Светлана Алешина - Утро вечера дряннее

• Название: Утро вечера дряннее
• Автор: Светлана Алешина
• Жанр: Детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-007119-1

«…во двор въехала какая-то тачка и на большой скорости двинулась вдоль дома. Сумасшедшие, наверное, с досадой усмехнулась я и остановилась, пропуская автомобиль. Но он вдруг неожиданно затормозил, преграждая мне дорогу к подъезду. В тусклом свете лампочки, висевшей над входом, я рассмотрела, что это был «Опель» какого-то буро-терракотового цвета, во всяком случае, так мне тогда показалось. Похоже, ребята обкурились, предположила я, заглянув в салон. Не успев ничего рассмотреть, я заметила только, что, кроме водителя, в салоне сидел еще и пассажир, как двери «Опеля» молниеносно открылись. Оттуда выскочили двое парней среднего роста, но достаточно крепких, грубо подхватили меня с двух сторон под руки и попытались запихнуть в машину.

Что я почувствовала в тот момент, уж не помню, скорее всего – удивление. От неожиданности пропал голос, поэтому закричать и позвать на помощь я не смогла, да и сомневаюсь, чтобы кто-то сумел оказать мне ее в тот момент – уж слишком быстро и неожиданно все произошло. Поэтому машинально выставив вперед ногу и упершись ею в порог «Опеля», осталась на свободе – сразу запихнуть меня в салон у злодеев не получилось.

В ответ на сопротивление злоумышленники заломили мне руки за спину, отчего я согнулась в три погибели. Помогая себе ногами, они продолжали заталкивать меня в салон…»

---

Просидев еще пятнадцать минут, я выразительно посмотрела на секретаршу.

– Не могли бы вы напомнить господину Ежову, – с оттенком раздражения попросила я, – что его ждут.

– Думаю, что он помнит, – полупрезрительно выпятив яркие губки, произнесла эта куколка.

– Полагаю, – снисходительно посмотрела я на нее, – что Андрей Николаевич, как человек творческий, может и не помнить обо всех назначенных встречах, поэтому я просто настаиваю, чтобы вы напомнили ему обо мне.

Видимо, мой холодный деловой тон несколько сбил с нее спесь. Она заерзала на стуле и даже сделала попытку подняться, но все же осталась сидеть.

– Давайте еще немного подождем, – предложила она с кривой улыбочкой.

– Не знаю, как вас зовут, девушка… – менторским тоном произнесла я.

– Светлана, – быстро представилась она.

– Так вот, Светлана, – цинично усмехнулась я, – мне кажется, что в шоу-бизнесе вы недавно и долго здесь не продержитесь.

Она подняла на меня удивленные глаза, и я поняла, что работает она здесь скорее всего не очень давно.

– Долго вы здесь не продержитесь по нескольким причинам, – снисходительно пояснила я. – Нельзя заставлять долго ждать корреспондента крупного тарасовского еженедельника, который может написать о вашем шефе все, что ему заблагорассудится, – это раз; во-вторых, нужно быть немного пошустрее; в-третьих…

Я не успела еще договорить, потому что ближайшая дверь отворилась, оттуда выглянул мужчина, и все внимание секретаря оказалось прикованным к нему.

– Света, кофе, – проронил он и хотел исчезнуть, но Света, «подбодренная» мной, остановила его:

– Андрей Николаевич, вас здесь ждут, – робко произнесла она.

– Да? – удивленно воскликнул мужчина и с интересом посмотрел на меня. – Ах да, конечно, конечно! Еженедельник «Свидетель». Разве уже четыре?

Вопрос был предназначен скорее секретарше, чем мне, но ответила я:

– Скоро половина пятого.

– Света, – Ежов бросил на секретаршу укоризненный взгляд, – что же ты мне не напомнила?

– Но ведь вы сказали, Андрей Николаевич… – начала было оправдываться она, однако он не дал ей договорить.

– Проходите, пожалуйста, – улыбнулся он одними уголками губ, – я скоро.

И снова пропал за дверью.

Не знаю почему, но, руля по направлению к студии Ежова, я представляла его себе с прической а-ля Люк Бессон – бобрик такой модный или ежик – блестящие от геля волосы намеренно подняты вверх. Есть в этой прическе что-то задорно-мальчишеское, словно человек только что встал с постели и то ли не захотел, то ли забыл причесаться. Наверное, иллюзия, что Ежов явится ко мне именно с такой прической, была связана с тем быстрым резонансом, который его колючая фамилия вызвала в моем воображении. У меня, должно быть, чисто детский лингвистический талант. Фонема для меня всегда полна смысла и значения. Так дети именуют милиционера улиционером, и только диву даешься, почему взрослые до этого сами не додумались?

Поэтому когда я увидела сидящего перед пультом на хитроумно вертящемся стуле Ежова, нервно подрыгивающего ногой и делающего нелестные замечания в адрес поющих за прозрачной стенкой трех смазливых полураздетых девиц, я несколько оторопела: Ежов имел совершенно иную прическу. Его цвета спелой пшеницы, разделенные посредине пробором волосы были подстрижены таким образом, что две раскачивающиеся в такт убогому ритму очередного «шедевра» гладкие пряди, которые были намного длиннее остальных, все время накатывали на его матово-смуглое лицо со следами оспы. Он был худощав, невысок, эффектен. В узких брючках, белой майке в обтяжку и поблескивающей курточке, напоминающей ветровку.

Приподнято-округлые темные брови придавали ему удивленный вид. Крупный заостренный нос, тяжеловатый, резко очерченный подбородок и живые глаза, цвета которых я не могла определить из-за приглушенного освещения, делали его физиономию незаурядной. В руке он держал солнцезащитные очки. Две глубокие морщины на его впалых щеках и резкость жестов заставляли думать о Ежове как о невоздержанно-любознательном, экспансивном человеке, привыкшем испытывать на прочность себя и других.

Когда девушки издали очередной душераздирающий вопль, он вымученно улыбнулся, и я поразилась, до чего же неприятная, клоунская у него улыбка. Наигранно терпеливая, без всякой теплоты. Наверное, все дело было в его невыразительно-узких губах и том наплыве тщеславной спеси и превосходства, которые он вкладывал в нее.

– Так, – он повернул к себе микрофон, закрепленный на пульте, – третий сорт – не брак. Теперь – «Голубые ели».

Пронеслось в мозгу окончание анекдота про Штирлица – голубые еще и пили.

Справа от пульта находился стол, за которым я и устроилась, а так как на столе была еще и пепельница, то достала сигареты, закурила и стала наблюдать за происходящим. Девчушки за стеклом задергались под слышную им одним музыку. Я поняла, что Ежов слушает их через наушники, которые он нацепил на голову.

Через некоторое время в комнату вошла Света с подносиком, на котором стояли две чашки. Одну она поставила на горизонтальную часть пульта для Ежова, а вторую подала мне. Здесь было не так скучно, как в приемной, и хотя я не слышала ни музыки, ни голосов девушек, было довольно интересно наблюдать за их телодвижениями.

Андрей Николаевич тоже смотрел за стекло, не обращая на меня никакого внимания. Даже не извинился, мерзавец, подумала я, втайне лелея мысль, что когда, наконец, представится возможность с ним поговорить, задам ему такие вопросики, от которых у него сыпь пойдет по всему телу. Только поэтому я и решила остаться и дождаться этого шоу-бизнесмена, сколько бы это ни отняло у меня времени.

Ежов часто останавливал девушек и говорил им через микрофон что-то вроде:

– Маша, живее, живее, что ты как спящая красавица!

Или:

– Клара, задом надо двигать, задом! У тебя же хорошая попка, покрути ею как следует.

И еще:

– Леночка, Леночка, не сутуль спину, сиськи вперед, позадорнее, ты не на поминках!

И еще что-то в том же духе, ни слова не говоря о том, как они поют, как будто бы к их пению претензий у него не было. Я видела, что девушки улыбаются и что-то отвечают ему, потому что их губы шевелились, но слышал их только Ежов, так как он был в наушниках, а стеклянная стена не пропускала звуков.

После того как я выкурила несколько сигарет, в студию вошла Света и что-то шепнула на ухо Андрею Николаевичу, которое он предусмотрительно освободил от наушника. Он кивнул, извинился передо мной, сказал, что сейчас будет и… исчез почти на полчаса.

Я только вздыхала и продолжала строить планы мести, один страшнее другого.

Наконец Ежов снова появился, накинув теперь на майку курточку. Подошел сначала к пульту и, не садясь на стул, прокричал в микрофон девушкам за стеклом:

– На сегодня все свободны.

Потом направился ко мне.

– Прошу прощения, Ольга Юрьевна, – улыбнулся он своей некрасивой, подобострастной в этот момент улыбкой, – в сутках, к сожалению только двадцать четыре часа.

Растягивая рот, он прижимал руки к груди, наверное, для пущей убедительности.

– Похоже, что вы только что об этом узнали, – ехидно улыбнулась я.

– Знаете что, – он задрал немного рукав куртки и взглянул на часы, – я перед вами провинился и хочу как-то загладить свою вину. Приглашаю вас в клуб «Матрица», там-то я уж целиком буду в вашем распоряжении хоть до самого утра.

– Я бы могла управиться намного быстрее, – сухо ответила я. – Может, все-таки поговорим здесь?

– Нет, – решительно заявил Ежов, – я просто обязан угостить вас. Кстати, там выступает «Вывих», посмотрите заодно.

– Хорошо, – ничего не оставалось мне, как согласиться.

А что делать? Можно было бы, конечно, настоять и проинтервьюировать его не отходя, как говорится, от кассы, но прозвучало в его просьбе что-то искреннее, что-то наивно-мальчишеское, и я уступила. И потом, раз уж писать о продюсере, надо знать что-то и о его воспитанниках.

– Вот и замечательно, – улыбнулся Андрей Николаевич, – поехали.

На сей раз он не заставил себя долго ждать. Пока я надевала шубу, он уже появился в длинном красно-коричневом пальто и, взяв меня под руку, повел вниз. Там у нас вышел спор. Я настаивала на том, что должна ехать на своей машине, он же предлагал отправиться на его джипе «Сузуки».

– Я вас доставлю сюда в целости и невредимости, – убеждал он меня.

– Ладно, – согласилась я, решив, что смогу начать интервью уже в машине.

– Это тот самый джип, из-за которого вы судитесь с Поплавским? – спросила я, устроившись на удобном переднем сиденье.

– Все-то вы, папарацци, знаете, – язвительно усмехнулся он, трогая джип с места, – это не слишком интересная история.

– Раз уж об этом стало известно, – заупрямилась я, – не лучше ли было бы прояснить ситуацию. А то ведь пойдут самые невероятные истории. Впрочем, вам ведь это только на руку, – добавила я, пытаясь разговорить его.