Гленн О'Брайен - Быть джентльменом. Гид по стилю, этикету и жизни для современного мужчины

• Название: Быть джентльменом. Гид по стилю, этикету и жизни для современного мужчины
• Автор: Гленн О'Брайен
• Жанр: Прочее домоводство
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-59634-8

Автор этой книги – фигура культовая: эксперт в области моды, автор колонки о стиле в GQ, музыкальный критик, писатель. Соратник Энди Уорхола по арт-студии Factory, работал редактором и музыкальным критиком в его журнале Interview. Был директором департамента рекламы в Barney’s, руководителем нью-йоркского отделения Rolling Stone, редактором книги Мадонны «Sex». В 2009 году Гленн О’Брайен признан одним из десяти самых стильных мужчин Америки.

Поэтому его книгу «Быть джентльменом» по праву можно считать энциклопедией стиля, этикета и жизненной мудрости для мужчин. В ней вы не только найдете советы, как правильно носить костюм, галстук, ювелирные украшения, но и получите ответы на давно интересующие мужчин вопросы: как выбирать вино, как общаться с женщинами, как отвечать на оскорбление. Интересные исторические факты, море полезной информации, ироничные рисунки знаменитого иллюстратора Жан-Филиппа Дельомма – все это превращает книгу в настоящий шедевр.

---

Это, конечно, случай экстремальный и очень необычный. Ведь сегодня эдакая горделивая бровеносность выглядит настолько же безнадежно устаревшей, как бакенбарды или усы с закрученными вверх кончиками. Тем не менее факт остается фактом: волосы, растущие не на верхушке головы и не на подбородке, остаются для мужчины, решительно настроенного быть со всех сторон нормальным, источником проблем. Они, как и многие другие аспекты внешнего вида, могут приводить его в растерянность, а то даже и немного пугать. Конечно, кустистые брови и густая растительность на груди и спине – это очень по-мужски, но не существует ли грани, после которой получается перебор, после которой ты начинаешь смахивать уже на медведя, а то и на какую-нибудь обезьяну? Почему эта растительность должна быть более неприкосновенной, чем, скажем, трава на лужайке перед домом?

Очевидно, что волос слишком много, когда мужчине об этом говорит его женщина. Забавно, что женщины считают себя вправе критиковать мужчину за избыток вторичных половых признаков, не имея никаких претензий к первичным. «Разве мы не мужчины?» – озадаченно почешет в затылке слишком волосатый мужчина. «Я есть то, что я есть», – подумает он, как некогда делал морячок Попай. Женские заявления о том, что волосяной покров груди или спины, то есть неформальное знамя его гормонального величия, присутствует у него в переизбытке, не радует взгляд, а то и просто вызывает отвращение, ставят мужчину в полный тупик.

Очевидно, что волос слишком много, когда мужчине об этом говорит его женщина. Забавно, что женщины считают себя вправе критиковать мужчину за избыток вторичных половых признаков, не имея никаких претензий к первичным.

И тут мужчина оказывается перед дилеммой: хвататься за бритву или, боже упаси, за парафиновые полоски или так прослывешь геем? Нормальный парень инстинктивно считает себя творением природы, а женщину – продуктом искусных косметических манипуляций. Но даже эта инстинктивная уверенность неизбежно будет подвергнута сомнению. Либо волос вдруг становится все меньше и меньше, и он начинает ощущать невыносимые самсоновы муки. Либо он начинает седеть и замечает, что мир вдруг меняет свое к нему отношение, несмотря на то, что сам он чувствует себя по-прежнему молодым и полным жизненных сил. И тут он начинает осознавать ужасную для себя правду. Как уж сказал об этом Уильям Батлер Йейтс? «Старикам здесь не место…» Да, возраст, некогда бывший объектом уважения, сегодня превратился в объект поношения. К серебру в наших волосах нынче относятся как к ржавчине. А что это за волосы вдруг с такой прытью стали лезть у меня из носа и ушей? И что это у меня с бровями?

Мужчина, всю жизнь религиозно соблюдавший философию нормальномужия, которая является не столько негласным кодексом, сколько кодексом, зашифрованным в великом множестве жлобских анекдотов, все еще сохраняет верность канону минимально ухоженного природного мужика, но уже начинает замечать, что в самых лучших образцах этой внешней естественности нет ничего от природы, а все это – суть тщательно просчитанное позерство. Именно на этой стадии своей жизни такой нормальный мужчина тайно обращается в другую веру. Он начинает красить волосы, причем, скорее всего, чем-нибудь типа специальной мужской краски для волос «Только для вас, мужчины», будто мужские волосы чем-то отличаются от женских, а применение продукта, предназначенного для женщин, способно неким образом трансформировать «его» в «нее».

Или он просто выбрасывает белый флаг и оставляет все решения в области сего груминга на усмотрение своей любимой женщины в надежде на то, что она восхищается его маскулинностью и будет действовать осмотрительно, то есть не довыщипывает его самсонову жизненную силу до полного женоподобия. Или начинает бегать в салон красоты, но, конечно же, через заднюю дверь.

Мужчина на этой стадии может даже превратиться в почти цивилизованное существо, избавившись от зарослей, преграждающих внешним стимулам путь к органам обоняния и слуха. Он, даже проживая в Персии, может, в конце концов, решиться разделить свою монобровь на две отдельные, завидев в их симметрии новое отражение свойственной природе упорядоченности. Он может вдруг обрести чувство меры в отношении своей нагрудной шевелюры, начать относиться к ней как к уже упомянутой лужайке перед домом и в нужные моменты браться за газонокосилку, чтобы привести ее в состояние, находящееся ровно на полпути между глянцевитостью дельфиньей кожи и мохнатостью шкуры йети, которым он еще недавно был. Теперь рубашка будет гораздо плотнее прилегать к груди. Теперь из ее раскрытого ворота уже не будет торчать кудрявый галстук. Теперь за его спиной на пляже больше не будут возникать спонтанные обсуждения. А кроме того, теперь он, возможно, даже сможет на несколько микросекунд быстрее проплывать стометровку баттерфляем.

Не берите в голову ни фетвы, ни устои грубых мужланов! Мужчина должен холить себя, чтобы двигаться по пути эволюции. Он должен сам выбирать, какими волосами природа одарит его в следующей жизни. Выщипывайте, наши персидские братья. Да обретут ваши разделенные брови благородный изгиб бровей Давида Микеланджело (только пользуйтесь услугами профессионалов, чтобы не довыщипываться до изгиба бровей Дэвида Лайзы Миннелли). Стремитесь к легкой неправильности линий, имитирующей природную естественность, и избегайте идеальных геометрических форм. Ухоженный, хорошо подстриженный и аккуратно причесанный мужчина будет чувствовать себя чистым, элегантным и даже, возможно, более приближенным к своему божественному оригиналу человеком. И хорошо бы, чтобы к оригиналу в виде бога Аполлона, а не, скажем, Иеговы.

Медведи и дельфины

Я помню, как увидел у себя на груди самый первый волос. О ужас! Всего один-единственный длинный черный волос на периферии исполненного невинности околососкового ореола, словно питон, выброшенный на песчаный берег необитаемого острова. Что происходит с моими сосками? Казалось, я наблюдаю за самым началом процесса трансформации доктора Джекила в мистера Хайда. Мне было двенадцать, я еще толком не успел разобраться, зачем мне вообще нужны соски, а они уже выкидывают такие коленца. Выбора у меня никакого не было. Я нашел пинцет, и… Ой, как больно!

По моим представлениям, волосы на груди должны были выглядеть совсем не так. Он не должен был быть всего один. Но долго дожидаться мне не пришлось. Понятно, что после этого вызова, брошенного мною естественному ходу вещей, гормональную плотину прорвало. Я выдернул один волосок, но на смену ему пришли сотни других. Тестостерон разлился по моему организму, как доброе вино, и в самом скором времени я покрылся шерстью от сосков до ключиц. И это было хорошо. Я почувствовал, что стал настоящим мужчиной и что для реализации этого чувства мне нужно переделать много настоящих мужских дел.

В физкультурной раздевалке узнаешь, что степень телесной волосатости у людей бывает разная, что бывают мохнатые итальянцы и гладенькие, почти женоподобные скандинавы. Я находился где-то в середине спектра и чувствовал себя в этом отношении вполне комфортно. Не обезьяна и не андрогин, я считал, что мне повезло. Мне сильно повезло и со временем, потому что волосы на груди вошли в моду в шестидесятых.

В первой половине двадцатого столетия у мужчин на груди тоже росли волосы, но они предпочитали прятать их под нижними рубахами, майками и целомудренными купальными парами. Волосы существовали в реальной жизни, но не в «лучшем из всех возможных миров». Они считались явлением слишком животным и слишком нагло сексуальным. А потом, в 1934 году, Кларк Гейбл снял с себя рубашку в фильме «Это случилось однажды ночью» и обрек майки на почти полное вымирание. Его гладкая, безволосая грудь привела миллионы женщин (и, может быть, пару-тройку мужчин) в полуобморочное состояние.

В первой половине двадцатого столетия у мужчин на груди тоже росли волосы, но они предпочитали прятать их под нижними рубахами, майками и целомудренными купальными парами.

А взять легендарное дитя природы, Тарзана, приемыша обезьян. Даже у него присутствие природной растительности на теле было ограничено одной только головой. Существует очень забавное фото из Флориды, со съемочной площадки вышедшего в 1941 году фильма «Тайное сокровище Тарзана», на котором запечатлен исполнитель главной роли, самый знаменитый экранный Тарзан за всю историю, Джонни Вайсмюллер, вместе с несколькими членами съемочной группы. Звезду окружают еще пять мужчин, включая продюсера картины, и все они предстали перед камерой топлес, то есть в стиле самого Тарзана. Из шести оголивших торс мужчин только у одного Вайсмюллера совершенно безволосая грудь. И так было со всеми Тарзанами, начиная со Стеллана Уиндроу в 1918 году, продолжая Элмо Линкольном, Джином Полларом, П. Демпси Таблером, Джеймсом Х. Пирсом, Фрэнком Мерриллом, уже упомянутым Вайсмюллером, Бастером Крэббом, Херманом Бриксом, Гленном Моррисом, Дексом Баркером, Гордоном Скоттом, Дэнни Миллером, Джоком Махони, Роном Эли (у него, правда, присутствовала легкая затемненность в зоне декольте) и заканчивая Кристофером Ламбертом, Майлзом О’Киффи и Каспером Ван Дином. За всю историю этой кинофраншизы волосатая грудь была только у Майка Хенри, изображавшего Тарзана с 1966 по 1968 год, да у Клинта Уокера, сыгравшего его в дурацкой трэшевой комедии от 1954 года. Бороды не было вообще ни у кого. (Должно быть, среди обломков самолета им удалось найти бритву.) Я так понимаю, это делалось, чтобы зрителю было легче отличать Тарзана от обезьян, но менее странным этот факт, однако, от этого никак не становится. Может быть, за время вынужденного отдыха в джунглях лорд Грейсток научился эпилировать грудь воском живущих там пчел?