Рэй Брэдбери - Полуночный танец дракона (сборник)

• Название: Полуночный танец дракона (сборник)
• Автор: Рэй Брэдбери
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-29815-0

Жизнь – это сделка с Богом, за которую надо платить.

Старый трамвай везет гуляк из танцевального зала – в прошлое.

Пьяный киномеханик путает местами части фильма – и тот получает в Каннах «Золотую пальмовую ветвь».

От современного классика американской литературы – двадцать пять историй о любви и смерти.

---

– Посмотри сюда! – крикнул я, подводя его к зеркалу. – Кого ты здесь видишь?

– Себя, – проблеял он.

– Нет, ты видишь умученного тобой молодого человека! Будь ты проклят!

Я замахнулся на него кулаком.

И в этот момент произошло нечто ошеломляющее. В моей голове замелькали видения. Замаячил чердак и бесполезная Машина на нем, ожидающая непонятно чего. Машина, которую я соорудил, сам удивляясь зачем. Машина с двумя сиденьями, ожидающими пассажиров, отправляющихся – куда?

Мой кулак замер в воздухе. Видения промелькнули, и я опустил руку. Со столика, на котором я подписывал книги, я взял стакан с вином.

– Ты хотел меня ударить? – захныкал старый-престарый.

– Нет. Выпей это.

Он уставился на появившийся в его руке стакан и спросил:

– Я увеличусь или уменьшусь?

Ну да, Алиса в кроличьей норе, разглядывающая пузырек с наклейкой «Выпей меня».

– Так как же? – спросил он вновь.

– Пей, тебе сказано!

Он выпил. Я вновь наполнил его стакан. Удивляясь этому подношению, пришедшему на смену моему приступу ярости, он выпил, а потом выпил и третий стакан, и глаза его увлажнились.

– И что же теперь?

– А вот что! – сказал я и выволок его, едва не покалечив, на улицу, зашвырнул, как пугало, в свою машину и повез к себе, причем я мрачно молчал всю дорогу, а Саймон Гросс, этот сукин сын, бормотал:

– Куда это мы?

– Куда надо!

Мы подъехали к моему дому, и я, решив не терять времени понапрасну, тут же затащил его на чердак, ухитрившись не свернуть ему при этом шею.

Мы оказались перед моей Машиной Времени.

– Теперь мне ясно, зачем я ее строил! – сказал я.

– Ты это о чем? – спросил с опаской Саймон Гросс.

– Заткнись. Лезь туда!

– Это что – электрический стул?

– Кому как. Лезь, тебе говорят!

После того как старик занял свое место, я пристегнул его ремнями, сел рядом с ним и отжал рычаг управления.

– Это что? – спросил Саймон Гросс.

– Нет, – ответил я. – Это куда.

Я быстро выставил регуляторы лет/месяцев/ дней/часов/минут и стран/городов/улиц/кварталов/домов и установил переключатель режимов в положение «туда и обратно».

Шкалы приборов ожили, солнце, луна и годы бешено завертелись, и уже в следующее мгновение мы оказались в нужном времени и в нужном месте.

Саймон Гросс стал изумленно озираться по сторонам.

– Я здесь уже бывал…

– Это твой дом.

Я выволок его на лужайку перед домом.

На крыльце стоял симпатичный молодой человек в белой матроске и с кипой рукописей под мышкой.

– Это я! – вскричал старый-престарый человек.

– Да, это Саймон Гросс.

– Привет, – обратился к нам молодой человек в белоснежной матроске. – Вы как-то постарели, – сказал он, удивленно глядя на меня, и, указав кивком головы на старика, спросил: – А это кто?

– Это Саймон Гросс.

Молодой человек молча посмотрел на старика, старик молча смотрел на молодого человека.

– Нет, это не Саймон Гросс, – сказал молодой человек.

– Нет, это не я, – сказал старик.

– И все-таки это так.

Оба медленно повернулись ко мне.

– Я вас не понимаю, – сказал девятнадцатилетний Саймон Гросс.

– Верни меня назад! – взмолился старик.

– Куда?

– Туда, откуда мы пришли!

– Уходите, – сказал молодой человек, пятясь к двери.

– Не могу, – ответил я. – Присмотрись получше. Таким ты станешь после того, как потеряешь себя. Да, это Саймон Гросс. Сорок лет спустя.

Некоторое время молодой моряк стоял неподвижно. Его взгляд скользил изучающе по фигуре старика и остановился наконец на его глазах. Лицо моряка раскраснелось, а руки непроизвольно то сжимались в кулаки, то разжимались.

– Кто же вы в самом деле? – наконец спросил он.

Голос старого-престарого дрогнул:

– Саймон Гросс.

– Сукин ты сын! – воскликнул молодой моряк. – Пропади ты пропадом!

И ударил старика по лицу, и еще раз, и еще, и старый-престарый человек стоял, осыпаемый градом ударов, пока не рухнул на мостовую, и его молодая ипостась склонилась над его телом.

– Он умер? – осведомился молодой человек.

– Ты убил его.

– У меня не было другого выхода.

– Что верно, то верно.

– Выходит, я убил самого себя?

– Все зависит от того, хочешь ли ты жить.

– Конечно хочу!

– Тогда возвращайся домой. Я заберу его с собой.

– Почему вы это сделали? – спросил Саймон Гросс, которому было всего девятнадцать.

– Потому что ты – гений.

– Вы продолжаете это говорить.

– Потому что это так и есть. Возвращайся домой! Не медли!

Он сделал пару шагов и снова замер.

– Это что – вторая попытка?

– Надеюсь, что да. Не забывай об этом. Ни за что не селись в Испании и не стреляй в Мадриде голубей!

– Я вообще не буду в них стрелять!

– Это точно?

– Точно!

– И еще – никогда не превращайся в такого старика, слышишь?

– Слышу.

– Ты ничего не забудешь?

– Ничего.

Он поспешил к дому.

– Теперь я отвезу тебя обратно, – сказал я, обращаясь к бездыханному телу, – и похороню в безымянной могиле.

Я уселся в свою Машину и бросил прощальный взгляд на пустынную улицу.

– Удачи тебе, Саймон Гросс, – прошептал я и, щелкнув переключателем, исчез в будущем.

После бала

Огни над зданием с облупившейся вывеской «Танцевальный зал Майрона» замигали, будто собираясь погаснуть, и крошечный оркестрик заиграл финальную тему. Гости, шурша одеждами и шаркая подошвами, стали направляться к выходу. Через минуту музыка смолкла, огни мигнули в последний раз и зал погрузился в темноту.

В следующее мгновение внизу открылась боковая дверь и из нее на улицу вышли пятеро (а может быть, и шестеро) музыкантов, несших футляры с внезапно потяжелевшими инструментами. Музыканты поспешили рассесться по своим машинам, явно не желая встречаться с многоголосой шумной толпой, спускавшейся по главной лестнице. К тому времени, когда на улицу вышли все участники бала – шестьдесят женщин весьма пожилого возраста и примерно такое же количество старых мужчин, – машины музыкантов уже исчезли в ночи, объятой наползавшим с гор и с моря туманом.

Около тридцати участников праздника выстроились на южной стороне улицы в ожидании трамвая местной линии, все же остальные, почему-то более шумные и веселые, перешли на находившуюся напротив остановку дальнего трамвая, который должен был отвезти их на тихоокеанское побережье.

Выстроившись в очередь и дрожа от знакомого всем калифорнийцам ночного холода (особенно чувствительного после дневной тридцатиградусной жары), мужчины чертыхались сквозь зубы, а дамы в цветастых вечерних платьях молча вглядывались в даль так, будто это могло ускорить появление транспорта.

Как ни странно, это, похоже, сработало.

– Едет, едет! – оживились дамы.

– Да, черт побери! – отозвались кавалеры.

Все это время они не смотрели друг на друга.

Даже когда огромный, похожий на трансконтинентальный экспресс сдвоенный трамвай остановился, рассыпая искры и шипя тормозами, кавалеры в измятых пропотевших смокингах галантно помогали своим разодетым в пух и прах дамам подняться по железным ступенькам, стараясь не смотреть на их лица.

– Оп-ля!

– Я уже наверху!

– Вот и умница!

Вслед за дамами по стальным лесенкам в трамвай забрались и мужчины.

Прозвенел колокольчик, прогудел клаксон, и огромный трансконтинентальный экспресс, идущий, правда, только до Венеции[8] (до которой было всего тридцать миль), тронулся с места и поспешил к сокрытому в полуночном мраке месту своего назначения.

Это вызвало бурный восторг как у утомленных танцами дам, так и у мужчин, мечтавших поскорее отстегнуть накрахмаленные белые манишки и распустить галстуки.

– Мне душно, откройте, пожалуйста, окошко!

– Меня знобит, поскорее закройте все окна!

Разделившись на арктических и экваториальных жителей, эти старые дети дружно устремились к безмятежным морям и к берегам безумной надежды.

Пара, сидевшая в первом вагоне прямо за вагоновожатым, зачарованно наблюдала, как движениями, напоминавшими взмахи дирижерской палочки, он переключал медные рукоятки – левую, правую, среднюю – и при этом непрерывно всматривался в туман.

Стальной экипаж вез их от Майрона к Нептуну.

Первой молчание нарушила дама:

– Вы не позволите мне сесть возле окна?

– Разумеется! Я и сам хотел вам это предложить.

Они поменялись местами. Она повернулась к окну и стала следить за проплывавшими мимо темными зданиями и деревьями, над которыми виднелись редкие звезды и узкий серп луны.

– О чем вы думаете? – поинтересовался он.

Ее силуэт смутно виднелся на фоне этих проплывающих за окном теней.

– Когда сижу в такой древней развалюхе, – тихо сказала она, – мне всегда кажется, будто я путешествую сквозь время, в прошлое.

– Никогда об этом не задумывался, – хмыкнул он, вытягивая шею, чтобы получше ее разглядеть, но она сидела, отвернувшись к окну, казавшемуся ему телевизионным экраном, на котором нерезко настроенные каналы переключались ежесекундно. Он принялся рассматривать свои руки. На них были надеты белые перчатки. – Никогда.