Пелам Вудхаус - Дядя Фред весенней порой

• Название: Дядя Фред весенней порой
• Автор: Пелам Вудхаус
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-41674-3

«…– Если вы разрешите мне вставить слово, – холодно проговорила Валерия, – я сообщу вам, что пришла не для споров. Я пришла довести до вашего сведения, что помолвка наша расторгнута, о чем вы сможете прочитать завтра в «Таймс». Поведение ваше я могу объяснить только душевной болезнью. Я этого давно ждала. Возьмем вашего дядю. Абсолютно невменяем.

– А твой что, лучше? – вскричал несчастный Хорес.

– Какие у вас претензии к дяде Фреду?

– Полный псих.

– Ничего подобного.

– Спроси своего брата.

– Он кретин.

Мартышка удивился…»

---

– Как вы расцениваете шевиотовый костюм?

– Шесть против одного.

– Ставлю десять шиллингов.

– Прекрасно. Деньги наличными, пожалуйста. Ничего не попишешь, закон. Я вам доверяю, но – нельзя! Спасибо. Живее, живее, господа! Девять против четырех…

Последние преграды пали, дело пошло споро, и мистер Плум исчез за телами игроков.

Одним из первых был Мартышка. Кинувшись к швейцару, он выписал чек на последние десять фунтов и, облегченно вздохнув, прислонился к стойке.

Он понял, что фортуна, до сей поры капризная, решила больше не мучить хорошего человека. Чтобы выиграть пари, нужны знания, а они были, и в преизбытке. Только он, один из всех, знал, кто говорит по телефону; мало того – он знал, как тот одет.

Возьмем, к примеру, Бреммеля[4] наших дней – Поттера-Пербрайта, именуемого Кошкинкормом. Вот о нем можно гадать часами. Но Хорес – дело другое. Он с костюмами не расставался и довел свою невесту до рискованного шага: перед отъездом в Лё Тукэ она забрала их все до единого, чтобы отдать бедным. Конечно, она не могла оставить его голым, а потому не тронула серый фланелевый костюм и еще один, выходной, поскольку никто не успел бы сшить новый за такой короткий срок. Итак, ставим десять фунтов на серую фланель и спокойно ждем результатов.

Потягивая коктейль, он думал, все ли уйдет на Эрба или что-то останется, когда внезапно вспомнил исключительно важную вещь – мистер Плум сказал, что Хорес провел всю ночь на маскараде. И словно колокол, услышал слова: «Я оденусь бойскаутом».

Комната поплыла перед ним. Теперь он понял все. Никто, ни один человек, не может об этом догадаться. Плум знал, что сорвет банк. Самый проницательный трутень не подумает, что в такое время в таком месте кто-то оденется бойскаутом.

Мартышка вскрикнул. В предпоследнюю минуту ему открылся путь к спасению – а он все погубил! Но тут он заметил Пуффи Проссера и схватил его за рукав.

– Пуффи… – начал он.

– Ничего не дам! – сказал Пуффи.

Мартышка заплясал на месте. Гул вокруг сыщика еще не стих, но запись явно кончалась.

– Хочешь хороший совет?

– Да?

– Верный.

– Да-а?

– Абсолютный верняк.

Пуффи усмехнулся:

– Не держу пари. На что мне какие-то два фунта! Недавно в Лё Тукэ…

Мартышка кинулся к Плуму, расталкивая трутней.

– Мистер Плум!

– Да?

– Тут один мой друг хочет записаться!

– Наличными, мистер Т., только наличными. Закон!

– Чепуха. Это мистер Проссер. Возьмите чек. Вы слышали о мистере Проссере?

– А, мистер Проссер! Это дело другое. Ради такого человека можно нарушить и закон.

Вернувшись к Пуффи, Мартышка увидел, что тот оживился.

– Ты правда что-то знаешь?

– Еще бы! Половину выигрыша дашь?

– Ладно, дам.

– Тогда говори: «Бойскаут». В будке – Хорес Давенпорт, он только что с карнавала.

– В костюме бойскаута? Это точно?

– Точнее некуда!

– Что ж, будут деньги на хлеб!

– С маслом! – восторженно крикнул Мартышка. – Не забудь, половина мне.

Именно в эту минуту мальчик доложил, что его ждет лорд Икенхем; и, едва касаясь ковра, Мартышка побежал в холл. Пятый граф смотрел на него с интересом.

– Пип-пип! – сказал он.

– Пип-пип, – рассеянно бросил племянник. – Дядя Фред, дай мне все, что у тебя есть. Сейчас закроют запись. Хорес привел твоего Пудинга…

– Странно… Прекрасный человек, я ничего не говорю, но здесь ему не место.

– Потом обсудим, привел и привел. А он закрыл Хореса в будке и ведет запись. Все гадают, как Хорес одет. Сколько дашь?

– Против Пудинга? – Лорд Икенхем мягко улыбнулся. – Ничего, мой друг, ни цента. Жизнь научит тебя со временем, что Пудинга объехать нельзя. Кто только не пытался! Сотни. И где же они?

Мартышка передернул плечами:

– Что ж, теряешь редкий шанс. Я знаю точно, что Хорес был на карнавале, в костюме бойскаута, и домой не заходил.

– Бойскаута? Странно… Нет, не верю. Бейтс, – обратился он к швейцару, – вы видели мистера Давенпорта. Как он выглядел?

– Жутко, милорд.

– Как же иначе? – сказал граф. – Когда такая каланча надевает короткие штаны… А голые коленки! Одно слово – бойскаут.

– Простите, милорд, – вмешался швейцар, – мистер Давенпорт одет не бойскаутом.

– Что?!

– Мне показалось, милорд, что это скорее негр. Лицо черное, в руке – копье. Не захочешь – испугаешься.

Мартышка покачнулся. Толстый швейцар поплыл перед его глазами.

– Черное? – выговорил он.

Мистер Плум во главе шествия показался в холле. Он прошел к будке, открыл дверцу, и взорам явилась странная фигура. Природа создала немало чудищ, но еще не было такого, как то, которое ринулось к выходу, скатилось на улицу и кликнуло кеб.

Как и говорил швейцар, лицо у него было черное, длинное тело обернуто в какие-то ткани и прикрыто шкурой леопарда, голова увенчана страусовыми перьями. Оно держало копье, что не совсем сочеталось с очками в черепаховой оправе.

Мартышка ощутил, что добрая рука схватила его за локоть.

– Пойдем, мой дорогой, – сказал лорд Икенхем. – Ждать тебе нечего, встречаться с Проссером не нужно. Сколько ты ему должен?

– Пятьдесят фунтов.

– Подведем итоги. Бадду ты должен двести, Проссеру – пятьдесят. Если не отдашь Проссеру, он сообщит комитету и тебя выбросят на улицу, где поджидает Эрб. Да, ты живешь поистине полной жизнью! Нам, сельским жителям, до тебя далеко. Но как вдохновляет!

Когда они приехали к Хоресу, Уэбстер сообщил им, что тот – в ванной.

Глава V

Хорес, который минут через десять появился в пижаме и в халате, был намного приятней того, который выскочил из будки, но печать страдания не исчезла. Лицо, оттертое маслом, а после водой и мылом, сверкало и пламенело; но глаза глядели печально, если не скорбно.

Когда он увидел графа, к этому прибавилась тревога. Хорес Давенпорт слышал рассказы о родственниках оскорбленных невест. Однако лорд Икенхем ничем не проявлял ярости. Он вообще любил Хореса, хотя и считал слабоумным, а сейчас еще и растрогался.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он. – Я утром заходил, вас не было.

– Да, Уэбстер мне сказал.

– А сейчас, в клубе, вы спешили. Хотел потолковать об этой злосчастной размолвке. Валерия мне все открыла.

– Да? – выговорил Хорес.

– Да. Мы беседовали вчера, она говорила о вас.

– Д…да?

– Да. Собственно, она только о вас и говорила. Она обижена.

– Д…д…да?

– Но не горюйте, все уладится. Когда вы доживете до моих лет, вы будете знать, что равнодушные девушки не называют своих женихов лупоглазыми идиотами и не стремятся посмотреть, как те корчатся в кипящем масле.

– Она это все говорила?

– Естественно. Значит, любовь жива. Подождите денек-другой, пусть остынет, а потом – цветы, цветы и цветы. Выбросит – шлите снова. Затопчет ногами – а вы еще. Вскоре вы обнаружите, что это действует. Полного примирения я жду в начале мая.

– Хорошо… – проговорил Хорес.

– Вижу, вы не радуетесь, – заметил граф.

– Нет, что вы…

– Почему же вы напоминаете снулую рыбу в мелкой луже?

– Я озабочен, – отвечал Хорес.

– Ты? – вскричал Мартышка. – Нет, вы подумайте! Это он озабочен! А я? Кто мне говорил, что оденется бойскаутом?

– Я собирался, но передумал.

– Передумал! Ну, знаешь! Ха-ха! У-ю-юй! Тьфу!

– Да что случилось?

– Ах, ничего! Просто ты меня погубил.

– Он прав, дорогой мой, – вступил в беседу лорд Икенхем. – Боюсь, вы и впрямь погубили Мартышку. Если он вступит в Иностранный легион, вина падет на вас. Британцы так не поступают. Нехорошо, нехорошо.

– Разве важно, в каком я костюме?

– Еще бы! В клубе держали пари, а мой несчастный племянник поставил на бойскаута.

– А, вон что! Мне очень жаль.

– Поздно, дорогой, поздно.

– Понимаете, Полли сказала, что лучше одеться африканским вождем.

– Вижу, у нее причудливый, нездоровый вкус. Так и просится слово «извращенный». Кто эта Полли?

– Дочка Плума. Мы вместе были на балу.

Лорд Икенхем просиял:

– Неужели Полли Плум? Боже, как летит время! Малютка Полли ходит на балы! Я ее знал вот такой. Она у нас гостила. Прелестное дитя. Наверное, совсем выросла? Что ж, никто из нас не молодеет! Когда я видел ее в последний раз, мне было едва за пятьдесят. Мальчишка! Значит, вы повели ее на бал?

– Да. Я хотел пойти с Валерией, а после… всего сказал, что пойду с Полли.

– Чтобы ей досадить? Тонкий, изящный ход. Плум тоже был с вами?

– Нет, не был.

– Что же он делал в клубе?

– Понимаете, он зашел на Малборо-стрит, чтобы заплатить за меня штраф, вот я его и прихватил.

Мартышка немного оживился:

– Штраф? Тебя что, арестовали?

– Да. Вышла неприятность, все из-за Рикки.

– А кто это – Рикки? – спросил граф.

– Аларих Гилпин, мой кузен.

– Пишет стихи, – объяснил Мартышка. – Такой мордатый, рыжий. Это он познакомил Хореса с Полли. Для танцев.

– А что же там вышло?

– Оказывается, Рикки и Полли любят друг друга. Он запретил ей идти со мной на бал. Пришел, а мы там… Вы его сейчас не видели?