаю за ведуньей в лес корзину и ни днём, ни ночью не знаю отдыха… Вот что со мной случилось!

– А я был единственный сын у матери, – замя­укал чёрный кот. – Матушка сильно избаловала ме­ня. Я только и знал, что греться у печки да лакомить­ся сметаной и сливками… На мою беду, соседи угово­рили матушку отдать меня в ученье к мельнику. Мельник для начала велел мне мести полы и приби­рать кладовку. С утра до ночи он твердил мне: при­бери да подбери, замети да завяжи, а то смотри мышей разведёшь!.. А мыши и вправду развелись. Старик заметил – стал на меня ворчать… Надоело мне это. Я убежал в лес и встретил там ведунью. Дальше неохота и рассказывать. Теперь я должен ловить мышей и дома, и в поле, и в лесу. Что наловлю, тем и сыт. А зазевался, заспался – сиди голодом…

– А я, – застрекотала сорока, – была девушкой. Ничего-то, ничего не делала, только трещала да тре­щала. Нынче летом напали у нас на капусту вредные гусеницы. Матушка велела мне обирать их, а я стою у калитки и с прохожими болтаю… Так гусеницы всю капусту и поели. Вот матушка и послала меня к ве­дунье. «Спроси, говорит, как нам от этой беды изба­виться». Я пошла. А ведунья взяла да и заколдовала меня, и теперь я от зари до зари всяких жуков, червя­ков и гусениц клюю…

Замолчала сорока, и все четверо задумались. Каждый о своей доле.

– И вы говорите, колдовство это снять можно? – спросил Войтек.

– Можно, можно! – опять застрекотала соро­ка. – Сама ведунья мне сказала. «Вот, говорит, была ты девушкой, а вела себя, как глупая сорока. Теперь ты сорока, а веди себя, как умная девушка: трудись, не ленись, не стрекочи зря. Когда люди начнут гово­рить про тебя: «Вот ведь какая работящая, какая ста­рательная, какая разумная – даром что птица!» – да не один раз, а много раз это скажут, – тогда и за­клятье с тебя спадёт. Опять человеком будешь».

– И долго этого ждать?

– Не знаю. Я не спрашивала. Меня-то ведь всё равно никто не похвалит. Как ты ни старайся, что ни делай – люди на сорок и не глядят…

Опять все замолчали.

Чёрный пёс завилял хвостом.

– Войтусь, а Войтусь! – робко сказал он, ла­скаясь к Войтеку. – Выручи нас, сделай милость. Ты всё-таки не кто-нибудь, а лошадь – лошадиную ра­боту люди примечают. Работай так, чтобы они тебя хвалили. А когда чары спадут и ты опять станешь че­ловеком, не забудь похвалить и нас. Скажи, что мы работящие! И других попроси сказать!.. Ладно? А уж мы так будем стараться, так будем стараться!..

Неизвестно почему, Войтек вдруг рассердился.

– Отвяжитесь от меня! – Он стукнул копытом и сердито замотал головой. – Стану я работать, как ло­шадь, чтобы всякие сороки да собаки становились людьми… Нашли дурака!

Чёрный пёс опустил голову и, поджав хвост, поплёлся прочь. За ним чёрный кот и сорока-верти­хвостка.