Ирина Мельникова - Неоконченный романс

• Название: Неоконченный романс
• Автор: Ирина Мельникова
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-27088-0

Журналистка Елена после гибели мужа бросила все: родителей, друзей, работу, уехала в небольшой таежный поселок и устроилась работать учительницей. И хотя к ней проявили интерес много местных кавалеров, в ее сердце не было места никому, кроме мужа… С появлением нового директора лесхоза Алексея Ковалева все изменилось. Это была любовь с первого взгляда, но отношения двух гордых самолюбивых людей ждали серьезные испытания. Узнав о давно пропавшем в тайге караване с золотом, Елена и Алексей отправились на поиски и попали в самое настоящее бандитское логово…

---

Отец соглашался, жал руки, улыбался, но с поразительным чутьем и интуицией выкапывал жареные факты и информацию, от которой полетели бы многие головы и, конечно, в первую очередь его собственная.

Проведя Лену в самолет, офицер пристроил ее за какими-то картонными коробками. Прикорнув прямо на сумках, она сквозь сон слышала, как ее нашел отец, прикрыл своей курткой и, прихватив диктофон, умчался, очевидно, брать очередное интервью.

Проснулась она оттого, что кто-то осторожно поправил на ней куртку. Вскинув голову, она увидела того же офицера. Он смущенно улыбнулся:

– Извините, что разбудил. Куртка сползла, а в самолете довольно прохладно. – Он пристроился рядом. – Товарищ ваш, седой такой, лохматый, в другом конце самолета у раненых, что в состоянии говорить, интервью берет.

– И у вас взял?

– Нет, я сбежал. Разговоры о подвигах и тому подобном у меня уже в печенках сидят. А этот дядька ваш муж или начальник?

– Этот дядька мой отец, – рассердилась Лена.

– Я и смотрю, что для мужа он староват, – как ни в чем не бывало, заметил офицер. – Вас как зовут?

– Лена. Елена Максимовна Гангут.

– Это не ваши материалы в «Веселых картинках» мелькают?

– Где? – не поняла Лена.

– Да по телевидению.

– Нет, это папины, – сухо ответила девушка. – Я в газете работаю, и всего второй год. Пишу под фамилией Максимова.

– Это, значит, чтоб с отцом не путали, – хмыкнув, офицер развел руками. – Признаюсь честно, пока с вашим творчеством незнаком.

Лена очень-то и не обольщалась, что кто-то уже запомнил ее имя. Несколько статей, которые ей удалось напечатать, вызвали одобрение в редакции, но у читателей прошли незамеченными. Да и в Чечню она попала, по совести говоря, благодаря связям и напористости отца.

– Есть будете? – Офицер, порывшись в сумке, вытащил банку тушенки и хлеб. Потом развернул полотенце, достал плитку шоколада. – А это на десерт. – Разложил все на полотенце, поставил в центре фляжку. – Попробуйте «худорянчик», очень рекомендую, что-то вроде местного вина.

– А почему «худорянчик»? – Лена достала пластиковую бутылку с минеральной водой. – Вот это все, что у меня есть. Ужином отец обещал в Ростове накормить.

– Ну, до ужина еще долететь надо. Дурная примета наперед загадывать. А вот что такое «худорянчик» расскажу. Посмотрите, на чехле написано «Худорян». Был у меня сержант такой пару лет назад. Уезжая, подарил на память свою фляжку, мою-то «духи» продырявили. Отсюда и пошло: «худорянчик». – Плеснув немного из фляжки в пластмассовый стаканчик, он подал его Лене. – Давайте за знакомство. Меня Сергеем зовут, и фамилия у меня знаменитая – Айвазовский. Майор Айвазовский, прошу любить и жаловать. – Густо намазав тушенкой толстый ломоть хлеба, он протянул его девушке и усмехнулся: – Да вы не грейте напиток, он и так почти на точке кипения.

Хлебнув жидкость с резким запахом какой-то травы, Лена поперхнулась, небо заполыхало, спазмы сдавили горло, и «худорянчик» полился через нос.

– О господи! – Сергей привлек ее к себе, принялся вытирать лицо носовым платком. – Вы что, ничего, кроме молочной смеси, не потребляли?

Потерявшая дар речи Лена отрицательно покачала головой.

– Ну вот, связался черт с младенцем, – огорченно вздохнул офицер и, налив в кружку минеральной воды, протянул девушке:

– Запейте это безобразие и заешьте.

Лена уплетала бутерброд и наблюдала за своим нечаянным попутчиком. Здоровый, крепко сложенный, он возвышался над Леной, хотя и ее господь бог ростом не обидел, сантиметров этак на двадцать. Жестко вылепленные черты, насмешливые серые глаза, русые, выгоревшие на солнце волосы и брови на темном от загара лице. Да, писаным красавцем его не назовешь, но было что-то необъяснимо притягательное в облике майора, что заставляло задержать на нем взгляд, вглядеться в глаза, услышать низкий, хрипловатый голос.

Несколько капель «худорянчика», попавшие в желудок, сделали свое дело. Лена почувствовала себя необыкновенно легко, и скованность, которую она всегда испытывала в присутствии малознакомых мужчин, улетучилась. Через минуту они уже весело болтали, забыв о жуткой действительности, которая была от них в нескольких шагах.

Маленькая медсестра в несвежем белом халате нарушила их уединение:

– Товарищ майор, Сергей, помогите! Там Нашиванов пришел в себя, плачет, пытается повязки сорвать.

– Ну так сделайте что-нибудь, чтобы он опять заснул, – недовольно проговорил Сергей. – Вы же медик, а не я.

– Без врача я не могу, а он в другом отсеке. Там у одного кровотечение открылось. Поговорите с ним, Сережа, прошу вас. У него после наркоза что-то вроде шока.

– Хорошо. – Сергей поднялся. – Это парень из моей группы. Вчера ему ногу ампутировали, – объяснил он Лене. – Пойдем, Наташа, покажи, где он лежит.

– Можно мне с вами? Я не помешаю, а если нужно, сумею помочь, – робко попросила Лена.

Сергей молча кивнул, и они вышли из своего укрытия. Увиденное потрясло Лену. Все пространство было уставлено носилками со стонавшими, метавшимися в забытьи ранеными. В их отсеке находились люди с ампутированными конечностями.

По узким проходам сновали медсестры. Воздух был насыщен запахами лекарств, хлорки, несвежего белья, крови и пота. Страшное, невыносимое зрелище увидеть вот так, сразу, несколько десятков человек, еще несколько дней назад здоровых, крепких, красивых… Перечеркнутые мечты… утраченные надежды… Бледные, измученные лица, темные провалы глазниц, жалкие обрубки ног и рук… В жертву чьим политическим амбициям принесены молодость и красота? Будет ли подсуден когда-нибудь тот, кто послал их на смерть и поругание?

Лена склонилась к молоденькому пареньку с коротко остриженной головой и огромными печальными глазами. Корочка, покрывшая его губы, настолько сковала их, что он с трудом, еле слышно просил пить. Лена метнулась обратно, налила солдатику в кружку минеральной воды. Приподняв его голову, она попыталась его напоить, но капли воды, не попадая в рот, скатились по подбородку. Голова паренька как-то странно откинулась, и с ужасом Лена поняла, что мальчик умер. Осторожно опустив его голову на носилки, она почувствовала, как тепло стремительно покидает его тело. Окликнув одну из медсестер, Лена потрясенно наблюдала, как та молча пощупала пульс, подняла веки и проверила реакцию зрачков. Потом, не глядя на Лену, прикрыла его лицо простыней и так же молча поспешила дальше, к другим, способным еще позвать на помощь.

Лене уже приходилось видеть смерть под пулями, в бою. Раздавленные гусеницами тела, сожженные в бэтээрах, взорванные в грузовиках. Развороченные животы и оторванные конечности… Лена помнила, как ее вырвало, когда на ее глазах солдаты похоронной команды деловито собирали лопатами на брезент обгоревшие останки экипажа одной из БМД – боевой машины десанта. Отец отругал ее последними словами, а потом сказал:

– Смотри и запоминай. Придет время, не я, так ты сможешь рассказать об этой е… войне!

Лена, никогда не слышавшая мата от отца, про себя повторила грязное слово. Действительно, больше никак эту войну нельзя было назвать.

Сергей вернулся весь какой-то осунувшийся. От него резко пахло табаком и лекарством. Пристроившись рядом с Леной, он притянул ее к себе:

– Так удобнее, можете поспать немного.

Лена рассказала ему о смерти молодого солдата у нее на руках. Сергей чертыхнулся сквозь зубы.

– Такова проза этой чертовой жизни. Вот я только что от Нашиванова ушел. Ему два месяца до дембеля осталось, а теперь он где-нибудь только через полгода в свою деревню вернется. А у матери, кроме него, еще пятеро да папаша-пьяница. Куда ему, скажите, Лена, деваться в нашем раздолбанном государстве? Что ему останется делать? Пропивать жалкие крохи пенсии, ковылять по деревне на деревянной ноге? Он же умница, но кто его поддержит, кто? – Он с досадой стукнул кулаком по коробкам. Удар отозвался в раненой руке, и Сергей, обхватив плечо, сморщился от боли. – Нас в одном бою ранило. Вообще-то я и здесь, в Чечне, в госпитале мог бы перекантоваться. Ранение не слишком тяжелое, кость слегка задета, но нет, отправили в Ростов. Говорят, отъешься, с девушками подружишься. – Он внимательно посмотрел на Лену. – Я вам спать не даю своей болтовней?

Она доверчиво прижалась к нему, и Сергей, словно поддавшись какому-то необъяснимому порыву, склонился и прижался к ней губами. Потом они долго и неистово целовались. Задыхаясь от недостатка воздуха, на миг отрывались друг от друга и тут же опять смыкали губы в безрассудной, поглощающей без остатка страсти. Прежние студенческие поцелуи не шли ни в какое сравнение с этими. Сергей будто пытался вобрать в себя ее губы. Его язык творил какой-то немыслимый танец, захватив в плен ее рот. Каждый ее нерв отзывался на его прикосновение, кровь стучала в висках. Сергей расстегнул на ней рубашку, нашел застежку бюстгальтера. Лена не сопротивлялась. Она только слегка вздрогнула, когда он сжал ее грудь и стал осторожно ласкать своими теплыми, с шероховатой кожей, ладонями. Лена застонала от наслаждения, но Сергей прикрыл ей рот губами.