Олег Гор - Просветленные не берут кредитов

• Название: Просветленные не берут кредитов
• Автор: Олег Гор
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-94055-4

Можно ли медитировать во сне? Существует ли таинственный зверь йесин? Зачем разрушать колесо Сансары? В чем опасность чрезмерной духовности? Чем питаются «голодные духи» и для чего их кормить? Автор книги, бизнесмен Олег Гор, нашел ответы на эти вопросы во время двухмесячного странствия по Таиланду, в которое отправился вместе со своим строгим учителем, «неправильным монахом» братом Поном – без документов, денег, планов и в полном молчании. В пути он продолжил осваивать новые медитативные практики, которые помогли ему сохранить присутствие духа в самых опасных и непростых ситуациях, делать духовные открытия и познавать самого себя – и, конечно, мир вокруг. Книга содержит подробные описания техник, учащих контролировать ум, тело и эмоции, и проживать свободную жизнь – без долгов и иллюзий.

---

Я ощутил резкий запах самогона.

Брат Пон отрицательно покачал головой и произнес несколько слов.

– А-ха-ха! – отозвался высокий, расплываясь в немного щербатой ухмылке, и разразился пылкой речью.

Выслушав ее, брат Пон кивнул и повернулся ко мне.

– Почтенный саманг Нанг Ка Тхан приглашает нас разделить трапезу и все прочее, – сообщил он. – Он тут вождь, поскольку является потомком королей, что некогда правили народом луа и тягались даже с владыками Чиангмая, а в бутылке плая – рисовая водка. Предложил он ее нам, чтобы убедиться, что мы настоящие жрецы в оранжевых одеяниях.

Саманг поманил нас и сам зашагал впереди, не забывая время от времени прикладываться к посудине.

Вскоре показалась деревня: единственная улица, два ряда домов на сваях, с крышами из материала, напоминающего тростник. Поглазеть на нас высыпало все местное население: круглолицые девушки, беззубые старухи с трубками, голопузые детишки, таращившие черные глазенки, квохчущие курицы, грязные любопытные поросята.

– Селение называется Па Пае, – шепнул мне брат Пон.

Вождь остановился посреди улицы и принялся громогласно вещать, размахивая своей бутылкой. Толпа отозвалась радостным гулом, а несколько улыбающихся юношей сорвались с места и убежали.

– Сейчас нас отведут в дом для гостей, – сказал монах. – А затем будет пир.

В этот момент я увидел в толпе старика, что рассматривал нас с насмешливым интересом, – на шее у него болталось ожерелье из камешков, голову украшала цветастая повязка, а морщины на дубленой физиономии были глубокими, точно раны от ножевых порезов.

Не знаю почему, но мне под его взглядом стало неуютно, и я отвел глаза.

– Это колдун, главный специалист по общению с духами, – брат Пон, как обычно, замечал все, что происходит вокруг. – Ими, если верить луа, битком набиты окрестные леса. Ага, пойдем…

Нас отвели в гостевой дом, что выглядел немного больше прочих, но в покое не оставили: каждую минуту заглядывал кто-то из местных, просто чтобы поглазеть, улыбнуться или кивнуть.

– Жить один – нет веселья, – на ломаном английском сообщил нам один из мужчин. – Мы двери всегда открывать!

Колдун нас не навестил, и не скажу, что это меня опечалило.

Вскоре донесся аромат жареного мяса, и брат Пон объяснил мне, что у луа есть налог на убой скота, который должен собирать саманг. Платить его никто не хочет, и поэтому когда приходит время пира, то буйвола душат веревкой и привязывают к крепкой ветке; потом с горестными причитаниями объявляют, что зверь сошел с ума и «повесился».

На празднество нас позвали в сумерках.

И тут сердце мое упало, поскольку места наши за длинным столом, накрытым прямо на улице, под навесом из пальмовых листьев, оказались между вождем и колдуном, встретившим нас злобной улыбкой.

– Я знать – ты врать, – прошептал морщинистый старик мне в ухо, едва я уселся. – Говорить мочь!

Английским он, к сожалению, владел в достаточной степени.

Пошли по рукам бутылки с плаей, появились огромные блюда с фруктами, миски с рисом. Нам предложили лучшие куски повесившегося буйвола, но брат Пон вежливо отказался.

Саманг произносил тосты, луа смеялись, девушки стреляли глазками ничуть не хуже их подруг из больших городов. Я же сидел как на иголках, поскольку колдун, от которого разило точно из бочки с самогоном, не забывал время от времени наклоняться ко мне и говорить какую-нибудь гадость или просто злобно ржать, тыкая в меня пальцем, твердым, как сучок.

Брат Пон наверняка видел, что происходит, но не спешил вмешаться.

Когда мы глубокой ночью вернулись в отведенное нам жилище, монах не разрешил мне открыть рот, несмотря на мою недовольную физиономию и на красноречивые жесты, которыми я выражал злость и желание пожаловаться.

Чего этот старый хрен ко мне прицепился? Что я ему сделал?

Но брат Пон остался непреклонен, и утром, когда я проснулся в том же раздраженном настроении, он ничуть не смягчился.

– Ничего хорошего и полезного ты все равно сейчас не скажешь, – заявил он, выждав, пока я закончу изображать гнев. – Так что лучше вспомни про свое дерево. Давай, восстанавливай его и начинай второй этап, переноси в него сознание. Не важно, что при этом творится вокруг.

Я сердито почесал в затылке и приступил к делу.

Но тут как назло явился саманг, почему-то без бутылки, и с шутками, прибаутками повел нас куда-то за пределы деревни.

– Через неделю придет время вырубать и выжигать участки под новые поля, – объяснил брат Пон. – Поэтому нужно задобрить духов леса, огня, воды и риса и начать это дело лучше заранее. Сегодня первая церемония по этому поводу, и наиболее важная.

Сведения эти заставили меня погрустнеть – где духи, там и колдун.

И точно, около алтаря на огромном пне, торчащем посреди горного склона на границе двух участков, обнаружился мой вчерашний «друг», только на этот раз обнаженный по пояс и с длинным жезлом, увешанным медными колокольчиками, в жилистой руке.

При взгляде на него я испытал приступ неприязни, но тут же отстранился от этого чувства и сосредоточился на своем дереве. Созерцать его оказалось трудно, поскольку мы очутились в самом центре довольно шумного действа, что закрутилось вокруг алтаря и больше всего напоминало экзотическую дискотеку «для тех, кому за пятьдесят».

Пожилые женщины с подносами в руках, заваленными пачками табака, отрезами ткани, рисовыми лепешками и кусками вяленого мяса, пошли хороводом, издавая нечленораздельные крики. Мужчины, сплошь солидные, не одного молодого лица, – и вождь среди них – поддержали все это дружным уханьем.

Колдун забегал вокруг алтаря, время от времени тыкая в него звенящим жезлом.

– Духи придут! – воскликнул он на английском, оказавшись рядом со мной. – Бояться! Прогонять! Пожирать!

Я с неимоверным трудом удержался, не дал ускользнуть вниманию, что как раз начало двоиться, и по ногам разлилось онемение, будто их покрывала не кожа, а слой толстой коры.

Как ни удивительно, но после того, как колдун указал жезлом в мою сторону, я ощутил что-то вроде толчка в живот. Затем меня хлопнули по плечу, нечто коснулось затылка, шевельнуло волоски на икре, острые зубы вцепились в большой палец на ноге.

«Брат Пон, на помощь!» – хотелось закричать мне.

Неужели этот морщинистый тип и вправду натравил на меня своих духов?

Но монах никак не отреагировал на происходящее, продолжил улыбаться как ни в чем не бывало. Уж не знаю как, но я сумел удержать концентрацию, отвлекся от тревожных ощущений, от шума, от криков, от собственного беспокойства и бурчания в желудке.

И в один миг я осознал, что окружен странными подвижными объектами, которые размахивают ветвями и скачут туда-сюда, и что ветер слегка колышет мои листья, а солнце греет ствол.

Мне, дереву, было все равно, что некоторые из подвижных объектов носятся по воздуху, как раздраженные пчелы, хоть и не имеют крыльев. Мне, человеку, лица на искаженных крохотных телах напоминали физиономии людей и морды зверей и странным казалось то, что головы их покрывали не волосы, а шерсть и серые перья.

Видение продлилось лишь миг, и в следующий момент все стало как обычно.

Брат Пон хмыкнул, негромко, но одобрительно, зато физиономия колдуна отразила дикую ярость. Он шарахнул жезлом по пню с такой силой, что один из колокольчиков оторвался и улетел в сторону.

Мужчины во главе с вождем ринулись его подбирать.

Церемония вскоре после этого закончилась, и нас захотели было повести еще на одну, на соседнем поле, но брат Пон сумел отвертеться от этой сомнительной чести, и мы вернулись в деревню.

– Ну вот, можно и поговорить, – сказал он, когда мы забрались к себе в дом. – Никто нас не побеспокоит.

– Почему я ему так не понравился? – поинтересовался я без малейших эмоций.

Брат Пон мгновение насмешливо смотрел на меня, а когда заговорил, стало ясно, что на вопрос он отвечать не собирается:

– Ты должен понимать, что люди появляются на твоем пути не просто так. Любые. Случайные знакомые и старые друзья, соседи в транспорте и соперники в делах, каждый из них приведен к тебе кармой.

– Это я понимаю.

– Да ну? – брат Пон выразительно поднял брови. – Почему тогда так взбесился? Вчера?

– Ну он же…

– Он меня не интересует! – отрезал монах. – Старый насмешник лишь развлекается. Ну а ты?

Я нахмурился и смущенно шмыгнул носом.

– Каждый человек, с которым ты сталкиваешься, даже самый невыносимый и мерзкий, – вовсе не наказание, хотя можно воспринимать его и таким образом. Нет, это либо возможность исчерпать некую карму, либо шанс изменить что-то в себе, научиться чему-либо новому.

– Но чему меня может научить этот кривляка? – спросил я.

– А ты поразмысли над этим. Чуть позже, когда рот твой вновь будет закрыт. Только учти, человек, вызывающий у тебя негативные эмоции, на самом деле является не более чем зеркалом, в котором отражается твоя собственная проблема, пусть слегка преувеличенная и искаженная. Какой смысл гневаться на отражение, ругать его, злиться?