Николай Ямской - Московские бульвары: начало прогулки. От станции «Любовь» до станции «Разлука»

• Название: Московские бульвары: начало прогулки. От станции «Любовь» до станции «Разлука»
• Автор: Николай Ямской
• Жанр: Гиды, путеводители
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-227-03751-0

Помните ли вы, как у Булгакова в «Мастере и Маргарите» появляется злополучный трамвай на Патриарших? Неожиданно. Зловеще осветившись изнутри электричеством. С выключенными против всех правил лобовыми фонарями и подсветкой маршрутной вывески. Слава богу, что в нашу жизнь такой предвестник врывается не каждый день. И чаще всего мы встречаемся совсем с другими трамваями. «Букашка» возила пассажиров по Садовому кольцу – это по ее протоптанной тропе ныне то едет, то стоит в пробках троллейбус с аналогичной литерой «Б». «Верочка» тарахтела в районе Таганки. А вот «Аннушка», которая впервые вышла на линию в 1911 г., не только в истории Москвы, но и в судьбе нескольких поколений ее пассажиров сыграла особую роль. Маршрут «Аннушки» был замечательный, потому что большим изъяном Бульварного кольца являлось то, что кольцом-то оно по существу никогда не было. О том, почему так получилось, разговор особый.

Итак, начнем прогулку по большим московским бульварам, которые ничуть не хуже, а может, и много лучше парижских. В этой книге автор проведет читателя из всего десятикилометрового пути лишь первую треть. Но сколько жизней и историй вмещает этот отрезок!

---

Незабываемая панорама на малоэтажную тогда Москву открывалась и со смотровой площадки собора. Поэтому сразу же облюбовавшие данную точку фотографы сделали отсюда немало ставших историческими снимков. На них, кстати, хорошо видно, что кое-что из окружающей в те времена храм архитектурной среды неплохо сохранилось до наших дней. Кроме уже упомянутой церкви Ильи Обыденного это изначально принадлежавший храму Христа Спасителя дом номер 7 по Соймоновскому проезду. А также расположенное через Волхонку на углу Гоголевского бульвара строение номер 2.

Под сенью величественной тени

Правда, в ту пору, когда фронтально глядящий на это невысокое здание собор еще только проектировался, на данном участке располагался лишь небольшой особнячок генеральши Ермоловой. В 1831 году владелица уступила его учреждениям Московского учебного округа, которые расстроились вплоть до Знаменского переулка, где основные площади сначала занимала легендарная 1-я мужская гимназия, а в 1872 году открылись курсы В.И. Герье – первое в Москве высшее учебное заведение для женщин. С 1996 года в здании разместился Институт русского языка.

Все остальное – если иметь в виду застройку по нечетной стороне Соймоновского – возникло уже «под сенью величественной тени» храма Христа Спасителя. Про маловразумительное строение номер 9, которое до сих пор замыкает квартал на углу Остоженки, сказать что-либо интересное затрудняюсь. А вот об упомянутом доме номер 7 и особенно следующем за ним, сильно ныне переделанном строении номер 5 обязательно упомяну.

Терем с причудами в стиле модерн

Отдельного рассказа заслуживает экзотический дом Перцова на углу с Пречистенской набережной. Причем не просто потому, что в плане он значится под номером 1, а в силу особой общекультурной значимости самого строения, его создателей, жильцов. И конечно, неразделимой связи с историей храма Христа Спасителя. Этот затейливый – с характерной остроконечной кровлей, теремками-балконами и обилием изразцов – дом появился на углу Пречистенской набережной и Соймоновского проезда на излете первого десятилетия прошлого века. И сразу же попал в разряд чуть ли не самых главных достопримечательностей Первопрестольной. Авторитетнейший в ту пору путеводитель «По Москве» издания М. и С. Сабашниковых поместил по этому поводу отдельную, посвященную архитектуре дома статью, которая завершалась словами: «Полная блестящая импровизация в духе сказочно-былинного стиля».

Оригинальное творение оригинальных создателей

Владельцем и в большой степени создателем этого чуда был известный русский инженер-путеец П.Н. Перцов (1857–1937).

Из-за сложных торгов с землевладельцем купчую Петр Николаевич оформил на свою жену Зинаиду Алексеевну, урожденную Повалишину. А к реализации проекта привлек архитектора Н. Жукова – одного из лучших тогдашних специалистов по созданию общего домового плана с привязкой к данному участку земли и художника Сергея Васильевича Малютина.

Дом Перцова

Оформительский проект этого крупного фольклориста, одного из главных создателей знаменитой русской матрешки, одновременно оказался и оригинальным, и функциональным. Постройка гармонично вписывалась в исторически сложившуюся в этом районе архитектурную среду, где доминировали древний Кремль и храм Христа Спасителя. Но при этом удивительно функционально вписывала в себя все, что по задумке инженера Перцова превращало строение в исключительно комфортабельный, удобный для проживания доходный дом.

Голос из прошлого

В своих никогда не опубликованных и бережно хранимых внуком Дмитрием пятисотстраничных воспоминаниях сам Петр Николаевич отзывался о проекте так: «С.В. взял в нем за основу существующую постройку (ранее на пустыре располагалось некое строение, напоминавшее трехэтажный ящик с небольшими окнами. – Авт.)… нанес на него четвертый этаж с большими окнами комнат-студий для художников… пристроил к нему по (Пречистенской. – Авт.) набережной четырехэтажный особняк (для проживания владельца и его семьи. – Авт.) и по (Курсовому. – Авт.) переулку – особый отлетный корпус со стильно разработанным главным подъездом, богато покрытым майоликовой живописью. Все здание завершалось высокими, отдельно разработанными крышами, а стены и фронтоны дома были богато украшены пестрой майоликой».

Глазурь вечной молодости

Ныне эти дивные фасадные панно со стилизованными изображениями змей, медведя, быка, рыбы и солнца – один из ярких примеров того, что темпы, эстетика и качество на этой сложнейшей в архитектурном отношении стройке (дом был возведен всего за одиннадцать месяцев) шли рука об руку. По совету Малютина домовладелец Перцов доверил изготовление майолики молодым художникам Строгановского училища. Эти талантливые, но совсем не деловые ребята сидели в ту пору без заказов. Их маленькая артель под уютным названием «Мурава» дышала на ладан. Но Перцов рискнул. И выиграл. Заказ был исполнен в срок. С точным воспроизведением рисунка и раскраски. Да еще так добротно, что, по свидетельству реставраторов, за весь более чем столетний период существования этих полотен ни одного случая повреждения глазури не наблюдалось.

Кто имеет и кто охраняет

Терем, между прочим, находится под охраной государства. Так, во всяком случае, гласит надпись на типовой фасадной доске. Фактически же если не все, то уж строгий режим на входе точно государство давным-давно передало арендаторам.

Майолика на фасаде дома Перцова

Так что любуйтесь историческими фасадами на ходу! И по тому, как их беззастенчиво завесили ящиками кондиционеров, делайте свои выводы о степени сохранности оригиналов внутри. Лично у меня, например, по этому поводу иллюзий нет. Особенно в связи с одной-единственной, уныло повторяемой во всех описаниях фразой, от которой мороз дерет по коже: «Хорошо сохранились в первоначальном виде вестибюль и широкая лестница».

И это все, что нам на сегодняшний день уберегла «охрана государева»?

Избранные места в «засекреченных» интерьерах

Для получения хотя бы некоторого представления об утраченном лучше всего еще раз процитировать первого хозяина – Петра Николаевича Перцова. Вот как, по его словам, обустраивалась семейная часть дома, то есть та самая, под острой крышей, что и поныне выходит на Пречистенскую набережную: «Салон с панелями и хорами из красного дерева, спальню с нишей и восточную курительную комнату отделывал мебельщик Коршанов, а столовую русского стиля, как и вестибюль и лестницу, – кустари, выписанные С. В. (Малютиным. – Авт.) из Нижегородской губернии. С. В. лично руководил резьбой стен, арок, наличников, столовой мебели и всеми работами по отделке комнат. Стены столовой резались из дуба, а арки, наличники и карнизы – из березы. Посудный лифт для спуска кушаний из кухни в буфет при столовой был обделан в виде изразцовой майоликовой печи. Столовая вышла строго стильной. Половина салона от входа с площадки лестницы отведена под кабинет. Красивы вышли хоры с библиотечными на них шкафами и широким под ними камином».

Домашняя «Третьяковка»: где же оригиналы?

Согласно этому же первоисточнику, до 1917 года квартира хозяина дома являла собой настоящую сокровищницу совершенно уникальных произведений искусства, представлявших собой неотъемлемую часть интерьера. В нише большого окна, например, находился цветной витраж «Въезд победителя», изготовленный мастерами Строгановского училища по рисунку самого М. Врубеля. Пространство над письменным столом занимала вмонтированная в стену работа художника Ф. Малявина «Мужик». Через березовую резную арку, отделяющую столовую от комнаты под красноречивым, объясняющим ее назначение названием «Думка», прекрасно смотрелась картина Н. Рериха «Заморские гости».

И это только лишь несколько взятых, что называется, навскидку примеров!

Когда «распил» еще называли «экспроприацией»

В каком состоянии эта красота теперь, при существующем пропускном в дом режиме, – похоже, большая государственная тайна. Из независимых источников удалось выудить лишь кое-какое косвенное свидетельство о состоянии сохранности вещей в особняковой части дома. Он, разумеется, после 1917 года был национализирован. Самого Перцова оттуда выселили. А в 1922 году еще и арестовали, поскольку, будучи членом церковного совета храма Христа Спасителя, Петр Николаевич открыто расценил факт большевистского изъятия из собора религиозных реликвий как акт откровенного вандализма и грабежа.

Победитель получает всё

Новым обитателем бывших хозяйских покоев стал не абы кто, а сам Лев Троцкий. В них этот тогда второй после Ленина «вождь революции» – так сказать, «по-домашнему» – принимал зарубежных дипломатов. А те, пораженные, в своих депешах на родину отмечали, с каким «вкусом» у этого «рабоче-крестьянского комиссара» была обставлена гостиная. И даже тонко подмечали, что костюмы на нем хоть и не очень ладно сидели, но зато отличались прекрасным пошивом. Еще бы! Позже по этим опубликованным описаниям успевшая вовремя оказаться за границей дочь Перцова опознала вещи из гардероба отца.