Э. Эггер - История книги от ее появления до наших дней. История книги на Руси (сборник)

• Название: История книги от ее появления до наших дней. История книги на Руси (сборник)
• Автор: Э. Эггер
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-905668-01-2

Эта книга – о книге. Человечество всегда хотело поделиться с потомками своими мыслями, оставить след в истории. Французский писатель Эггер рассказывает о возникновении письменности и развитии способов фиксирования информации. Текст восстановлен по изданию Ф. Павленкова 1890 г.

«История книги на Руси» – один из первых трудов общей истории книжного дела в России. Автор рассказывает о технике производства книги, о роли книг в различные периоды истории Отечества, акцентирует внимание на развитии книжного дела в нашей стране. Труд содержит множество данных о рукописных книгах, первых русских печатных изданиях, количестве библиотек и типографий и т. д. Текст восстановлен по изданию М. Хана 1882 г.

Тексты приведены в соответствие с нормами современного русского языка, проведены корректорская, редакторская правки с максимальным сохранением авторского стиля.

---

Плодовитость писателей, в особенности историков и компиляторов (указывают на одного из последних, грамматика и компилятора Дидима Александрийского, выпустившего в свет во времена Августа 8 000 томов!), заставила очень рано почувствовать необходимость уменьшения толщины и веса их книг; с этой целью книги писались на очень тонкой бумаге и очень мелким почерком. Таким образом, сто двадцать семь книг, из которых состояла «Римская история» Тита Ливия, представляли собой во времена Марциала (в I веке после Рождества Христова) компактное издание, может быть, даже всего из одного тома. Другое диво. Цицерон видел, неизвестно в какой библиотеке, всю «Илиаду» (т. е. более 15 000 стихов), заключённую в таком малом пространстве, что вся рукопись умещалась в ореховой скорлупе. Вы с трудом этому верите, а между тем семнадцать столетий спустя, при дворе французского короля Людовика XIV, учёный-эллинист Гюэ, епископ авраншский, доказывал однажды, что это чудо можно бы было воспроизвести на надлежащего качестве веленевой бумаге вороновым пером и почерком столь мелким, как его (он забыл прибавить: и с глазами, как его).

Но драгоценные книги и компактные книги представляют собой не более как малополезные курьёзы и свидетельствуют только о крайних пределах искусства переписчиков. Серьёзнее была заслуга иллюстрированных изданий, как их назвали бы ныне, в которых рисунки для иллюстрации текста, а иногда портреты были исполнены или посредством копирования, на глаз, или посредством более грубого слепка.

Геометрическая или астрономическая книга не могла обойтись без фигур; естественно-историческая книга также чрезвычайно нуждалась в них; географический трактат был бы бесполезным без карт. Но, кажется, что во времена Варрона уже дошли до обнародования биографий с портретами каждой личности. Два или три портрета древних писателей, переданные нам в средневековых рукописях (портреты поэтов Теренция, Горация и Вергилия), дозволяют опасение, что до изобретения гравюры подобная иконография, называемая, однако же, Плинием «благодетельным изобретением», передавала очень неверно знаменитых людей. Многочисленные бюсты из мрамора и бронзы, дошедшие до нас из классической древности, и полурельефные фигуры на греческих и римских медалях, кажется, имели большее сходство.

Впрочем, за неимением удобного способа для точного воспроизведения большого числа экземпляров географического или топографического рисунка, старались облегчать способы пользования ими; с этой целью их рисовали или вырезали на стене.

Во времена Августа общая карта мира, приготовленная трудами учёных географов, покрывала стены портика, построенного зятем самого императора, знаменитым Аганиппой. Один поэт того же времени свидетельствует, что географию изучали по стенным картам, но не в новейшем смысле этого слова, подразумевающего у нас карты, которые должны висеть на стенах, тогдашние же карты были буквально нарисованы на стенах публичных зданий, а иногда школ. В римской школе древнего французского города Отена карты были также нарисованы на стенах её классов, и обломки их попадаются на развалинах этого города.

Это напоминает о другом любопытном документе, который не может не интересовать молодежь. На греческом острове Паросе, столь знаменитом своими прелестными мраморами, лет двести назад нашли на развалинах школы мраморные доски, на которых была написана краткая хронология всей греческой истории, со времени баснословного царствования Кекропса в Афинах (1582 г. до н. э.) и до 243 г. до Рождества Христова, вероятно, до того самого года, в котором была сделана эта надпись.

Таким образом, дети на стенах своей школы учились не только географии, но иногда и первоначальной истории; эти каменные книги имели то преимущество, что могли сохраняться много лет без серьёзного повреждения вместе с самым зданием, часть которого они составляли.

Иногда, для сосредоточения внимания учеников, прибегали к скульптуре барельефом. Мы имеем несколько таких барельефов, исполненных на камне или слоновой кости; на них изображены главные сцены из героических легенд Греции и даже сцены из истории в собственном смысле слова. Под каждым предметом находится короткая легенда на греческом языке, а иногда имя поэта, у которого дети могли найти более подробный рассказ каждой сцены. Это было нечто вроде памятной книжки, очень привлекательной для молодых умов.

В римских землях мы находим несколько календарей, написанных на камне. У римских граждан не было книжечек с картами их города, но они могли видеть на Капитолии план Рима, вырезанный на мраморе. Многочисленные обломки этого плана сохранились доныне.

Глава IV. Книга у греков и римлян

Критики. – Издатели. – Авторы. – Странная судьба некоторых произведений. – Литературные отрывки, найденные в египетских гробницах. – Книга мёртвых. – Каталог греческой литературы, составленный хранителем александрийской библиотеки. – Списки театральных представлений.

Каменные книги немного отвлекли нас от других книг; пора уже вернуться к ним. Гораздо больше картин рекомендовали любителям книгу комментарии ко всем произведениям, чтение которых было затруднительно или вследствие устарелости языка, или по самому свойству предмета. Гомер, например, через двести или триста лет после сочинения «Илиады» и «Одиссеи» уже не читался бегло; к нему нужны были объяснения, или, как говорили впоследствии, схолии. Примечания, сначала очень короткие и выставлявшиеся на полях или между строками, скоро превратились в очень длинные вследствие толкования тёмных мест, объяснений древних нравов и обычаев; и страницы поэмы оказывались окружёнными и обременёнными этим грузным весом учёности. Иногда комментарии превращались в особое произведение, в которое помещали только те строки или слова текста, которые желали объяснить; тогда приходилось ссылаться, с помощью каких-либо пояснительных знаков, на каждое нужное место оригинального текста; но эти ссылки делались не так, как у нас, указанием страницы, а указанием строк. Таким образом, комментатор речи Цицерона сказал бы: «строка 226, считая с начала», и вслед за этой ссылкой удовольствовался бы выпиской нескольких строк текста, которые он желает объяснить. Вообще, у грамматиков и критиков древности длина отрывка прозы измеряется числом строк, что нам кажется сначала странным, но такой способ ничуть не произвольнее нашего способа счисления по страницам. Однако же неудобство этого способа состоит в том, что греческое слово stichos и слово versus, которым оно переводится на латинский язык, имеют значение как стиха, так и строки; таким образом, иной новейший библиограф может принять за поэму прозаическое сочинение.

Книги, написанные тщательно искусными каллиграфами, и тексты, дополненные комментариями, не были единственными предметами, стоившими дорого в древней книжной торговле. Очень рано поэмы, а также и прозаические произведения возбуждали вопросы, разрешить которые старались грамматики по профессии, или критики, как их называли в то время; например, в обеих эпопеях Гомера многие стихи, а нередко и длинные места подавали повод к спорам; оспаривали их значение или подлинность; приписывали ошибке памяти рапсодов или руке переписчиков иные варианты, оскорблявшие щепетильный ум издателя-критика. Позднейшие сочинения, как, например, «Диалоги» Платона, как известно, написанные и изданные самим автором, требовали толкования для лучшего понимания. Задавались вопросом, действительно ли историческая личность то или другое лицо, или не скрыл ли Платон под псевдонимом ритора, демагога, философа, на идеи или на поведение которых он нападал. Самые подразделения диалога, в котором, как в комедии, говорящие лица переменяются почти на каждой строке, могли сбивать переписчиков и заставлять делать ошибки, которых добросовестный издатель должен был, конечно, остерегаться. Мы знаем некоторых из таких издателей: Аполлоний и Аристарх – для Гомера, Гермодор и Дерциллидас – для Платона. Чтобы привести в порядок столь разнообразные примечания, требовавшиеся к трудному тексту, они придумали особенные знаки, каждый из которых соответствовал известному роду примечания. Эти знаки, выставленные на полях текста, указывали читателю, что нужно справиться с комментарием. Знаменитая рукопись «Илиады», относящаяся к X веку христианской эры и принадлежащая библиотеке святого Марка в Венеции, представляет нам именно такую поэму, снабжённую знаками Аристарха и грамматиков, его учеников.

Легко догадаться, что подобные книги нельзя было воспроизводить в очень большом числе и что их редкость делала их очень дорогими. Поэтому для нас не может быть ничего удивительного в том, что некоторые книгопродавцы хранили в своих лавках такие экземпляры, которые они позволяли просматривать только за деньги; в таких случаях книжная лавка превращалась почти в такое место, какое мы ныне называем кабинетом для чтения.