Николай Якушев - Банкир на мушке

• Название: Банкир на мушке
• Автор: Николай Якушев
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-06369-2

Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется… Не проболтайся любовница банкира Шапошникова своей подруге Марине о том, что тот привезет ей в день рождения пятьдесят тысяч баксов, была бы она жива и здорова. И банкир не получил бы в живот порцию картечи! Марина безо всякой задней мысли поведала о деньгах своему любовнику Николаю, а тот оказался членом банды отморозков. Дальше – больше… Марина попадает в больницу, а Николай собирается ее убить, как важную свидетельницу. Но когда оперативник Дынин захватывает преступника, его бывшие «кореша» во главе с неким Чемпионом хотят уничтожить уже самого Николая. Они берут в заложники пациентов и персонал больницы, а Дынин практически в одиночку выходит против целой банды…

---

На часах было семнадцать минут четвертого, когда асфальтовая дорожка, ведущая к дверям приемного покоя, вдруг озарилась резким светом автомобильных фар. Само собой, вовсю ревел мотор – машина «Скорой помощи» неслась так, будто намеревалась с ходу протаранить надежно запертую дверь.

Однако, не сделав этого, она сбросила скорость и начала разворачиваться, чтобы стать ко входу задом, так делается, когда «Скорая» привозит носилочного больного.

И тут выяснилось, что вслед за фургоном мчится еще одна машина. Ее фары светились совсем уж ослепительно, эти галогенные лампы в современных моделях не лампы, а какой-то адский огонь. А машина была из современных – черный «Мерседес», не каждому по карману.

«Мерседес» подкатил под самые окна и с разгону затормозил. Тишину разорвал истерический захлебывающийся звук гудка. Одновременно из автомобиля выскочил крупный, коротко стриженный мужчина в темном костюме и легко взбежал на площадку перед входом. «Скорая», урча мотором, медленно двигалась задом, из кабины выглядывало напряженное лицо шофера. Мужчина в темном костюме отчаянно забарабанил кулаком в дверь.

Вообще-то на дверях приемного покоя имелась кнопка электрического звонка, но непосвященные об этом не догадывались – двери были большие, а кнопка маленькая, поди найди сгоряча. А тот, что лупил кулаком, явно был разгорячен сверх всякой меры.

Галина благополучно проспала и рев моторов, и вой клаксона, и только грохот, от которого, казалось, раскалывались стены, сумел вырвать ее из объятий Морфея. Она заворочалась на кушетке, испуганно потерла глаза, опустила короткие ноги на пол и перекрестилась.

– Господи ты боже мой! Это что же за дурдом такой? Молотит как оглашенный! – пробормотала она с осуждением, но, одернув толстый серый халат, поспешно зашлепала босыми ногами к выходу, по пути соображая, какими словами встретит нахала.

В таких случаях субординация соблюдалась неукоснительно, открывать двери неизменно шла Галина, чтобы дать возможность Анастасии Степановне привести себя в порядок. Та, кстати, уже проснулась, сквозь щель в двери Галина увидела вспыхнувший в кабинете свет.

Переваливаясь на ходу, санитарка добралась до содрогавшейся от ударов двери и с некоторым усилием отодвинула засов. Вторая дверь была прихвачена надежным крючком из полудюймового прутка, но Галина не спешила его откидывать, хотя теперь ясно слышала фырчание «Скорой» за дверью.

– Офонарели совсем, право слово! – бормотала она, осторожно приоткрывая дверь. – Лупят и лупят! Понимать надо, здесь учреждение! Порядок должен быть…

В самом деле, держать двери больницы открытыми по ночам было нельзя. Любой умный человек согласился бы с этим. Мало ли что случается по ночам, особенно в теперешние времена, когда кругом одни бандиты да наркоманы. А тут еще террористы объявились, каждый день по телевизору сообщают – там взорвали, здесь заложников захватили. Да этого и начальство требует – запираться в целях предотвращения возможного террористического акта, вот как! А которые непонимающие, те и колотят в дверь, точно сумасшедшие.

Дверь выпорхнула из рук Галины, точно не из тяжелых сосновых досок была сделана, а из папиросной бумаги, а саму Галину будто смело ветром и отбросило на середину вестибюля. Перед ней на краткий миг мелькнуло искаженное квадратное лицо какого-то громилы в хорошем костюме, пахнущего горьковатым парфюмом и при галстуке.

«Как будто в театр собрался! – мелькнуло в голове у Галины. – Это в три-то часа ночи?!»

А мужчина, повернувшись к ней спиной, уже сбивал стальной крюк со второй двери.

– К-копаетесь тут! – раздраженно заорал он, ничуть не стесняясь потревожить больничную тишину. – Где врачи, где все? Шевелись, бабка!

Галину нисколько не задело, что ее несправедливо назвали бабкой, она уже поняла: случилось что-то действительно серьезное, и теперь переживала, успели ли привести себя в порядок «девочки».

Но обеспокоилась она напрасно, уже и Алла была на ногах, и сама Анастасия Степановна будто и не ложилась вовсе – белый халат на ее полной фигуре казался свежим, точно из-под утюга, лицо спокойное, равнодушное, колючие глаза зорко отслеживают ситуацию.

– Что случилось? – по-командирски сухо осведомилась она.

– Д-доктора, мать вашу! – с надрывом произнес мужик с квадратной физиономией. – Спасать человека надо!

А двери приемного покоя уже были настежь, и задние дверцы «Скорой» тоже были настежь, хотя красные стоп-сигналы все еще продолжали гореть и выхлопная труба равномерно дрожала, выпуская порции сизого вонючего дыма. Но уже возле машины вовсю суетились молоденький тощий доктор и еще трое в приличных костюмах – все плечистые, зубастые, понимающие друг друга с полуслова. Верно, они тоже прикатили на «Мерседесе».

С коротким оружейным лязгом выкатили из фургона носилки с распластанным на них человеческим телом, досадливо отпихнули в сторону тщедушного доктора, попытавшегося было ухватиться за ручку носилок.

– Сами! – сквозь зубы сказал тот, что наорал на Галину. – Ты показывай куда.

Люди в костюмах легко подхватили носилки, хотя человек, лежавший на них, был достаточно грузен, и почти бегом понесли в вестибюль. Молодой врач торопливо шагал рядом, испуганными глазами сверля равнодушное лицо Анастасии Степановны и уже издалека протягивая ей исписанную неровным почерком бумагу – направление на госпитализацию.

– Огнестрельное проникающее, – отрывисто произнес он непослушными прыгающими губами. – В брюшную полость.

Ромашкина коротко взглянула на носилки, раненый был без сознания, серое, словно неживое лицо было запрокинуто, шелковая рубашка щедро забрызгана кровью. Сложенная в несколько слоев марля, пропитанная фурацилином, закрывала живот. Анастасия Степановна брезгливо приподняла край марли и по-мужски присвистнула.

– Галина, каталку, быстро! – распорядилась она металлическим голосом. – Алла, звони в реанимацию Пал Палычу, это к нему! Скажи, большая кровопотеря… – Она обвела мужчин сердитым взглядом: – Вы родственники? Группу крови его знаете?

– Охрана мы, – буркнул один из мужчин. – Группу вроде не знаем… Кто знает, мужики?..

– Херово охраняете! – ядовито заметила Анастасия Степановна, усмехаясь недоброй улыбкой. – Кладите его на каталку! Осторожней только!

Галина подкатила носилки на высоких металлических ножках, покрытые клеенкой. Мужчины осторожно перевалили неподвижное окровавленное тело и озабоченно переглянулись.

– В смотровую! – приказала Ромашкина и кивнула на раскрытую дверь.

Галина налегла на отяжелевшую каталку, охрана бросилась ей помогать. Из смотровой выглянула Алла, на лице ее была написана смертельная обида.

– Пал Палыч сейчас спустится, – сообщила она, растягивая слова.

– Да чего спускаться! – махнула рукой Анастасия Степановна. – В реанимацию его нужно однозначно… Ну ладно, ты пока бери ножницы – одежду снимать надо.

– Будет сделано, Анастасия Степановна! – послушно проговорила Алла, не меняя, однако, выражения лица.

Совсем потерявшийся врач «Скорой» поймал Ромашкину за рукав.

– Направление! – напомнил он извиняющимся тоном и неуверенно добавил: – Я хотел систему поставить, но при движении игла выскочила… Останавливаться не стали, время же… Боялся – не довезу. Если честно, мне такого еще видеть не приходилось…

Анастасия Степановна сочувственно посмотрела на его расстроенное лицо и снисходительно усмехнулась:

– Насмотришься еще, какие твои годы! Ты, главное, к сердцу не принимай! Их, знаешь, много, а ты у мамы один, смекаешь?

– Вообще-то у меня еще сестра есть, – неуверенно сообщил доктор.

– Это не главное, – спокойно сказала Ромашкина. – Главное – здоровье… Ну, давай свою писюльку!

Парень не сразу сообразил. Анастасия Степановна опять улыбнулась и вытащила из его пальцев направление.

– Все, свободен! – сказала она жестко и, не оборачиваясь, ушла в смотровую.

Ловко орудуя ножницами, Алла уже освободила раненого от пиджака и рубашки. Работая, она морщила лоб и высовывала кончик языка. Мужчины из охраны наблюдали за ней с напряженным вниманием.

Анастасия Степановна взяла со стола аппарат для измерения давления, разматывая манжету, шагнула к больному.

– Может, чего делать надо, доктор? – нетерпеливо высказался один из мужчин, сверля Ромашкину глазами. – Типа, реальное?..

– Мы знаем, что делать! – отрезала Анастасия Степановна, закрепляя манжету на бледной мускулистой руке раненого.

Грудные мышцы у того тоже были хорошо развиты, и справа синела какая-то татуировка. «Новый русский»! – подумала про себя Ромашкина. – Все разборки у них. Вот и доразбирались!»

Давление оказалось, к ее удивлению, приемлемым – 80/40. Анастасия Степановна ожидала худшего.

– Чем его? – сварливо спросила она, вынимая из ушей фонендоскоп.