Евгений Сабуров - Незримое звено. Избранные стихотворения и поэмы

• Название: Незримое звено. Избранные стихотворения и поэмы
• Автор: Евгений Сабуров
• Жанр: Поэзия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-98379-163-3

Евгений Федорович Сабуров начинал свою литературную деятельность как автор московской неофициальной культуры и еще в 70-х годах стал заметной, признанной фигурой этого круга. Его стихи и статьи публиковались в зарубежных журналах, а в отечественной периодике начали появляться только в конце 80-х. В те же годы активизировалась деятельность Сабурова и в других областях (экономика, политика, образование), но не теряет интенсивности и стиховая работа. Поэзия Сабурова, новаторская по своей сути, способная захватывать тонкую ткань новых ощущений, постоянно меняется, и в последние десятилетия его лирика подспудно развивает возможности перехода к эпической и драматической формам. Настоящее издание – пятая книга стихов Евгения Сабурова (и первая, составленная без участия автора). На данный момент это самое полное собрание его поэтических произведений, многие из которых ранее не публиковались.

---

«Зачем же нимб-окалину мы мнем…»

Зачем же нимб-окалину мы мнем
копаем руды, собираем крохи
какую радость приготовили нам боги
в предвечном милосердии своем

Надолго ли мне пряхи нить напряли
настолько ли насколько я хочу
чтобы по нити как по звездному лучу
по звездному лучу звончее стали

Ни мудрость зодчего, ни глупость очевидца
бессмертные я вас прошу о стали
Стрельцом слепящим в небеса явиться
пить жилы из земли как посох Парсифаля.

«Я видел шелест слышал мак…»

Я видел шелест слышал мак
и днями наблюдал за днями
и листьев желтыми листами
обрушивался в лихомань

и падали струясь страницы
сливаясь по полу в ручьи
и пить из них резные птицы
с наличников своих пришли

я соблюдал стальную меру
в преображении вещей
складным вооруженный метром
карманной связкою лучей

и пальцы падают ничьи
сливаясь в долгие ручьи.

«Проснись сударик господин…»

Проснись сударик господин
Дай оглядеться на земле
Да я не требую всего
Дай оглядеться на земле
Проснись сударик-го-сударик

Какая легкая пора
когда я с облаком один
когда я в комнате в тепле
когда на свете ничего
не соревнуется горя

Дай оглядеться господин
всего-то горя, что фонарик
забыл один какой-то шарик
и он купается легко
………………………
ему упасть не глубоко
ему подняться не беда
………………………

«Вот так в четвёртый через третий на десятый…»

Вот так в четвертый через третий на десятый
приходит раз, когда приходит час,
когда в платок сморкаясь полосатый
живешь ты полуплача хлопоча
а что к чему какая в том задача
руками хлопоча глазами полуплача
идешь от насморка носатый

Природа гипсовых богинь размешена в любви
всё за тобой они следят глазами
вот потому готовые и сами
всё за тобой всегда везде твои
и обещают их глаза
оставить гипсовые небеса
всё за тобой с тобой под небесами

Вот так кощунствует богиня
ты тело вещее раздень
всё за тобой твое везде
ведь тело тела не покинет
не для добра и не для зла
вот гипсовая простыня сползла
и гипсовая пыль осела инеем

а что к чему какая там задача
ведь тело тела не продаст
всё за тобой твое всегда
руками хлопоча глазами полуплача.

«И кто когда подумает такое…»

И кто когда подумает такое
такое о тебе с тобой
твое лицо в шагаловском левкое
в сирени дело тело и любовь

а я уже свистящий ветр любви
а я уже и я уже кусками
ком лебедей над озером повис
и клювы выдавлены красными сосками

и где беда в которую вместить
два одинаковых соседних дома
двух мальчиков в парадном стыд
двух девочек обнявшихся в истоме.

«Восстание невидимого неба…»

Восстание невидимого неба
невидимой земли испуг
вокруг пролитой на пол нефти
разноцветений и излук

укрой меня зеленым одеялом
и солнце рыжее из рыжего металла
перекореженное черточками ржи
поставь на столике как мутное зерцало
сядь руки положи и жди.

«Не дай мне Бог сухого безразличья…»

Не дай мне Бог сухого безразличья
к сим знаменам, к сей вечности людской
я по волне морской калечась плача клича
я по волне морской
иду. я по волне морской

и вот но где и вот
я загнан невесом
полубормочащий полумолчащий идиот
представший пред своим концом

как будто небывалое сбылось
как будто бы я Божий странник
колеблемый от всех огней кострами
и на сердце как будто бы не злость

но одному с любовью мне не вынести
не ведаю не ведаю людской
и самой малой милостыни
я по волне морской
иду. я по волне морской.

«Как мореплаватель уклончиво и туго…»

Как мореплаватель уклончиво и туго
свой путь проводит сразу по воде
под парусом не слишком чтоб упругим
но бьющимся и рвущимся к беде

так поэтических забав ответчик
на легких на воздушных буерах
переворачивается, калечась
в зияющих глаголов страх

и круговое смертное паренье
раскладывается в мозаику свечений
врезается в разрушенные скалы
и обращается летящих стрел началом

сообразуясь с невообразимым
лепечут листья и летят летят
и лепят войлоки младенческие клятв
и озерцо пролитого бензина.

«Нет в этот ад я не пойду. не трогай…»

Нет в этот ад я не пойду. не трогай
мой локоть. не зови
играй в дуду мне дальнюю дорогу
коловращение любви

я возвращаюсь в материнскую утробу
в ту маяту рождения на свет
когда как странник на озерных тропах
я сам себе еще казался тропом

немыслимых возможных бед
куда как пешеход желанный
стремится мечется струится
и вот его уже сопровождают птицы
и мучимые гоном лани.

«…Вот песьи головы задравшись в темноту…»

…Вот песьи головы задравшись в темноту
у Рима вымолив в честь предков доброту
потом склоняются над вами
я не люблю собак собаководов
ручьи курлычат мимо про кого-то
печальными пчелиными словами
но сотворяется застава из коряг
искореняются обычаи и встречи
и песьи головы из всех земных наречий
пчелиный шум искоренят.

«…Но боль свою не затаи от мира…»

…Но боль свою не затаи от мира,
не слушайся горланящих ткачей
и, сокрушая марево кумира,
не будь ничей,
но к Истинному Богу
ладью свою сооружай в дорогу
и двигай, двигай понемногу…

«Надо ли буйствовать маленький нежный Давид…»

И.Л. Медовому

дактили1.

Надо ли буйствовать маленький нежный Давид
щит твой как знамя
над нами
звенит

Да. Но задавлен звенящим щитом
долго ль не знать мне
где знамя
и дом

где же мой кров
и зачем моя кровь
пролита
где мой народ
и зачем над народом
плита

Надо ли буйствовать маленький нежный Давид
что же мне делать когда по гробам я забит

Будто бы горб
надо мною любовь
от сих и до сих
спрятана в тяжкий одышкой страдающий стих

По вечерам будто черного хлеба ломоть
мне отпускают любовь мою где-нибудь
хилым червем моя прободаема грудь
время меня вам ломать холостить и молоть

Будто не я, а внук золотой Соломон
будто солому оставьте же нас поутру
там под обрывом – ненужную кожуру
что вам с обрезанных псов: я и внук Соломон,
время для вас, близится время времен.

Надо ли буйствовать маленький нежный Давид
где ж мое знамя
где щит мой? – над вами?
Он в небе прибит

Не научусь я давить виноград и любовь свою
                                                      ждать вечерами
и ремесло не взойдет надо мною кострами

Только ли ад
там где град
градом битый
где ж кто-нибудь
остужающий грудь
червяками изрытую
черный венец без конца
Соломон! Где обломки венца
золотого венца
царь Давида?

«Солнце, вращайся от боли, стыда…»

2.

Солнце, вращайся от боли, стыда
и доверчивых маленьких рук
маленький круг
в предвечерних часах отвертеться не может
голову сложит
маленький круг
не оставив следа
где же твои облака и беседы синего неба помощник

я в одеяло укутан лежу
что ж уезжаешь планет-деревень помещик
что ж уезжаешь в весенние ночи в звездный свой
Петербург
маленький круг
синего холода бросив межу
где к нам от звезд протянулись хрустальные мечики

«Ищи, ищи дурного единообразья в самых причудливых снах…»

3.

Ищи, ищи дурного единообразья в самых причудливых снах
в самых коверканных лицах
там где гроза – тебе надлежит поселиться
там – где леченье: съедающий страх

Крошечный Нюрнберг в мягкой ладони уместится
и суматоха
так крохотно
все перемелет
озолотит и объявит и явит и свеет
зерна известий
грошевые мягкие зерна известий

ты ж как ищейка за стройным дурным одиначьем
то одиночество видь что на части распалось
и развязалось и въелось и пало в усталость
и та усталость сожгла его ночи и речи и части.

«Что же ты скажешь астролог…»

Что же ты скажешь астролог
Битва ль меня ожидает
где же набат поутру
холод на росном юру
порох просыпленный с полок
плащ мой намок и набряк
сиверко в горах у прях
стает – как руку протянет
мечик о мечик бряцает
славной туманностью ив зеленя
всё расползаются в доскрипу блёсткой картине
где же астролог в пространство прокинешь меня
там мужику – пахотина
а рыбаку – путина
станет – как руку протянет

Афина