Николай Ямской - Московские бульвары: начало прогулки. От станции «Любовь» до станции «Разлука»

• Название: Московские бульвары: начало прогулки. От станции «Любовь» до станции «Разлука»
• Автор: Николай Ямской
• Жанр: Гиды, путеводители
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-227-03751-0

Помните ли вы, как у Булгакова в «Мастере и Маргарите» появляется злополучный трамвай на Патриарших? Неожиданно. Зловеще осветившись изнутри электричеством. С выключенными против всех правил лобовыми фонарями и подсветкой маршрутной вывески. Слава богу, что в нашу жизнь такой предвестник врывается не каждый день. И чаще всего мы встречаемся совсем с другими трамваями. «Букашка» возила пассажиров по Садовому кольцу – это по ее протоптанной тропе ныне то едет, то стоит в пробках троллейбус с аналогичной литерой «Б». «Верочка» тарахтела в районе Таганки. А вот «Аннушка», которая впервые вышла на линию в 1911 г., не только в истории Москвы, но и в судьбе нескольких поколений ее пассажиров сыграла особую роль. Маршрут «Аннушки» был замечательный, потому что большим изъяном Бульварного кольца являлось то, что кольцом-то оно по существу никогда не было. О том, почему так получилось, разговор особый.

Итак, начнем прогулку по большим московским бульварам, которые ничуть не хуже, а может, и много лучше парижских. В этой книге автор проведет читателя из всего десятикилометрового пути лишь первую треть. Но сколько жизней и историй вмещает этот отрезок!

---

Приключения талантов в Стране Советов

Про созданное Ильфом – как самим, так и вместе со своим соавтором и другом Евгением Петровым – такого не скажешь. Потому что в отличие от Гладкова оба в описании того же быта поднимались до уровня бытия. Из-за этого многое в созданном ими много лет назад до сих пор современно, узнаваемо, задевает за живое. И как результат, их книги не залеживаются на полках, а переиздаются, читаются, экранизируются. Такова была судьба первого, изданного в 1928 году романа И. Ильфа и Е. Петрова «Двенадцать стульев» о трагикомичных приключениях веселого афериста Остапа Бендера. Не меньший успех поджидал и второй том их дилогии – «Золотой теленок», который авторы как раз «ваяли», на какое-то время превратив небольшую комнатку четы Ильфов на Соймоновском еще и в свой рабочий кабинет.

«Что слава? Яркая заплата на жалком рубище певца…»

На тот момент оба соавтора были уже невероятно популярными писателями – создателями произведения, текст которого расхватывали на цитаты. Однако, как известно, в нашей стране это высшее в искусстве, но не заверенное инстанцией народное признание – совсем не заслуга. Во всяком случае, для главных в Стране Советов распределителей всего и вся, в том числе жилищных благ. Поэтому «народные СССР» получали квартиры за казенный счет. А воистину всенародный Ильф вместе со своей красавицей женой Марусей жил на свои.

И. Ильф и Е. Петров

Вследствие чего осенью 1929 года в «белорусско-балтийском кооперативе» по адресу: Соймоновский проезд, дом 5 им досталась лишь небольшая комната в общей квартире. И хорошо хоть, что в новостройке с элементарными удобствами. Потому что, несмотря на все совдеповские ухищрения по части уплотнения, в стране свирепствовал страшный жилищный кризис. И до этого та же чета Ильфов несколько лет мыкалась по съемным углам.

Действительность, схваченная врасплох

Их небольшое, но наконец-то собственное семейное гнездо располагалось на шестом этаже. Да еще с балконом. Да еще с красивейшим видом на храм Христа Спасителя, совсем не заслоняющий распахивающуюся за ним панораму излучины Москвы-реки с башнями Кремля вдоль набережной.

Разрушение храма Христа Спасителя

К тому же Ильф страстно увлекся фотографией. И с присущим ему многогранным талантом вовсю использовал свою исключительно выгодную для съемки высотную домашнюю точку для получения во всех отношениях замечательных по качеству и выразительности снимков. Сходных достоинств наблюдательный пункт из окна своей мастерской – но уже в бывшем доме Перцова и десять лет спустя – получил и Роберт Фальк. О том, как там оказался вроде бы надолго прижившийся в Париже художник, речь впереди. А пока лишь отмечу, что оба – сначала по-репортерски оперативно вскинувший свой фотоаппарат Ильф, а десять лет спустя вдумчиво переносящий свои наблюдения на полотно Фальк – смогли оставить нам, потомкам, впечатляющей силы свидетельский материал о том, как уничтожали старый храм Христа Спасителя и во что это все вылилось…

«Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью!»

Чем был славен этот германоязычный писатель начала прошлого века? А тем, что оказался мало кем превзойденным мастером изображения мира абсурда, варварства, страха. Точно в таких же красках можно охарактеризовать то действо, что с помощью фотокамеры фиксировал Ильф 5 декабря 1931 года из своего окна. Потому что именно в этот день храм – предшественник нынешнего главного кафедрального собора страны – был превращен в руины. Причем не просто так, а планово. В том смысле, что в полном соответствии со сталинским Генеральным планом реконструкции Москвы. По замыслу его главного заказчика новой градостроительной доминантой в данном районе Москвы должен был стать Дворец Советов. Из всех выставленных на конкурс работ Сталин выбрал воистину самый циклопический проект архитекторов Бориса Иофана и Владимира ГЦуко.

Полтонны пафоса на квадрат

Согласно этому проекту общая высота новостройки на Соймоновском проезде должна была составить четыреста двадцать метров. Размеры только одной, венчающей всю конструкцию стометровой статуи Ленина прямо-таки обескураживали. Например, указательный перст вождя вытягивался вперед аж на шесть метров. Длина ступни составляла четырнадцать метров, плечи разворачивались на тридцать два метра. Голова этого монстра по объему немногим уступала Колонному залу Дома союзов: недаром в ней планировалось устроить нечто вроде библиотеки – кладовой марксистско-ленинской мысли.

Общий вес статуи, вознесенной на более чем трехсотметровую высоту, предполагался в пределах 6000 тонн. А суммарная площадь поверхности – 14 000 квадратных метров.

Штаны вождя из облаков

Трудно утверждать, что была я слава храма Христа Спасителя, когда-то встречавшего блеском своего золоченого купола путешественников еще на дальнем подъезде к Москве, не давала покоя кремлевскому хозяину. Однако мысль, что при своих гигантских высоте и габаритах новый «ориентир» непременно заткнет за пояс старый, скорее всего, имелась. И хотя специалисты уже прикинули, что при пасмурной погоде «кладовая марксистско-ленинской мысли» вместе с указующим перстом вождя и его могучим торсом закроются тучами, а из нижней кромки облаков будут высовываться лишь штаны и ботинки, Сталину об этом не говорили.

Видно, понимали, что предпочтительнее докладывать о другом. Например, о том, что статуя вождя мирового пролетариата будет превышать статую Свободы в США в три раза по высоте и в два с половиной – по весу.

Эскиз Дворца Советов

Против лома нет приема?

Ан нет, есть, оказывается! Потому что многочисленные попытки большевистским наскоком «расчистить старое для возведения нового» окончились полным конфузом. Оказалось, что ни ломом, ни специальными зубилами стены храма не взять. Они были сложены из крупных плит песчаника, которые при кладке вместо цемента заливали расплавленным свинцом. Тогда – пореволюционному – решили взрывать. Предстоящая акция был санкционирована лично Сталиным и проведена специальным решением Политбюро ЦК ВКП(б), под которым кроме визы самого вождя красовались автографы его ближайших соратников. Один из них принадлежал Лазарю Кагановичу – второму в ту пору человеку в руководстве партии большевиков и первому, кто персонально следил за исполнением воли вождя в Москве.

Как «задирали подол матушке-России»

По весьма распространенной легенде, именно с этими словами «железный Лазарь» ровно в 12 часов 5 декабря 1931 года торжественно крутанул рукоятку взрывного устройства, запустившего механизм «приведения приговора в исполнение».

Отнюдь не легендой, а самой что ни на есть реальностью стало то, что при подготовке этого и нескольких следующих подрывов участвовать в таком грандиозном варварстве отказалась целая группа людей. Всех их сразу же арестовали. Следы двух инженеров при этом не разысканы до сих пор.

В целом вся процедура подрыва на обитателей близлежащих домов и других вольных или невольных свидетелей происшедшего произвела ошеломляюще гнетущее впечатление. Среди них оказались живший тогда неподалеку – в доме номер 14 на Волхонке поэт Б.Л. Пастернак и зашедший его навестить друг, известный литературовед Л.В. Гартунг.

Над нашей Родиною дым…

По горячим следам происшедшего Гартунг описал увиденное в своем дневнике следующим образом: «Мы с Б. Л. смотрели из окна, как готовится взрыв Храма, и после того, как здание рухнуло, печальные, отошли от окна, подавленные и молча…» Примерно такие же чувства вызывает опубликованная через много лет фотосъемка Ильи Ильфа. Осуществлял ее он, заметим, рискуя огрести большие неприятности. Поскольку делать это было разрешено лишь нескольким строго отобранным операторам «Союз-кинохроники». Сразу же по завершении операции официальная пленка была на много лет засекречена – настолько жуткое и одновременно гнусное впечатление производило все на ней запечатленное. Точно такой же апокалипсис – на снимках, сделанных Ильфом. Да и что иное можно испытать тогда, когда сначала видишь, как во вздыбленных взрывом к небу клубах известковой пыли медленно тонет, но не сдается погибающий храм. А в финале оказываешься перед огромной горой строительного мусора, от одного вида которой у каждого нормального человека сжимается сердце…

Демонтаж «мечта мародера»

Между прочим, предшествующая подрыву процедура «обдирания» храма оказалась не менее впечатляющей. Даже много лет спустя Владислав Микоша – один из допущенных к съемке операторов «Союзкинохроники» – потрясенно вспоминал, как на чудесные мраморные скульптуры накидывали буксировочные тросы и за шею выволакивали наружу. Ангелов – так, что у них отлетали головы и ломались крылья – сбрасывали с высоты на землю, в грязь. Мраморные горельефы раскалывали. Порфировые колонны дробили отбойными молотками.