Валентина Батманова - Деревня, хранимая Богом

• Название: Деревня, хранимая Богом
• Автор: Валентина Батманова
• Жанр: Русское современное
• Год: 2008

«…Я часто рассказываю своим детям, друзьям и знакомым о своей деревне, которую люблю всем сердцем. Но этого мне показалось мало. Захотелось написать книгу о тех местах, где родилась, где выросла и выучила наизусть частушки наших деревенских острословов, где жили и сейчас живут люди, чьим трудом и душевной теплотой была сохранена моя малая родина. Именно им, моим землякам, посвящена книга «Деревня, хранимая Богом»…»

---

– Дедушка, расскажите подробнее, как все произошло?

– Я бы рассказал, да ничего не знаю. И никто в деревне не знает. В ту ночь была сильная гроза. Молнии, помнится, до самой земли доставали. А ветер был такой силы, что два дерева с корнем вывернул. Утром пастух гнал стадо коров мимо землянки Вакулинчихи. Да как заорет на всю деревню: «Смотрите, труба у землянки сорвана и валяется посреди дороги!»

Люди со всей деревни собрались у землянки, попытались открыть дверь, но она была заперта изнутри. Наш деревенский плотник, открыв дверь, первым вошел и выругался страшным матом: «Здесь точно поработала нечистая сила!»

И правда, было от чего заматериться. В землянке был полный разгром. Задвижка от дымовой трубы валялась на подушке кровати. Печная дверка вырвана с кирпичами, а дверка от поддувала, вырванная с арматурой, оказалась аж на подоконнике. Безжизненное тело бабки Вакулинчихи свешивалось со спинки кровати.

– Как же ее на спинку кровати забросило?

– А кто его знает, – ответил дед. – Я как увидел два торчащих зуба-клыка из ее пустого рта, мне стало дурно. Я такого страха даже на фронте не испытывал.

– Как жаль, – гость поднялся с завалинки. – Обидно, что я не успел отблагодарить добрую старушку.

– Да нечего тут жалеть, – рассерженно засопел дед Иван. – Не такая она уж и добрая была. Столько зла натворила, что даже по-человечески умереть не смогла.

– Дедушка, покажите мне ее могилу.

– Не покажу, – поднялся дед Иван с завалинки. – Иди на деревенское кладбище. Могила за оградой. Сразу увидишь. – Дед сделал несколько шагов в сторону двери своей землянки, но остановился. – И вот еще что, милый человек, – добавил он, – не советую я тебе ее поминать. Она при жизни делала злые дела и мертвая никак не успокоится.

– Я смотрю, дедушка, вы ее недолюбливали. А за что?

– Да я и сам не знаю за что. Вот в душе у меня было такое ощущение, что от нее одна беда. Угости лучше еще сигареткой.

Городской гость снова опустился на завалинку. Присел рядом и дед Иван. Солнце еще не набрало силу жаркого дня, и им было приятно посидеть в утренней прохладе. Положив на колени свои узловатые от тяжелого труда руки, знавший долгие годы Ольгу сосед, стал рассказывать приезжему человеку историю жизни знахарки. И пусть это было мнение всего лишь одного человека, но и в нем, в этом мнении, было немало правды.

Родители Ивана приехали в деревню Пруды из Украины вместе с семьей Вакуленко. Дядька Семен был одним из лучших комбайнеров совхоза. За хорошую работу ему часто присуждали премии, награждали грамотами. Жена Семена, тетка Ольга, была на пятнадцать лет моложе мужа. Рано родила ему троих детей, которыми никогда не занималась. Семен с раннего утра до поздней ночи в поле, дети его, грязные и голодные, бродят по деревне, а их мать загорает у пруда с командированными из города мужчинами. Одним словом, Ольга Вакуленко, по мнению деда Ивана, всегда была плохой женой и скверной матерью.

Когда началась война, Семен ушел на фронт и впервые же дни войны погиб. Ольга, не привыкшая работать, стала пить, избивать детей. Непонятно, почему она такой стала. То ли с горя, что муж погиб, то ли от безысходности.

– Ты, уважаемый, не знаешь, какие были тогда времена, – вздохнул дед Иван. – Война, голод. Под ногами валялись ячменные колоски, а трогать их нельзя. Умирай с голоду, но домой брать ничего не моги. Милиция лютовала по-зверски. Обыскивала женщин, возвращающихся с полей. Снимали с них почти всю одежду. Многие, чтобы избежать обыска, возвращались домой огородами, пролезая через заросли крапивы и колючего будяка.

А Ольга набрала полное ведро колосков и пошла по дороге, не прячась. Разумеется, угодила прямо в руки участкового милиционера. Разговор в то время был коротким. Ее с ведром колосков усадили в кузов полуторки – и в район. Дальше – десять лет лагерей за кражу государственного имущества. А детей на другой же день отправили в приют. Больше о них никому ничего не известно.

Из лагерей Ольга вернулась в свою заброшенную землянку древней старухой. От прежней распутной женщины ничего не осталось. Хромая и сморщенная старуха сразу же занялась лечением, гаданием и еще какими-то делами, которые были ведомы только ей одной. Ходили слухи, что в лагере она познакомилась с одной пожилой женщиной, которую все там называли ведьмой. И вот, якобы, умирая, та передала Ольге свои знания. И ее уже не называли Ольгой, а просто Вакулинчихой.

– Эта колдунья, – подытожил свой рассказ дед Иван, – на девятый день после своей смерти забрала с собой молодого парня, который месяц как вернулся из армии.

– Что ты, дед, городишь? – возмутился приезжий мужчина. – Ну, подумай сам, как она мертвая могла забрать живого крепкого парня?

– Да очень просто, – хлопнул себя по коленям дед Иван. – Взяла, подлая ее душа, и забрала с собой старшего сына местного фермера Мирона Голованя. Ты поспрашивай у деревенских, тебе любой это подтвердит. Тут вот какая история с этим фермером случилась.

После распада совхоза, каждый нарезал себе земли сколько мог обработать. Так вот, Головань нахапал себе столько, что сам не мог обрабатывать всю землю и отдал один участок в аренду корейцам под выращивание лука. И вот странная штука получается. Земля одна и та же, а у корейцев лук и крупнее, и лучше, и не подвергается гниению. И все бы ничего, но с появлением корейцев в деревне стали пропадать собаки. Разумеется, все грешили на арендаторов. Пропала собака и у фермера.

Тут нужно сказать, что это была хотя и обычная собачонка по кличке Шарик, но сын Голованя Петька ее очень любил. Еще до армии принес он в дом щенка, кормил и ухаживал за ним. А когда ушел служить в армию, в каждом письме интересовался, как там его любимец. Служил Петро на границе с Китаем. Два года пролетело быстро. Первым, кто радостно встретил его у калитки, был Шарик. Увидев хозяина, псина так обрадовалась, что со всего размаха запрыгнула солдату на руки.

В тот день Петька вернулся из города и узнал от матери, что умерла Вакулинчиха. А еще мать посетовала на то, что вот уже третий день не видит Шарика.

«Я все понял, мама, – нахмурился Петро. – Это дело рук корейцев. Для них съесть собаку, что для нас молодого кабанчика».

Петька молча оделся в солдатскую гимнастерку, подпоясался солдатским ремнем и пошел к соседским парням, скирдовавшим за сараем солому.

«Ребята, – обратился он к ним, – не хотите составить мне компанию? Нужно навестить наших арендаторов».

«Бутылку поставишь, так мы с удовольствием засвидетельствуем корейцам наше почтение».

Семья корейцев-арендаторов с весны до поздней осени жила в поле в передвижном двадцатитонном контейнере. Ребята обошли вокруг металлического жилища, заглянули вовнутрь. Следов пропавшего Шарика или хотя бы каких-либо улик нигде не было видно. Петька понял, что доказать причастность корейцев к исчезновению собаки вряд ли удастся. Да и полной уверенности в том, что это их рук дело, у бывшего пограничника не было. Быть может, думал он, это происки конкурентов, которые хотят поссорить деревенских с корейцами-арендаторами?

Друзья не солоно хлебавши вернулись в деревню. Проходя мимо поля с уже созревшим луком, один из парней заметил, что его вполне можно убирать.

«Пусть они с нами за Шарика натурой рассчитываются», – хохотнул один из них.

Ребята приметили с какого края поля лучше подобраться к луковым грядкам. Поставили метку и отправились по домам, чтобы с наступлением ночи снова прийти на поле, но уже с мешками. По пути Петька вслух размышлял о том, что от лукового поля до кладбища расстояние почти такое же, как от кладбища до их улицы.

«Если устанем тащить мешки, можно будет отдохнуть на скамейке у могилы Вакулинчихи», – предложил он друзьям. Те согласились.

Поздно ночью подельники отправились на дело – сводить счеты с корейцами. Полная луна освещала знакомую тропинку, поэтому они без труда нашли метку и заползли на поле. Земля была мягкой, лук выдергивался без особого труда. За каких-то полчаса ребята наполнили свои мешки, крепко увязали их длинными веревками, взвалили поклажу на плечи и двинулись в обратный путь. Поравнявшись с кладбищем, Петька предложил друзьям сделать привал.

«Спина совсем затекла», – обосновал он свое предложение.

Парни побросали свои мешки на землю, присели на лавочку и достали сигареты. Могила Вакулинчихи находилась за оградой кладбища почти у самой дороги. Местный плотник, тот, что открывал двери в землянку Ольги, вкопал в землю два бревна, а сверху прибил толстую доску. Получилась длинная скамейка. Видя осуждающие взгляды соседей, сказал, что, мол, могила у дороги, любой трактор ее раскатает, а так бревна помешают.

«Посидим, покурим на косточках Вакулинчихи», – с иронией сказал Петька, опуская на землю мешок с луком. Парни на такое высказывание друга ничего не ответили. Молча посидели, выкурили по сигарете и стали собираться идти дальше.