Павел Примаченко - Экспресс «Россия»

• Название: Экспресс «Россия»
• Автор: Павел Примаченко
• Жанр: Русское современное
• Год: 2007
• ISBN: 5-7117-0171-1

Герои этого повествования в августе 1991 г. ехали в скором поезде Москва – Владивосток".

Знакомились с попутчиками, беседовали о жизни, читали, спали – одним словом, коротали время в дороге.

Экспресс благополучно добрался до берегов Тихого океана и вскоре пошел обратно в Москву. Обычный рейс. Те же вагоны, те же пассажиры, тот же состав поездной бригады…

Вот только ехали на восток граждане СССР, а вернулись обратно граждане другого государства – Российской Федерации.

Автор, очевидец тех событий, рассказывает, как пережили события "августовского путча" пассажиры экспресса, что они почувствовали, став гражданами нового государства…

---

– Разве там сердце? – отчаянно взвизгнула шеф-повар.

– Я, Захарьивна, не про серденько, а про печинку кажу, она попыталась выпрямить спину, но скривилась от боли. – От, опять хопает. Дождь будет. Наляй, Васичку. Что-то в горле дарынчить, дарынчить, треба горло промочить, промочить, – задорно пропела она.

Антонида Захаровна зажмурилась и, перекрестясь, осторожно проглотила винцо, закусив куском хлеба, хорошо сдобренным «витамыном» бабы Гани.

Народ с аппетитом ел и переживал по поводу комплексной проверки.

– А мне ж снилось! – Неожиданно покрыл общий шумок зловещий голос шеф-повара. Она пристально посмотрела в дальний верхний угол вагона.

Разговоры стихли.

– То ли степь, то ли равнина аж до самого горизонта. Яркое, яркое солнце, голымный снег кругом и тишина… – Она замолчала, утерла губы.

– Ну и что? К чему это? – Не вытерпела Юлька.

– Не к добру, ох, не к добру, прости нас, Господи!

Остальные перемигнулись, сдерживая улыбки. Одна Морозова, холодно смерив глазами Антониду Захаровну, попыталась что-то возразить, но передумала.

– Теперь, баба Ганя, надевайте свой «спинджак» с наградами и на дежурство, – объявила Юлька.

Галина Федотьевна всю трудовую жизнь «с детынства» провела на «буряках» – сахарно-свекловичных полях Украины. Заслужила орден Ленина и золотую звезду Героя Социалистического Труда. А, выйдя на «пензию», приехала в Москву «онуоков доглядать». Дочь ее вышла замуж за родственника Антониды Захаровны. Когда внуки пошли в школу, «догляду» уже не требовалось, и Галина Федотьевна уговорила Захаровну взять ее к себе разнорабочей кухни. Однажды на праздник баба Ганя надела «спинджак» светло-серого цвета, а на груди – орден Ленина и звезда Героя. Люди отказывались верить, тщательно ощупывали награды и даже пробовали на зуб.

Об уникальном сотруднике вагона-ресторана дошли слухи до райкома партии. Шутка ли. Какая-то «ложкомойка» расхаживает с высшими наградами Родины. Руководству треста приказали «немедленно закрыть маскарад». Антонида Захаровна упросила бабу Ганю не мозолить глаза орденами. Но старушка продиктовала «онуку листа, кому треба». Неизвестно, кто получил это письмо. Только неожиданно первый секретарь райкома партии лично принес искренние извинения за головотяпство подчиненных и предложил ей вступить в общество «Знание», чтобы «доносить до молодежи свой богатый опыт патриота». Но все ее лекции состояли из одной фразы. – Встанешь до сонечка, цапку в руки и пишов – рядок за рядком, пока сонечко не сидае.

Старушку оставили в покое. Но в поезд явился корреспондент какой-то газеты. Взяв у бабы Гани «интервью», он написал статью «Руки Ганки», про «героические трудовые будни Г.Ф.Шелест»… «Эти маленькие хрупкие руки могут нянчить детей, собрать на фронт мужа и от зари до зари трудиться в поле. Они вырастили столько сахарной свеклы, что из рафинада, полученного из нее, можно накормить население Англии, Франции и Бельгии. Теперь они на заслуженном отдыхе, но не привыкли сидеть без дела. Они начистили столько картошки, что ею можно накормить полевропы».

После этого бабу Ганю зауважали даже в тресте. Ходили слухи, будто она во время войны состояла резидентом советской разведки, «завалила большого Фрица и выкрала важные документы». А «буряки» – легенда. И вообще она Роза Дитрих, немка, коммунистка и бегло говорит по-немецки, французски и английски.

Как бы там ни было, но ее «парадный спинджак» вызывал удивление, восхищение и легкий шок у членов любой комиссии. Чернушка же намекал на «резидента» и покровительство высоких инстанций. Все это давало положительные результаты. Поэтому праздничный наряд бабы Гани был у нее всегда наготове.

– Нагрянут министерские, никакие ордена не помогут, – запереживала Антонида Захаровна, – и что за характер у меня. Знаю, все на кухне тютелька в тютельку, а душа не на месте. Вор – тот и в ус не дует, а честный человек всегда беспокоится.

– Вы преувеличиваете, – Морозова серьезно глянула на шеф-повара. – Я почти всю жизнь отъездила директором ресторана и никогда не боялась. Кого честному человеку бояться?

– Вам честной легко быть, – вставила Юлька, – не детей, не плетей. А попробуй, покрутись, когда на шее целая орава. И самой охота хорошо поесть и одеться.

– Тронулись, – крикнул кто-то.

Все замерли и подняли ноги. Примета такая. Пока вагон не минует перрон, надо сидеть молча, не касаясь ногами пола. Иначе торговли в дороге не будет.

Антонида Захаровна, кажется, дышать перестала, а директор застыл и не притрагивался к сигарете, пока в окнах не замелькали, переплетаясь, рельсы, светофоры, склады.

В разгар обеда в ресторане, благоухая «Красной Москвой», появился начальник поезда Юрий Антонович Незлобный в кителе, фуражке с белым чехлом, светлой рубашке под черный галстук-«гудок» на резиночке и в белых перчатках. Толстые, обвислые щеки – выбриты до синевы. Мужчина он был представительный, широкий в плечах, грузный. Пришел на железную дорогу после службы в армии, демобилизовавшись в звании полковника. Любил дисциплину и порядок, но по натуре был человек мягкий. Обращались к нему уважительно, но просто, – Антоныч. А за глаза величали Генералом.

Юрий Антонович жестом поздоровался и произнес. – Сидите, товарищи, отдыхайте.

Директор пружиной подскочив к нему, пригласил за стол, но тот, подняв собольи брови, вежливо поблагодарил и двинулся к выходу, продолжая обход.

Генерал после отправления состава лично знакомился с обстановкой на местах, выслушивал недовольных пассажиров, «накручивал хвост» нерадивым проводникам. Юрий Антонович любил повторять, что «любой пассажир – от рабочего до министра – есть альфа и омега нашей службы, смысл нашей работы».

За Антонычем, поддерживая начальство под локоть, семенил электрик Андрей – молодой, рослый, стройный, плечистый парень с гривой волос соломенного цвета, небольшим крутым лбом, капризным ртом, слегка вздернутым носом и плотным подбородком с ямочкой. Прозвали его Куклой. Причиной была не смазливая внешность, а ловкость рук, умение «всучить «куклу» лоху». Электрик он был некудышний, но со всеми ладил. – Не терплю я эту мерзость – отвертки, ключи, молотки. Руки от них грубеют, – говорил он, разминая пальцами кусочек воска, чтобы «кожа не теряла чувствительность». Настоящая его «работа» начиналась во Владивостоке, где он покупал и продавал валюту.

Хлопнули двери ресторана. Чернушка взглянул на часы. – Хватит отдыхать. За работу, товарищи. И попрошу не путать государственный план и свой карман. Трудимся по принципу – суп отдельно, мухи отдельно.

Антонида Захаровна, Володя и баба Ганя потянулись на кухню. Юлька на обслуживание зала встала, Николай с корзиной товара поплелся по вагонам. Морозова быстро убрала посуду в мойку. А у Василия работа начнется после закрытия ресторана, поздно вечером он станет «ночным директором».

Глава 4

Василий решил спрятать водку. Две бутылки пристроил под кучей мусора в топке котла. Летом ее не разводили. Еще две – в умывальнике. Остальные отнес в купе. В тамбуре подмел пол, повесил на дверь жестяную банку из под консервов. Народ после ресторана повалит в тамбур – курить.

– Вот и примета, глядя в окно на густые заросли елок и дачные домики, – с радостью подумал он, – не сбылась. – Но тут же встревожился, – значит, все впереди. Хорошо бы по мелочи, – мелькнуло с надеждой.

Показалось шоссе, переезд. У шлагбаума вереницей застыли машины. Полотно дороги изогнулось, и, на фоне огромного гаснущего солнца, возник «хвост» экспресса. Состав загрохотал по мосту, а речушка под ним оказалась крохотная, как ручеек. На берегу пятеро мальчишек гоняли мяч, а двое сидели у костра и что-то жарили на прутиках.

Рыбаки замерли с длинными удилищами. – На кого такие снасти нацелили? Здесь кроме мелюзги ничего не водится, – Клоков представил, как пойдет в отпуск, как поедет с семьей на Оку с ночевкой. – Погода еще постоит, улов будет, что надо. Судаки не судаки, а щучки не уйдут. А может жерех попадется. Разведем костерчик. Вокруг сизая мгла, вдали мерцает бакен на фарватере. Жена прижалась, озябла. Мишутка с любопытством наблюдает за пламенем. Сашка подбрасывает ветки. Отблески огня падают на Матильду, а они с Валюшкой, обнявшись, тихо поют: «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина. Головой склоняясь до самого тына».

За спиной то и дело хлопали двери. – Пассажиры в ресторан ринулись – единственную достопримечательность в составе, – рассуждал Василий. – Может Ларису навестить? Не виделись несколько дней. Поссорились. В последнее время это случалось нередко. Слишком прилипчивая стала. В поезде ведь от людей ничего не скроешь. Я женат, она замужем. А береженого Бог бережет. Но в душе чувствовал – не сплетен он боялся. Пришла в бригаду новая проводница – Настена.

В составе много симпатичных женщин, но никто не задевал его, все казались одинаковыми, а Настена – особенная. Одевается строго, но красиво. Поражает в ней светлая, тугая коса ниже пояса, толщиной с руку. Так и хочется погладить ее и прижаться щекой. Говорит быстро, с легкой картавинкой, словно ребенок набегавшийся. Сама румяная, глаза небольшие, но блестят ярко. Никак не мог Василий найти подход к ней. Встретившись, терялся и спрашивал, как дела, много ли свободных мест, когда в отпуск. Но в мечтах вел себя намного смелее. – Приглашу ее во Владивостоке на пляж. И представлял, как возьмут они лодку, заплывут далеко, далеко, откуда берег покажется узкой полоской, а люди и дома маленькими, игрушечными. Он налегает на весла, мускулы на руках и груди наливаются. Настена склонилась и чертит пальчиком по зеленовато-темной глади. Слабый ветерок дышит легким запахом йода и удивительной свежестью. Синее небо с редкими пятнышками облаков. Яркое, но не жгучее солнце, чайки. И вот Настена лежит у него на груди, слышно, как стучат их сердца. А дальше…