Евгений Попов - Каленым железом

• Название: Каленым железом
• Автор: Евгений Попов
• Жанр: Русское современное
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-054536-0, 978-5-271-22889-6

«Каленым железом» – сборник рассказов и повестей Евгения Попова о лихой и горькой, занудной и веселой, ужасной и прекрасной жизни в государстве, которое в 1991 году перестало существовать. Но люди, если верить писателю, остались теми же, хотя многие их поступки уже нуждаются в авторских пояснениях и комментариях, которые читатель найдет в конце каждого произведения.

---

Ну и пьем, беседуя. О том, о сем. Наконец и до карабинчика дело дошло. Я полез на антресолю, и спрыгнул я, и гляжу я в зеркало – и глазам своим не верю.

И что я в этом самом зеркале вижу?

А я там ничего особенного не вижу.

А я только это вижу, что они это так напряглись и стараются друг на друга не смотреть!

Эх, мужики! Ну что тут в таком случае можно подумать? Это я вас, мужики, спрашиваю? Что? Что еще надо для доказательства? И как бы это меня ожгнуло всего, и как бы это все мои глаза сразу на ихний бардак открылися! И как только я понял, что все теперь знаю, так я и стал сразу ну вот совершенно, ну вот совершенно спокоен, стоя к ним спиной. И, стоя к ним спиной, я поднял верный карабинчик да и пальнул прямо в зеркало.

Что дальше – сами должны понимать.

Грохот. Зеркало вдребезги. Пуля срикошетила и жмакнула в окошко прямо перед самым ихним опешившим носом. Соседи в стенку замолотили.

– Ах ты господи, – говорю. – Вот же незадача.

И обернулся. И карабинчик в руках держу и вижу, что они оба очень бледненькие. Витенька улыбнуться хочет, да немножко губки у него трясутся. Танька вообще как смерть – кровинки нет в лице.

А я-то думаю: «Вот теперь – полный порядок. Главное, что я теперь знаю, и она знает, что я знаю, и он знает, что она знает, что я знаю. И все всё знают! И мне теперь поэтому не стыдно, потому что я знаю все! А так мне как стыдно-то было бы! Да меня просто корежит от стыда, что я мог бы не знать. Какой бы я тогда был слабый!»

– Ты что, окосел, что ли, паразит! – взвизгнула наконец Танька.

– Ага, совсем я бухой, – согласился я, не шатаясь.

– Ну, я тогда пошел, – сказал Витенька, не глядя мне в глаза.

– Иди, иди, сынок, – сказал я.

Он в ответ эдак плечиком поддернул, и я закрыл за ним дверь.

– Господи боже ты мой, – говорит Танька, но тоже мне в глаза не смотрит. – Да ты что?

А я ей:

– Не боись ты, Танька, не боись. Что-нибудь придумаем. Главное, что я теперь знаю. А уж если я знаю, то обязательно что-нибудь придумаем. Я тебя больше в обиду не дам.

– Да что ты знаешь-то? – вскинула на меня глаза Танька.

– Ладно. Что знаю, то – мое. А зеркало мы с тобой новое купим, и снова наша жизнь потечет прекрасная…

– Да уж, зеркало-то придется покупать, – усмехнулась Танька.

И медленно закурила сигарету «ВТ» из красивой пачки.

– Витенька оставил?

– Витенька.

– Дай выкину в окошко?

– Кидай, мне не жалко, – сказала она.

"к …мы с Касымом… – Национальность Касыма ни персонажа-рассказчика, ни автора «не колышет».

…абалаковские наши рюкзаки… – Названы по имени Евгения Абалакова (1907–1948), уроженца Красноярска, скульптора, прославленного альпиниста, первым совершившего в 1933 году восхождение на пик Сталина (Памир). Эта горная вершина в 1962 году стала пиком Коммунизма, а в 1998-м – пиком Исмаила Самани. А Исмаил (874–907), если кто не знает, был эмиром из династии Саманидов и основал первое государство таджиков, о чем весьма кстати вспомнил после перестройки тов. Эмомали Шарипович Рахмонов (р. 1952), нынешний владыка этого государства. Умер Евгений Абалаков странно. В Москве, от взрыва бытового газа.

…«по половинке». – По отбытию половины срока заключения. За примерное поведение.

Джойский тасхыл – высокие скальные горы дивной красоты в северной части Западного Саяна, на трассе Абакан-Тайшет, в междуречье рек Абакан и Енисей. Там снег на вершинах никогда не тает, ручьи прозрачны и чисты. Были. Сейчас там изрядно насвинячили «покорители Сибири».

… с мишенькой… – С медведем, натурально. Вчера, кстати, мне рассказали, что в окрестностях города К. медведь задрал двух пенсионеров. Одного – насмерть, другой в реанимации лежит.

Финский гарнитур мы достали… – Просто купить его, разумеется, было нельзя.

…мне приятно запустить в ванну шампуня… – Шампунь (любой) тоже дефицитом был, равно как бумажные салфетки и туалетная бумага, над чем любили потешаться приезжавшие в СССР иноземцы. Салфетки в точках общепита разрезали частей эдак на восемь для экономии.

«Молодые сибиряки осваивают богатство Сибири». – Освоили. В городе К. дышать нечем и появилось такое чудо, как «кислотный снег».

ЛЭП-500 – высоковольтная линия электропередач.

…американцем, который много лет жил в какой-то там американской хижине около ручья. – Образованные товарищи имели в виду Генри Дэвида Торо (1817–1862), американского писателя и философа, автора книги «Walden, or life in the woods» (1855).

Я на эту зону рассмеялся, Витенька удивился… – Думаю, что сейчас мало бы кто удивился в стране, где каждый восьмой мужик сидел, о чем я недавно прочитал в «Российской газете».

…баш на баш… – Попало в разговорный сибирский язык из тюркского. Баш – голова.

…«ВТ» из красивой пачки. – «ВТ» – «козырные» болгарские сигареты.

ГОРБУН НИКИШКА

А расскажу я вам лучше короткую историю любви горбуна Никишки, который служил продавцом в кондитерском магазине «Лакомка» и некоторое время жил в нашем дворе на улице Засухина близ Покровской церкви. Во флигеле, увитом плющом, с тенистой черемухой перед маленьким окошком.

Как продавец Никишка был уникальным явлением не только в нашем городе, но, пожалуй, и далеко за его пределами. Вежливость Никишки не имела границ.

Подходит, например, к его прилавку полоумная старуха Марья Египетовна, а он ей и говорит, лишь слегка возвышаясь над витриной в своем белом халате и туго накрахмаленной продавцовской шапке синеватой белизны, он ей и поет, сверкая жемчужной улыбкой чистых мелких зубов большого рта:

– Добрый день, уважаемая, рады снова видеть вас в нашем магазине…

Старуха, выпучив слезящиеся глаза, долго смотрит на него, не зная, как оценить создавшуюся ситуацию. А он тогда сам приходит к ней на выручку:

– Могу предложить вам что-либо подходящее из нашего широкого ассортимента. Вот конфеты производства кондитерско-макаронной фабрики, «Клубника со сливками», абсолютно свеженькие, мяконькие, сам вчера за вечерним чайком ими, хе-хе-хе, баловался. Это – «Ласточка», «Пилот», «Счастливое детство». Все абсолютно свеженькое, мяконькое…

– Мине подушечек свесь на десять копеек, – говорит наконец старуха.

– П-пжалуйста, дорогая! – мигом откликается Никишка.

Взвешивает, мурлыкая модную песенку, ловко свертывает кулек, машет длинной рукой и кричит вдогонку:

– Благодарим за покупку!.. Приходите к нам еще, не забывайте нас!..

На Никишку приходили смотреть.

– Это невероятно, дорогая Шура. Такое обслуживание мы с тобой имели последний раз, помнишь, тут был на углу красный купец Ерофеев в двадцать пятом году…

И какая-то старуха все тыкала и тыкала сухим пальцем в облезлую шубу собеседницы. И Шура соглашалась, что – действительно. Действительно, приходили они к Ерофееву в юнгштурмовках и холщовых блузах, «кушали», отставив мизинчик, его мелкобуржуазный кофий и даже слегка еретически горевали, когда прикрылось наконец его частное заведение в связи с изменением общей экономической обстановки в стране…

Но были у него и враги.

– Сволочь! – с отвращением глядя на продавца, резюмировал свои впечатления сантехник Епрев, нетрезвый мужчина чалдонской культуры. – Сволочь, иначе не может, что ли, чем так выстеливаться?

– Нет, почему?.. Все-таки определенная вежливость, Сережа. Со старух-то ему какой материальный навар? – возражал Епреву его вечный оппонент и собутыльник Володя Шенопин.

– А зачем он тогда весь в кольцах золотых?! – истерично вскрикивал Епрев.

– А может, у него выпало в жизни наследство какое?.. Вот у меня был же ведь такой случай…

И Шенопин начинал длинно врать про какое-то письмо из Франции, найденную им в дровяном сарае серебряную ложку с вензелем «В.Ш.», таинственную встречу на станции «Библиотека Ленина» Московского метрополитена. Концы с концами не сходились, Епрев морщился, а вскоре приятели и вообще покидали заведение, потому что Никишка уже кричал им тоненьким голосом:

– Товарищи! Товарищи! Давайте все-таки не будем распивать в местах, которые не для этого созданы. А то ведь можно и с милицией довольно близко познакомиться.

– Это он, гад, вежливостью свою натуру компенсирует, – говорил тогда образованный Шенопин, и приятели уходили на берег реки Е., где напивались окончательно и плакали вдвоем, жалея бедную речную воду, быстро и безвозвратно текущую в холодный Ледовитый океан, жалея Никишку, жалея себя, жалея весь белый свет.

А вскоре он появился и у нас во дворе, потому что в него влюбилась продавщица Ляля Большуха и он переехал к ней жить, в ее флигелек, весь увитый плющом, с тенистой черемухой перед маленьким окошком.

Эта Ляля Большуха была знаменита по городу тем, что являлась одной из главных героинь исторического фельетона «Плесень», который возвестил миру о появлении в нашем городе первых стиляг. Была она в то время приезжая девица броской южной красоты, но красота ее быстро потускнела – может быть, от невоздержанной жизни, может быть, от сибирского климата, а может, и вообще просто поблекла красота, и все тут. Так что к моменту знакомства с одиноким Никишкой она представляла собой довольно еще сохранившую все формы, но суховатую, птичьего облика, ярко накрашенную тридцатилетнюю даму. С серьгами и тоже всю, кстати, как и ее избранник, в золоте.