Николай Якушев - Банкир на мушке

• Название: Банкир на мушке
• Автор: Николай Якушев
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-06369-2

Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется… Не проболтайся любовница банкира Шапошникова своей подруге Марине о том, что тот привезет ей в день рождения пятьдесят тысяч баксов, была бы она жива и здорова. И банкир не получил бы в живот порцию картечи! Марина безо всякой задней мысли поведала о деньгах своему любовнику Николаю, а тот оказался членом банды отморозков. Дальше – больше… Марина попадает в больницу, а Николай собирается ее убить, как важную свидетельницу. Но когда оперативник Дынин захватывает преступника, его бывшие «кореша» во главе с неким Чемпионом хотят уничтожить уже самого Николая. Они берут в заложники пациентов и персонал больницы, а Дынин практически в одиночку выходит против целой банды…

---

Сейчас не те времена – стеснительных просто затаптывают. Свою судьбу надо строить, как строят дом, – терпеливо, настойчиво, сгибая пальцы и надрывая пупок. И обязательно рискуя, к сожалению, без этого не обойтись. В сущности, человек всегда одинок – от колыбели и до могилы. А одиночка неизбежно рискует.

Вот как, например, Закревский. Он не зря сегодня не спит и даже прибежал, не выдержал, в операционную. Не человеколюбие им движет, не клятва Гиппократа. Давно поговаривают, что с братьями Шапошниковыми он неразлейвода. А что удивительного – у братьев крупнейший в городе коммерческий банк, а у главного врача больницы – живые деньги. При желании всегда можно рискнуть и покрутить часть этих денег месячишко-другой, результаты оправдывают все неудобства и весь риск. Главное, чтобы в налаженной цепочке не было разрывов.

А сегодня не пофартило – цепочка оборвалась. Да где – в самом главном звене! И еще неизвестно, кто нафаршировал банкира картечью и что за этим последует. Какой интерес проявят следственные органы к делам осиротевшего банка, какие счета поднимут. Значит, нужно сделать так, чтобы проклятый буржуй выжил, тогда не только он будет в долгу перед Лесновым. Закревский тоже. Конечно, у сильных мира сего короткая память, но уж он постарается сделать так, чтобы она подольше оставалась свежей…

Игорь Анатольевич Можаев вошел в приемный покой, когда часы на стене показывали десять минут шестого. Он шел своей обычной неуверенной походкой, как-то застенчиво, боком, и на лице его было виноватое выражение. Поношенный серый костюм болтался на нем как на вешалке. Выбрит он был как попало, и в складках кожи виднелись островки седоватой щетины. Глаза казались воспаленными.

Заведующему отделением было пятьдесят лет, но выглядел он старше своего возраста, особенно сегодня утром. Вообще по утрам Игорь Анатольевич всегда выглядел неважно. Все знали, в чем причина, и он понимал, что все знают, и от этого вел себя суетливо и покладисто, он старался не наживать врагов.

Можаев не пошел сразу в отделение. Протиснувшись бочком в дверь смотровой, он виновато поздоровался с Анастасией Степановной, с Аллой и Галиной – со всеми по отдельности. Потом вздохнул и присел на край кушетки, опустив длинные руки между колен.

– Долгонько добирались, Игорь Анатольевич! – с мягким упреком заметила Ромашкина. – Поди, без вас уж все закончили!

Она ничего против Можаева не имела, но слегка все-таки презирала его за постыдную слабость. Впрочем, открыто свои чувства Ромашкина старалась не выражать несмотря ни на что, Можаев до сих пор неплохо оперировал, а ссориться с хирургами может только полный идиот.

– Да? – с каким-то даже удовлетворением произнес Можаев. – В самом деле? Ну и слава богу! Я тебе честно признаюсь, Анастасия, что-то я сегодня не в форме… Поэтому и собирался долго. Понимаешь, как вышло – вчера к бате в деревню поехал, картошку помогал копать… Семьдесят пять лет старику, представляешь? Двенадцать соток одной картошкой засадил! Я говорю, батя, куда тебе столько? С твоим аппетитом тебе одного мешка за глаза хватит! Да разве их переубедишь? Заладил одно – запас карман не трет, на базар повезу… С твоим ли, говорю, здоровьем – по базарам! – Можаев махнул рукой. – Ничего слушать не хочет!.. Короче, до поздней вчера ночи… а там, как водится, не обошлось и без этой… без злодейки, значит… Батя, несмотря на возраст, знаешь, до нее какой ярый?

– Чего-то вы рано копать-то начали? – сочувственно заметила Алла.

Можаев улыбнулся ей:

– Да как не копать? Сейчас знаешь сколько мудрецов развелось? Подъезжают прямо на поле, не таясь, и все подчистую! И ничего не сделаешь – они бандой, когда с ружьями даже… Так что не зевай!

– Это верно, – вздохнула Алла. – У моей мамы тоже в прошлом году пол-огорода вскопали. Наверное, нынче надо пораньше…

Анастасия Степановна скептически хмыкнула и напомнила грубовато:

– Так ты бы, Игорь Анатольевич, все же пошел наверх. А то Закревский здесь всех велел собрать. Я уж и Тупицыну звонила, только он в отпуске, жена сказала – выехал в Волгоград к тетке…

– Да я ведь о чем и толкую, Анастасия! – жалобно проговорил Можаев. – Я, конечно, сейчас пойду… только неловко… руки вон ходуном ходят… Мне бы привести себя в порядок – слегка…

– Там у себя и приведешь, – сказала Ромашкина. – Только смотри, Закревский тут по всем этажам бегает, злой как черт! Этого же подстрелили – Шапошникова…

– Это, что же, того самого? – осторожно поинтересовался Можаев. – «Нового русского»? Я его-то самого не знаю, я брата его оперировал… постой, в семьдесят шестом, кажется! Аппендэктомию делал… Ему тогда лет пятнадцать было…

– И братец уж прибегал! – саркастически заметила Алла. – Мы все думали, что за чудо такое? Прямо с сигарой сюда завалился, как в кино! Потом оказалось – брат…

– Тут все уж перебывали, – сообщила Ромашкина. – И милиция, и прокурор, и из администрации… Шум на всю Европу! Тебя только не хватает, Игорь Анатольевич!

– Понятно, – вздохнул Можаев. – Ранение-то серьезное?

Ромашкина махнула рукой.

– Я как поглядела – чуть не стошнило! Вместо живота фарш какой-то! Я думаю, не жилец!

Можаев сделался серьезным, потер ладонями щеки.

– Ну, знаешь, заранее никогда нельзя сказать! – возразил он. – Разные случаи бывают… Сегодня вроде Витя дежурит? Талантливый парень! И рука у него железная. Помяните мое слово – он еще большим человеком будет! Гордиться станем, что работали с хирургом Лесновым!

– Если он такой знаменитый, что же его из Москвы-то поперли? – ревниво спросила Алла.

– Да не из Москвы! – добродушно поправил Можаев. – Из Подмосковья. Сам уехал. Что-то в личной жизни у него не сложилось – бывает… А хирург он золотой, это я вам говорю!

– Гоношистый больно! – скептически заметила Анастасия Степановна.

– Характер! – развел руками Можаев. – Характер у нас у всех не сахар!

– Ну, уж про вас-то этого никак не скажешь! – засмеялась Алла. – Вы-то ко всякому подход имеете. Не зря вас в городе уважают.

Можаев смущенно отмахнулся и встал.

– Это знаешь как говорят? Первые десять лет врач работает на свою репутацию, а потом уже репутация работает на него… Так и я – живу старым багажом. Ну, ладно, девочки, с вами хорошо, а идти надо! Не в форме я, а ничего не поделаешь… Скажите мне «ни пуха, ни пера»! – Виновато улыбнувшись, он ушел во внутреннюю дверь.

Алла задумчиво посмотрела ему вслед и сказала:

– Хороший человек!

– Толку-то что – хороший человек? – брюзгливо откликнулась Анастасия Степановна. – Мало ли их, хороших, а кончают все одинаково. Помнишь Румянцева? Какой диагност был! А где он теперь? Сдох где-нибудь под забором. А все глотка проклятая! Помяни мое слово – и этого ничего хорошего не ждет, если не остановится!

Глава 2

Плужск – город небольшой, надежно затерявшийся в российской глуши, но цивилизация добралась и сюда. Просто диву даешься, откуда здесь столько роскошных иностранных машин. Они заполонили узкие кривые улочки, носятся туда-сюда с таким самодовольным видом, будто весь город принадлежит им. От их беспрерывного жужжания болит голова. А жарким летом ближе к вечеру становится совсем невыносимо, воздух пропитывается выхлопными газами, испарениями от раскаленного асфальта, и кажется, что вдыхаешь в себя что-то едкое, наподобие нашатырного спирта. На деревьях вянет листва, а тело зудит, словно за шиворот высыпали горсть песка.

Карина не любила это время суток. И себя в это время она не любила тоже. Она казалась себе в этот момент утомленной, постаревшей и нисколько не привлекательной. Может быть, все дело в том, что позади остались восемнадцать часов утомительной работы, тяжелая операция и нервотрепка до самого конца рабочего дня. А может быть, в том, что Виктор сегодня не сказал ей ни одного ласкового слова, даже не попрощался, только буркнул что-то сквозь зубы, будто она была лишь одной из многих.

Конечно, ему пришлось нелегко. Пожалуй, он имел право быть раздраженным и невнимательным. В одиночку прооперировать такого тяжелого больного, выдержать прессинг со стороны коллег, гнусные угрозы наглого родственничка – это не каждый сумеет. Но она-то чем провинилась? С первой до последней минуты она была рядом, так же отважно включилась в операцию, хотя, может быть, это было и не ее дело. Недаром Закревский все время ждал санавиацию, как бога ждал.

Ну, ясное дело – так бы он и доверил, чтобы такую шишку оперировал какой-то мальчишка и обыкновенная медсестра, пусть даже операционная, пусть даже заработавшая на последнем конкурсе титул лучшей! Да ни за что на свете. Только куда было деваться? Если бы этот бедолага стал дожидаться областных хирургов, наверное, отдал бы богу душу.

А те, правда, все-таки прилетели – в семь часов утра. Извинились, объяснили, что раньше не получилось – вылетели в другой район на аварию. Какой-то глава администрации разбился на джипе, а с ним еще пять человек. Двое погибли, но сам глава, к счастью, пострадал не слишком сильно. Наверное, вчера для командиров был не самый благоприятный день.