Константин Левыкин - Деревня Левыкино и ее обитатели

• Название: Деревня Левыкино и ее обитатели
• Автор: Константин Левыкин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-94457-038-5

Воспоминание-повесть об истории трех русских деревень старинного Мценского уезда – Левыкино, Ушаково, Кренино – и о судьбе их крестьянских родословий в годы лихолетий XX в. Свою жизнь они начинали в далекое Смутное время XVII века. В это тревожное время сложились особенности уклада жизни этих и подобных им деревень государственных крестьян, предки которых несли когда-то государеву службу на южных границах отечества. Тогда уже обозначились особенности характера, морально-этических норм поведения, гражданского сознания и культурных традиций этого особого слоя российского крестьянства. Автор книги унаследованной от своих дедов и родителей памятью сердца, а также с помощью профессионального опыта историка-обществоведа ищет в воспоминаниях о родословиях Левыкиных, Ушаковых и Ермаковых эти особенности и в них находит ответ на вопрос, как и почему им удалось сохранить себя в жестоких социальных, экономических и политических стихиях XX века. Последняя трагедия на Мценской земле разыгралась осенью 1941 года и продолжалась вплоть до 1943 г., до разгрома фашистских оккупантов в сражении на Орловско-Курской дуге. В нем и на других фронтах воевали и Левыкины, и Ушаковы, и Ермаковы. Фашистские бомбы и снаряды разрушили маленькие деревеньки, простоявшие на своей земле почти четыреста, а может быть, и больше лет. Но не распался тогда колхоз «Красный путь», не исчезли с карт Мценского района названия родных деревень. Они оставались еще живыми. Однако конец их был близок: он наступил в суете послевоенных перетрясок колхозного строя. Автор книги пытается объяснить и эту причину случившейся драмы.

---

Наколобродивши в деревне после улицы, Костик лишь перед рассветом добирался до своего амбара, на потолке которого он мог лишь прикорнуть на часок перед тем, как надо было вставать на росу. Там игры продолжались среди сверстников и сверстниц. Тут же начинались и первые уже недетские увлечения. Поклонниц у Костика было много. Но он не спешил расставаться с детством. Ни одной из них не удалось увлечь его своими чарами.

Пригнавши корову с росы, наш герой наконец забирался на свой сеновальный потолок в амбаре и засыпал крепким сном почти до обеда. А мы, его ребячье войско, изнывали в ожидании, когда проснется наш командир. Мы собирались около амбара и, боясь разбудить и навлечь на себя гнев командира, тем не менее всячески старались ускорить пробуждение. Младший брат Костика Володька выносил нам две братовы балалайки, и мы начинали учиться на них играть. Одна балалайка была обыкновенная трехструнная, а другая -г– шестиструнная. Лучше всех получалось у Ваньки Шаляпина. Наверное, когда-нибудь он занял бы место Костика на деревенской улице. Он уже наигрывал страдания, «Ночку», «Светит месяц». Старался научиться играть и я. Но кроме «Ночки» у меня ничего не получалось. Я не смог пересилить боли, нажимая на струны пальцами левой руки и ударяя по ним пальцами правой. Вот так, попеременно мы бренчали под амбаром балалайками. Разговаривали негромко. А иногда даже отваживались влезть на потолок, туда, где спал предводитель.

Наконец из-под крыши амбара показывалась сонная и недовольная нашим шумом физиономия Костика. Мы отскакивали от амбара, боясь неотвратимого наказания. Иногда оно имело место. Но чаще командир ограничивался словесными замечаниями.

Он посылал нас за водой. Мы быстро выполняли эту несложную команду. Потом мы поливали ему воду из кружки, а он умывался. Начинался его завтрак, приготовленный Пашкой. Иногда Костик посылал нас на двор собрать по гнездам куриные яйца. Тут же он быстро на загнетке разводил огонь и из принесенных яиц на огромной сковороде делал яичницу с молоком. Только потом, в Москве я узнал, что эта яичница называется омлетом. Хозяин усаживал нас вокруг сковороды, и мы вместе с ним, не скрывая своего восхищения от командирского гостеприимства, ели эту очень вкусную яичницу.

А дальше все налаживалось своим чередом. Если у Костика были обязанности по дому, то мы их выполняли, чтобы освободить его от забот. Поливали огород, обирали вишни. А после того как эти поручения выполнялись, мы всей ватагой отправлялись в поле, на пруд, на речку, на молотьбу – туда, куда определял наш путь вожатый. Иногда мы вместе с другими старшими ребятами – но непременно с Костиком – участвовали и в выполнении несложных колхозных работ.

Костик с большим запозданием, со второгодними пересидками окончил семилетку и учиться дальше не захотел. Родители решили устроить его на работу в городе. Дело это ускорилось тем, что вдруг снова отец его Илья Петрович оказался под судом по той же причине, что и в первый раз. Теперь он получил большой срок наказания. А было это или в 1937, или в 1938 году. Наш Константин поступил тогда учеником токаря на большой завод в городе Орле. Не знаю, как переживет Костик разлуку с деревней в зимние месяцы. Но мы, его верное ребячье войско, летом в последние предвоенные годы чувствовали себя сиротами.

Теперь он приезжал в деревню из Орла только на выходные дни. Там он не находил себе свободного и интересного времяпрепровождения. А деревня его ждала. Ждала и радовалась его приезду. Мы даже бегали встречать его на станцию к вечернему орловскому рабочему поезду. И в пятницу, и в субботу, и вплоть до отъезда мы ходили за ним хвостом. Наверное, мы мешали ему. Ведь он уже становился взрослым человеком. И все же Костик не гнал нас от себя. Он не торопился расставаться с детством, хотя жизнь неумолимо ставила перед ним уже сложные задачи. Надо было принимать на себя заботу о семье. Надо было устраиваться в жизни. В 1939 году он приехал в Москву и при содействии своего родного дяди Егора Михайловича Ушакова устроился на работу в каких-то мастерских Ярославской железной дороги по приобретенной в Орле специальности токаря.

И вот я встретил своего кумира в Москве. Я ждал этой встречи и был уверен, что здесь продолжатся наши забавы. Не мог я осознать того, что без нашего деревенского колодца, без выгона, кренинского пруда и маленькой речки Зарощи, без наших яблоневых садов, без колычек и засеки, без нашей деревни в мир наших забав вернуться уже было невозможно. Свое детство Костик навсегда оставил в покинутой деревне'. Возврата туда уже не было. К нам на Малую Московскую улицу пришел совершенно неузнаваемый человек. Он был одет в форменную железнодорожную тужурку с плеча дяди и был до того скромен, стеснителен и как-то потерянно печален, что я просто с какой-то горечью утраты не узнал в нем своего командира. Из героя он превратился в неуверенного и застенчивого человека. Мне было его очень жаль в эти первые минуты нашей встречи. Последующие встречи были редкими, а вскоре Константина Ильича Левыкина призвали в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. И он начал свою боевую службу уже в 1940 году в составе советских войск, вошедших на территорию Ирана.

А потом была война, и в 1945 году я встретился с ним – уже с другим человеком. Он, так же как и я, служил в противотанковой артиллерии командиром орудия, прошел войну с начала и до конца. Был ранен и награжден многими боевыми наградами. Деревни нашей в то время уже не было. Его мать и младший брат приютились где-то в городе Лихвине. Туда они эвакуировались осенью сорок первого года. Здесь работал учителем брат Анны Михайловны. Он и помог сестре с сыном выжить в суровое и самое трудное время войны. Сюда к ним в 1944 году приехал и глава семьи Илья Петрович из далекой и долгой отсидки. Его досрочно освободили по состоянию здоровья. По возвращении из лагеря по пути в Лихвин он на несколько дней остановился у моих родителей в Москве. Здесь он был отмыт, одет, обут и накормлен.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.