Григорий Двоеслов - Диалоги. Собеседования о жизни Италийских отцов и о бессмертии души

• Название: Диалоги. Собеседования о жизни Италийских отцов и о бессмертии души
• Автор: Григорий Двоеслов
• Жанр: Религия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91362-541-0

Творение свт. Григория Великого, Двоеслова, папы Римского, «Собеседования о жизни Италийских отцов», или «Диалоги», представляет собой ценнейший памятник западнохристианской древнецерковной письменности эпохи неразделенной Церкви. Его можно назвать «Древним латинским патериком», ибо это произведение посвящено описанию житий подвижников IV–VI веков, живших в Италии и стоявших у истоков западного монашества. Представляемое ныне православному читателю издание этого сочинения снабжено вступительной статьей профессора МДА, доктора церковной истории А. И. Сидорова. Эта книга содержит в себе духовную мудрость и подвижнический опыт древних западных святых, а также высочайшие и немеркнущие образцы для подражания в деле христианского спасения и духовного совершенства.

---

20. Григорий. Не могу также не передать тебе, что я узнал из рассказов некоего достопочтенного мужа Валентина об этом святом настоятеле. По словам Валентина, тело св. Эквиция было положено в храме блаженного мученика Лаврентия. Случилось однажды, что на гроб этого святого один поселянин поставил сосуд с хлебом, ибо он не позаботился ни узнать, какой великий угодник тут покоится, ни поклониться его гробу. Тогда вдруг поднялся сильный ветер и, между тем как все прочее в храме оставалось неподвижно на своем месте, сосуд, поставленный на гробнице, был сброшен и далеко откинут, так что всем стало очевидно, сколь великого угодника Божия тело покоилось на том месте.

21. Еще я тебе скажу нечто, что узнал из беседы с прежде упомянутым почтенным Фортунатом, которого я вполне уважаю как по его возрасту, так и по духовным подвигам и простоте сердца. На Валерийскую провинцию напали лонгобарды; тогда иноки монастыря св. Эквиция скрылись в упомянутый храм ко гробу угодника. Когда неистовые лонгобарды вторглись в храм и повлекли иноков вон, чтобы предать их мучениям и смерти, один из братии с воплем и глубокою скорбью воззвал: «О святый Эквиций! Неужели тебе угодно оставить нас на волю мучителям?» Тотчас после этой молитвы нечистый дух напал на неистовых лонгобардов, поверг их на землю и дотоле мучил, пока не сделалось это известно и прочим лонгобардам, находившимся вне храма. После сего ни один из них не дерзнул уже так нагло нападать на святое место. Св. Эквиций, защитивший таким образом своих учеников, и после того многим, прибегавшим к его гробу, оказывал помощь.

ГЛАВА ПЯТАЯ О Константине, парамонаре церкви св. Стефана[9]

1. Теперь расскажу тебе, что узнал из беседы с одним знакомым мне епископом. Он много лет проводил монашескую и притом очень благочестивую жизнь в городе Анконе. Его рассказы подтверждают и другие знакомые люди пожилых лет и жившие в той стране.

2. Близ города Анконы находилась церковь во имя святого мученика Стефана. При ней исправлял должность парамонаря человек, достоуважаемый по жизни, Константин. Слух о его святой жизни распространился очень далеко, ибо сей человек, совершенно презрев все земное, всею душою прилепился лишь к небесному. Однажды в этой церкви недостало масла и у раба Божия Константина не было вовсе, чем бы засветить лампады; но он, не смущаясь, налил в лампады воды и опустил светильню; потом, когда, принесши огня, засветил, вода стала гореть так, как будто в лампадах было налито масло. Подумай же, возлюбленный Петр, какой великий подвижник был этот Константин, когда в крайности мог изменять свойство стихий.

3. Петр. Поистине изумительны повествования твои, отче. Но мне хотелось бы знать, на какой степени внутреннего смирения стоял этот человек, творивший столь необыкновенные дела вовне?

Григорий. Хорошо, что ты в чудотворениях стараешься познать душевные свойства человека, ибо внешние действия чудесные приводят дух его в сильное искушение. Но каким смирением обладал св. Константин, ты тотчас увидишь, как скоро выслушаешь рассказ только об одном из его деяний.

Петр. Да, после повествования о столь великом чуде тебе остается только рассказывать в мое назидание о его душевном смирении.

4. Григорий. Как скоро молва о святости Константина далеко распространилась, множество народа из разных областей начало приходить с нетерпеливым желанием видеть святого. Однажды из отдаленной страны пришел посмотреть на него какой-то поселянин. В то время св. Константин, стоя на деревянной скамье, поправлял лампады. Ростом святой был очень мал, на вид худ и лицом весьма невзрачен. Между тем пришедший посмотреть на святого расспрашивал всех, где он, и с нетерпением просил указать на него. Знавшие святого исполнили желание поселянина. Но как люди невежественные часто судят о душевных добродетелях по внешнему виду, то и поселянин, видя пред собою этого малорослого и невзрачного служителя, не хотел думать, чтобы это был святой. Поселянину казалось, что слышанное им о святом противоречило тому, что он видел теперь сам. Не может быть, думал он, чтобы человек, по общей молве столь знаменитый, был так ничтожен по внешности. Когда же многие подтвердили ему, что это действительно знаменитый святой, он неуважительно и насмешливо сказал: «Я думал видеть важного человека, а этот и на человека-то не похож».

5. Лишь только услышал эти слова св. Константин, тотчас оставил лампады, которые оправлял, быстро и с радостным видом подошел к поселянину, заключил его в свои объятия, с необыкновенною любовью начал его лобызать и от полноты сердца благодарил, что поселянин сделал о нем такой отзыв: «Один ты, – говорил святой, – сделал обо мне справедливый отзыв!»

6. Из этого можно заключить, как глубоко было смирение святого, когда он оказал так много любви к поселянину, несмотря на невыгодный о себе отзыв. Душевные качества человека всего скорее познаются из того, как он переносит оскорбления от других. Ибо как гордые любят почет от других, так смиренные радуются своему унижению. Они остаются спокойны, когда другие презирают их, ибо видят, что мнение, составленное ими о самих себе, подтверждается и со стороны других.

Петр. Теперь я вижу, что как ни велик был этот святой по своим чудесам, но еще более велик по своему смирению.

ГЛАВА ШЕСТАЯ О Марцеллине, епископе Анконском

1. В том же городе Анконе был епископом некто Марцеллин, муж строгой жизни. Тяжкая болезнь в ногах лишила его возможности ходить, так что когда нужно было ему куда-нибудь отправиться, слуги должны были носить его на носилках. Однажды по чьей-то небрежности в Анконе сделался пожар. Как скоро пламя значительно усилилось, все сбежались тушить. Но как ни усерд но заливали огонь, пожар распространялся более и более, так что грозил уже истребить весь город. Когда пламень пожара охватил уже ближайшие здания, истребил немалую часть города и никто не в силах был положить преграды его распространению, в это время вынесли епископа. Тронутый общим бедствием, он приказал своим носильщикам поставить себя на носилках против пламени.

2. Когда это было исполнено и носилки поставлены против того места, где наиболее свирепствовал огонь, пожар, к общему удивлению, перестал распространяться далее и тем самым как бы возвещал всем, что он не может преступить того места, где был епископ. Таким образом, пламень пожара, остановленный на известном месте, потух сам собою и ни одно здание уже более не пострадало от него. Помысли же, возлюбленный Петр, какою святостью обладал этот немощный человек, когда своею молитвою смог погасить страшный пламень.

Петр. Размышляю и – изумляюсь!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ О Нонне, экономе монастыря, что на Сарактовой горе

1. Григорий. Теперь я расскажу тебе нечто о соседнем с Анконою месте, что я узнал из бесед с лицами, тебе известными: достопочтенным епископом Максимином и старцем иноком Лаврионом. Оба они и теперь еще живы. Престарелый Лаврион в монастыре Субпентомском, что близ города Непесина, был на попечении у некоего Анастасия, человека самой святой жизни. Недалеко от Субпентомского монастыря находился другой – на горе Соракт; в нем один достопочтенный муж, эконом Нонн, славился высокою и строго подвижническою жизнью. Эти причины, а равно и близость места, располагали Анастасия часто посещать Нонна. Начальником монастыря, в котором жил Нонн, был человек нрава самого крутого. Но Нонн с удивительным спокойствием всегда переносил его раздражение. Кротостью он превосходил всю братию и часто своим глубоким смирением смягчал гнев настоятеля.

2. Так как монастырь был расположен на самой вершине горы, то братия не могла найти там удобного места, чтобы развести хотя бы небольшой сад. На склоне горы было, впрочем, одно небольшое место, но совсем закрытое выдававшеюся из горы огромною скалою. Однажды св. Нонну пришло на мысль, что это место могло бы быть употреблено под огород, если бы не мешала скала. Но сообразив, что камень так велик, что и пятьдесят пар волов не могли бы его отодвинуть, что, следовательно, всякая человеческая сила будет ничтожна для этого дела, святой обратился к Божественной помощи и среди ночной тишины погрузился в молитву. Наутро братия, пришедши к тому месту, увидели, что огромный камень далеко отвалился от прежнего места и оставил им обширное пространство для устройства огорода.

3. В другое время этот святой чистил в притворе храма стеклянные лампады. Одна выпала у него из рук и разбилась вдребезги. Испугавшись гнева настоятельского, Нонну собрал тотчас все осколки и, положив их пред алтарем, с великим стенанием начал молиться. Как же скоро встал с молитвы, то увидел, что лампада, осколки которой он собирал с таким страхом, цела. Таким образом, совершив эти два чуда, он уподобился двоим святым отцам: по отторжению скалы – св. Григорию, подвигшему своим словом целую гору, а по восстановлению лампады – св. Донату, который также восстановил в прежний вид разбитый сосуд[10].