Николай Горнов - Год Обезьяны

• Название: Год Обезьяны
• Автор: Николай Горнов
• Жанр: Повести

«…Игорь вытащил из шкафа пачку сигарет, приоткрыл форточку и не спеша закурил. Тимофеев, конечно, придурок. Но если математики смогли доказать возможность путешествия во времени, то почему бы Тимофееву не доказать математическими методами существование какого-то несчастного кристалла, который упал из космоса?

– И где же этот твой Храм Ханумана? – поинтересовался Игорь.

– На дне Шайтан-озера, – округлив глаза, прошептал Тимофеев. – Забавно?

– Забавно, – согласился Игорь. – Так глупо, что даже верится. И глубоко?

– По моим расчетам, Храм нужно искать в северной части озера. Там, где глубина достигает девяноста метров.

– В общем, достать кристалл нет никакой возможности. Я правильно догадался?

– Нет, возможность есть, – не согласился Тимофеев. – И я знаю такого человека, который сможет это сделать. …»

---

– О, привет, – встрепенулся Тимофеев, заметив Игоря. – А я с самого утра ничего не ел. В обед только булочку с маком сжевал всухомятку.

Ну, тогда заходи в гости, – неохотно сказал Игорь. – Тебе повезло. Мои родители благополучно отбыли на дачу. Их не будет несколько дней, так что можешь располагаться со всеми удобствами. Жаль только хлеба мало. Забыл купить по дороге. Зато есть сухари. Ты любишь борщ с сухарями, Тимофеев?

Тимофеев радостно закивал. Дважды приглашать его не требовалось. Через час, выхлебав три тарелки борща, он прикончил недельный запас белых сухарей. Потом подобрался и к черным. Хотя они оказались такими твердыми, что раскусить их было практически невозможно, но Тимофеев и тут сориентировался – стал размачивать сухари в чае…

Шадрин и Тимофеев были настолько не похожи друг не друга, насколько это вообще возможно. Игоря всегда отличала устойчивость темперамента, а таких, как Тимофеев, принято было называть холериками. Ко всему прочему, природа наградила Тимофеева рыжими волосами и обилием веснушек. Его спасали только незаурядные способности к точным наукам. Даже преподаватели математики в институте предпочитали не ввязываться с ним в дискуссии и сразу ставили отличные оценки. Игорь был намного сильнее физически, но в познании наук от Тимофеева заметно отставал, и часто прибегал во время учебы в школе к помощи товарища. А Тимофеева одноклассники старались лишний раз не цеплять, помня о крепких кулаках Игоря Шадрина.

Так они и проучились десять лет в одном классе. И еще потом пять лет протирали штаны в одних и тех же аудиториях политехнического института. Почему Игорь решил стать специалистом в области обработки металлов давлением – загадка. Видимо, не захотел в армию, а на мехфаке в то время давали отсрочку. К тому же, на этот факультет принимали всех, кто сдавал экзамены хотя бы на тройки. Тимофеев явно пошел в политех по примеру Игоря, зато успел жениться первым, несмотря на свою неказистую внешность и невысокий рост. Вернее сказать, поджениться. С первой своей женой он до ЗАГСа так и не дошел. Неофициальная жена Тимофеева работала инженером-технологом пищевого производства, была лет на семь его старше и имела уже вполне приличный однокомнатный кооператив, из которого Тимофеев и вылетел в итоге, получив коленом под зад после трех лет, прожитых в счастливом гражданском браке. Пристроившись ассистентом на кафедру металлообработки, Тимофеев потихоньку сдал кандидатский минимум и был зачислен в аспирантуру. Сначала в заочную, а потом и в очную, где после тридцатой страницы диссертации резко потерял интерес к научной работе и несколько лет морочил голову своему научному руководителю, пока его со скандалом не изгнали из института.

Игорь женился спустя год после Тимофеева на высокой и красивой девушке по имени Мария. По любви, естественно. А время тогда уже наступило смутное – капиталистическое, поэтому инженером на военном заводе ему пришлось проработать не долго. Приватизация развалила завод в рекордные сроки. Да еще с таким успехом, который был не под силу никакому идеологическому противнику Советского Союза времен холодной войны. Пришлось Игорю искать работу в частных структурах. Сначала он пристроился менеджером в небольшую фирму, где работал его двоюродный брат, потом перешел в другую фирму, но и там долго не задержался. Денег он домой приносил все меньше, и семейная жизнь пошла, соответственно, под откос. Вскоре Маша с шумом и скандалом ушла к маме и больше уже не возвращалась. Детей у них с Игорем не было. Сначала не хотели оба, потом не хотела Маша, а потом и хотели вроде бы, делая вялые попытки, но никакого зачатия в результате этих попыток так и не произошло. Игорь очень тяжело переживал развод, и даже на что-то продолжал надеяться, но Маша примирения не искала, а вскоре вышла замуж повторно.

У Тимофеева в это время жизнь была в порядке. Он женился на Кате – миловидной молодой аспирантке с соседней кафедры. У них родился сын Валерка – такой же рыжий, как и его папа. Правда, в заботах о потомстве Тимофеев не забывал и про друга, и даже старался его поддержать, как мог. Тимофеев первым заметил, что после развода и длительного запоя Игорь неожиданно стал связно излагать свои мысли на бумаге. По совету Тимофеева Игорь пристроился внештатным корреспондентом в «Сибирский путь» – газету местных коммунистов. Там ему платили редко и мало, зато он получил возможность «расписаться». Через год Игоря уже охотно взяли на штатную должность корреспондента в городском таблоиде…

– А ты почему не ешь? – встрепенулся Тимофеев. – Такие сухари вкусные, а ты не ешь!

– Спасибо, я сыт. А ты продолжай, не стесняйся. Матушка еще насушит сухарей.

– Валентина Николаевна – просто золото, – вздохнул Тимофеев. – Готовит очень вкусно. А борщ остался? Ты не подумай, я просто так интересуюсь. В смысле – на завтра.

– Остался, не волнуйся. Она если варит, то сразу много…

Отношения Игоря с родителями в последнее время опять усложнились. Когда он вернулся в родительский дом после развода, то с удивлением понял, что в родное гнездо, как и в реку, нельзя войти дважды. Либо никогда не улетай, либо – никогда не возвращайся.

– Что, проблемы с родителями? – осторожно поинтересовался Тимофеев.

– Не то слово. Можешь, кстати, не радоваться. На прошлой неделе мне твоя мама звонила, – усмехнулся Игорь. – Жаловалась на тебя…

Тимофеев сник и попытался сменить тему.

– А я через два дня покидаю этот гостеприимный городок.

– В каком, интересно знать, направлении?

– В Окунево. Поедешь со мной?

– В Окунево? – Игорь криво усмехнулся. – Это не та ли деревенька, где у всех жителей аномалии?

– Темный ты человек, Игорек! – Тимофеев демонстративно вздохнул. А еще журналист! Помнишь, я тебе про интересную тему говорил?

Игорь пожал плечами и улыбнулся.

– Секундочку! – Тимофеев вышел в коридор, долго шарахался в темноте, скрипя дверцами шкафа, а когда вернулся, то протянул Игорю засаленную канцелярскую папку. – Можешь не верить, но это реальная сенсация. Тебе первому рассказываю. Как другу и талантливому журналисту.

– Ладно, – неохотно согласился Игорь. – Давай свою сенсацию. Но как-то мне с трудом верится, что именно в этой папке я найду пальмы, девушек, синее море, белый пароход, целые носки и мало поношенный смокинг…

4.

На окраине села со странным названием Инцисс от удушающей жары не было спасения нигде. Машина Игоря раскалилась так, что хоть яичницу на крыше жарь. Игоря это раздражало. Зато Тимофеев оставался невозмутим. Он спокойно дремал на заднем сиденье, словно и не было никакой жары. Только отмахивался сквозь сон от назойливых жирных мух.

Походив кругами, Игорь попытался спрятаться в тени машины. Но солнце стояло слишком высоко. Тень была слабой и короткой, и Игорь только джинсы перемазал в красной пыли.

– Сейчас он приедет, не волнуйся – заверил приятеля Тимофеев, приоткрыв один глаз.

– Сережа, а ты точно ничего не напутал? – поинтересовался Игорь с улыбкой, не обещающей ничего хорошего. – Нет ли здесь, случайно, другой дороги? А если он вообще передумал нырять в это твое Шайтан-озеро? Ты расскажи мне все, не стесняйся. Я тебя не больно убивать буду.

– Не паникуй, – пробормотал Тимофеев. – Даже если наступит конец света, то Катран от своих планов не отступится. Он – настоящий полковник.

– Хотелось бы верить, – проворчал Игорь. – А то с машины уже краска стекает. Сколько отсюда до озера?

– Если напрямик, то меньше пяти километров. Если идти вдоль речки Шайтанки, то чуть дальше получится – километров восемь. Если на машине, то километров пятнадцать. Но если пешком, то лучше вдоль Шайтанки. Местные говорят, что в лесу можно запросто промахнуться. И будешь потом петлять до самого Китлинского болота.

– Знал бы, что так долго ждать придется, уже сходил бы к озеру. Хоть разок бы окунулся.

– Не советую. – Тимофеев протяжно зевнул. – Ты же плаваешь, как топор. А по Шайтан-озеру, между прочим, самая неблагоприятная статистика во всем районе. За год в этом озере как минимум пятерых утопленников вылавливают.

– Убедил, – проворчал Игорь и сплюнул на раскаленный щебень. Слюна мгновенно испарилась…

Муромцевский район превратился в аномальную зону после того, как одному городскому чудику по фамилии Печкин стало скучно жить без чуда. В середине 90-х Печкин развил кипучую просветительскую деятельность, собрал вокруг себя таких же чудиков, и стал регулярно наведываться в село Окунево, приставать с расспросами к местным жителям, а потом писал статьи про «окуневский феномен» во все газеты и журналы, которые не брезговали публиковать его бред. Писал Печкин о существовании пяти загадочных озер с целебной водой, которые располагаются на равном расстоянии друг от друга и появились 300 000 лет назад в результате падения на Землю осколков большого метеорита. Эти пять озер связаны, якобы, энергетически каналом, который тянется от пяти озер к шестому водоему, вода в котором «злая». А заканчивается этот энергетический канал в неком древнем Храме, который построили на территории Западной Сибири еще древние арии в честь царя обезьян Ханумана. В этом храме хранится, якобы, мыслящий кристалл, попавший на Землю из космоса. И все это – Храм, озера и кристалл – звенья одной цепи. А кто ее «соберет», тот получит лекарство от смертельного вируса, который объявится на Земле через 66 лет и начнет распространяться из Китая и Средней Азии, поставив все человечество на грань выживания.