Эдуард Баталов - Проблема демократии в американской политической мысли ХХ века

• Название: Проблема демократии в американской политической мысли ХХ века
• Автор: Эдуард Баталов
• Жанр: Философия
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-89826-336-2

Проблема демократии всегда занимала важное место в политической мысли Соединенных Штатов Америки. Но в условиях XX века с его политическими и экономическими кризисами, войнами, революциями, ставившими под вопрос устойчивость и само существование демократических режимов, эта проблема становится одной из центральных и привлекает внимание широкого круга американских исследователей.

В работе прослеживается эволюция взглядов американских политологов и философов на демократию на протяжении минувшего столетия, рассматриваются идеи и концепции таких крупных демократологов, как Гэбриел Алмонд, Сидни Верба, Роберт Даль, Энтони Даунс, Гаролд Лассуэлл, Сеймур Липсет, Чарлз Мерриам, Йозеф Шумпетер, и других.

Книга завершается разделом «Проблема демократии в свете НТР», в котором рассматриваются представления американских политологов о возможности использования современных технических средств для развития демократии и практические успехи США в формировании электронного правительства.

Работа построена на основе анализа широкого круга источников и представляет интерес для всех, кто интересуется проблемой демократии. Может быть использована в качестве учебного пособия для студентов и аспирантов, изучающих историю политической мысли.

---

87

См.: Hanson R. The Democratic Imagination in America. Conversations with our Past. Princeton, 1985. P. 88. Эти метаморфозы были связаны и с новой политической практикой, в ходе которой происходит некоторая реабилитация понятия демократии – в частности, с возникновением в 1793 году так называемых демократическо-республиканских обществ, объединявших в своих рядах мелких фермеров и созданием на их базе джефферсоновской демократическо-республиканской партии, просуществовавшей с 1800 по 1828 годы и ставшей базой для демократической партии США. Существенную роль сыграли и изменения в американском общественном сознании: американцы постепенно приходили к выводу, что концепты демократии и республики оказываются во многом взаимоперекрывающими, а вовлечение в политический процесс более широких групп населения не несет с собой тех угроз, о которых говорили федералисты. Но на все это потребовалось несколько десятилетий.

88

Gabriel R. The Course of American Democratic Thought. P. 14.

89

Samuel Kirkland Lothrop. Oration, Delivered in Boston, July 4, 1866. Приведено в цитируемой книге Гэбриела. Идея миссии, пишет он, не только позволяла американцам ощутить собственное превосходство по отношению к европейцам, которые часто критиковали Америку. ”Доктрина миссии… давала американской демократии с ее акцентом на свободе и различии мнений философию единства. Наконец, убеждение в [великой] судьбе Америки (of the destiny of America) открывало перед скромным демократом, чей серый мир редко простирался за пределы главной улицы его деревни, романтическую картину, позволяющую ему лицезреть свое незаметное осуществление гражданского долга, имеющего мировое значение» (Gabriel R. The Course of American Democratic Thought. R 25).

90

Токвиль А. Демократия в Америке. Пер. с франц. М., 1992. С. 27.

91

Токвиль А. Демократия в Америке. С. 27.

92

Токвиль А. Демократия в Америке. С. 27. Майкл Лернер, подтверждая ценность идеи равенства писал век с лишним спустя: «…Демократическая идея есть идея эгалитаризма… она делает акцент на правлении большинства. Она являет собой картину освобожденного демоса (demos unbound), всего народа, стремящегося…. сделать социальное равенство предпосылкой правления. Она переносит акцент с узко политического – голосования и конституционных гарантий – на экономическую и классовую систему. Она подчеркивает условия достижения рядовым человеком возможностей получения образования и обеспечения жизни независимо от конфессиональной веры, этнической группы и социального уровня» (Lerner М. Americca as a Civilization. N. Y., 1957. P. 262–263).

93

Lerner M. America as a Civilization. N. Y., 1957. P. 362.

94

Burns Е. Ideas in Conflict. The Political Theories of the Contemporary World. N. Y., 1960. P. 3.

95

История США в четырех томах. Том второй. М., 1985. С. 236. Принимая во внимание, что «интеллигенция» – феномен чисто российский, применительно к Америке правильнее было бы, наверное, говорить не об «интеллигенции», а о работниках умственного труда.

96

Gabriel R. The Course of American Democratic Thought. P. 360.

97

Gabriel R. The Course of American Democratic Thought. P. 360.

98

Gabriel R. The Course of American Democratic Thought. P. 351.

99

Gabriel R. The Course of American Democratic Thought. P. 361.

100

Perry R. Shall not Perish from the Earth. N.Y., 1940. P. 19–20.

101

«Первый откат, – пишет Хантингтон, – начался в 1922 г. с месяца марта в Риме, когда Муссолини с легкостью получил в свое распоряжение непрочную и порядком коррумпированную итальянскую демократию. Чуть больше десятилетия понадобилось, чтобы едва оперившиеся демократические институты в Литве, Польше, Латвии и Эстонии были свергнуты в результате военных переворотов. Такие страны, как Югославия и Болгария, никогда не знавшие реальной демократии, подчинились новым формам более жесткой диктатуры. Захват власти Гитлером в 1933 году покончил с демократией в Германии, сделал неизбежной гибель австрийской демократии в следующем годуй, разумеется, в итоге положил в 1938 г. конец чешской демократии. Греческая демократия, уже в 1915 г. расшатанная Национальным Расколом, была окончательно похоронена в 1936 г. Португалия в 1926 г. стала жертвой военного переворота, повлекшего за собой долгую диктатуру Салазара. Военные путчи произошли в 1930 г. в Бразилии и Аргентине. Уругвай вернулся к авторитаризму в 1933 г. Военный переворот 1936 г. привел к гражданской войне в Испании и гибели Испанской республики в 1939 г. Новая, ограниченная демократия, установленная в 1920-е гг. в Японии, в начале 1930-х гг. оказалась вытеснена военным правлением» (Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце XX века. Пер. с англ. М., 2003, С. 28).

102

Хантингтон С. Третья волна. С. 28–29.

103

Sherwood R.E. Rooosevelt and Hopkins.N.Y., 1948. P. 73.

104

American Political Thought: The Philosophic Dimension of American Statesmanship. Ed. by Morton J. Frish and Richard G. Stevens. Itasca (111.), 1983 (1971). P. 320–321. Курсив в тексте – Э.Б. Рузвельт изначально выступал за усиление роли государства и, в частности, роли президента. В этом убеждает уже первая инаугурационная речь, с которой он выступил 4 марта 1933 года. Новый глава государства говорил о необходимости взяться за решение актуальных задач «так, как мы действуем в чрезвычайных военных условиях» (Инаугурационные речи президентов США. М., 2001. С. 384); о «государственном планировании и контроле над всеми видами транспорта, связи и прочих услуг явно общественного характера» (там же, с. 385); о «строгом контроле над всей банковской, кредитной и инвестиционной деятельностью» (там же, с. 386). Он призвал сограждан двигаться вперед «дисциплинированной, верноподданной армией (слово «армия» он употребил в своей речи несколько раз – Э.Б.), готовой на жертвы ради общей дисциплины, ибо без такой дисциплины невозможно движение вперед, невозможно эффективное руководство» и требовал согласия «подчинить свою жизнь и свое достояние такой дисциплине, открывая возможность для руководства, нацеленного на большое благо» (там же, с. 386). Рузвельт не исключал возможности «временно отойти от нормально сбалансированного государственного процесса» (там ж, с.386) и предупреждал, что может обратиться к Конгрессу с просьбой о предоставлении ему «широких властных полномочий для борьбы с чрезвычайной ситуацией, столь же неограниченных, как полномочия, которые мне были бы даны в случае фактического вторжения иноземного врага» (там же, с. 386–387). При этом Рузвельт выражал уверенность «в будущем основ демократии» (там же, с. 387) и подчеркивал, что предлагаемый им курс не противоречит «форме власти, унаследованной нами от предков» и что «чрезвычайные требования» вполне соответствуют нормам Конституции США, которая «столь проста и практична, что всегда можно ответить на чрезвычайные требования, переставляя акценты и меняя порядок слов, не утратив сути» (там же, с. 386).

105

American Political Thought: The Philosophic Dimension of American Statesmanship. P. 319.

106

Конечно, и в 30-е годы были люди, не склонные оценивать взятый Рузвельтом курс как антидемократический. «Опыт учит, – писал молодой, но уже получивший известность историк-либерал Генри Коммаджер, – что истинная угроза нашим свободам исходит не от правительства, а от не признающих законы и безответственных привилегированных групп, которые не хотят себя дисциплинировать и нуждаются в том, чтобы их заставили признать коллективную регламентацию. Надо надеяться, что американский народ не даст себя обмануть воплями о «свободе», в которых нет ничего от свободы, и старомодными символами индивидуализма. Надо надеяться, что он увидит, как видел и в прошлом, что демократия, свобода и реальная справедливость будут достигнуты с помощью закона и правительства» (Commager Н. “Regimentation”: A New Bogy. – “Currant History”, July 1934. P. 391. Цит. по: Сивачев H.B., Язьков Е.Ф. Новейшая история США. М., 1980. С. 111).

107

McDougall W. An Introduction to Social Psychology. Boston, 1921.

108

Даже те, кто высоко оценивает Франклина Рузвельта как политика, отказывают ему в признании в качестве теоретика. «Нет сомнений, – пишет Мортон Фриш, – что Франклин Д. Рузвельт как мыслитель и государственный деятель стоит ниже Авраама Линкольна. Если мы должны признать, что он был наделен практической мудростью и умеренностью, то мы не можем сравнивать его с Линкольном по глубине понимания (depth of understanding). Успешное овладение ситуацией в годы Великой Депрессии… требовало необычайного практического разума и умеренности. Рузвельт обладал этими качествами. Но это не значит, что он обладал мудростью теоретика» (American Political Thought: The Philosophic Dimension of American Statesmanship. C. 319).

109

Ickes Н. The New Democracy. N.Y., 1934.

110