Михаил Михайлов - Капитан. Невероятный мир

• Название: Капитан. Невероятный мир
• Автор: Михаил Михайлов
• Жанр: Попаданцы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9922-1547-2

Плохо, когда тебя из знакомого спортзала забрасывает в чужое тело, но еще хуже, когда это самое тело оказывается в гуще воздушного боя, на дирижабле, атакуемом пиратами. Отбился? Ушел с обреченного судна? Хорошо. Но теперь предстоит пройти сквозь лесную чащу, чьи жители совсем недружелюбно настроены. И вновь удача?! Ты добрался до города? Что ж, опальному дворянину с одной шпагой и десятком монет в кармане тут рады не больше чем на палубе пиратского дирижабля.

---

Последняя партия длилась долго, очень долго по сравнению с предыдущими. Мы с Тирком больше часа тасовали карты, бросали кости и набирали очки. Особенную осторожность проявлял соперник. Но результат все равно оказался для него грустным.

– Я выиграл, – с легкой улыбкой сообщил я Тирку, – удача оказалась на моей стороне. Ничего, Тирк, в следующий…

– Ты шельмовал! – заорал фон, перебив меня. Недавний соперник по игре вскочил со своего стула и ухватился за эфес шпаги. Окружившие нас зрители, наблюдавшие за ходом игры с самого начала, испуганно прыснули по углам.

– Что? Игра была честная с моей стороны, – отчеканил я. – Это мне было впору обвинить тебя в мухлевке.

Это было правдой. Тирк на протяжении всей последней партии старался перетянуть удачу на свою сторону и не чурался грязных приемчиков. Не то чтобы я сам был честен, но мои действия являлись лишь ответом на его. Только, в отличие от фона, я действовал гораздо тоньше и незаметнее. Тирк догадывался, что я, как и он сам, шельмовал, но поймать меня за руку не мог. Ничего удивительного в том, что жульничество присутствует в игре, я не вижу. Правила фаас настолько этому способствуют, что подобное вылилось в еще один свод правил – неписаных. И чем тоньше и незаметнее сможет игрок применять «неспортивные» методы, тем он профессиональнее. Что-то подобное есть и на Земле. Например, в покере тот же блеф также можно посчитать жульничеством, но за пару веков он настолько сросся с игрой, что больше не считается чем-то криминальным. А в фасасе таких методов еще больше…

– Лжешь, мерзавец. Я тебя…

Недоговорив, Тирк выхватил шпагу и направил ее на меня. Понимая, что могу и не успеть обнажить свое оружие, я схватил со стола пистоль и направил его в грудь разъяренному фону. То, что оружие было незаряженным, никому известно не было. Догадываться могли, но… ошибка могла стоить жизни.

Так мы и простояли друг напротив друга, пока рядом не возник напуганный трактирщик с парочкой амбалов-вышибал.

– Господа, господа, – затараторил хозяин, крутясь в нескольких шагах от нас и опасаясь подойти ближе, – прошу опустить оружие и примириться.

– Я приму извинения вместе с выигрышем, который незаконно присвоил этот проходимец, – прошипел Тирк, не сводя с меня своего взгляда.

– А я хочу увидеть твой язык, прибитый к столу, чтобы в следующий раз ты им не трепал не по делу, – холодно процедил я, касаясь рукояти шпаги. Честно признаться, у меня было желание прибить этого мерзавца на месте. Будь у меня в стволе пуля, то непременно нажал бы на спуск.

– Это вызов? – прохрипел Тирк. – Тогда я к твоим услугам.

– Да, это вызов.

Для драки нам выделили просторный двор позади трактира. На миг у меня в голове промелькнула мысль, что я сильно рискую. Выбери соперник пистолеты, и я в четырех случаях из пяти гарантированно покойник. Но удача вновь оказалась на моей стороне. Наверное, тут сыграли свою роль несколько факторов: хмель в голове у Тирка, потом вид моей шпаги, длина клинка которой уступала вражеской. Еще клеймо на пистолете от известного оружейника в городе.

Могу предположить, что Тирк подумал, что я больше стрелок, чем фехтовальщик, раз огнестрельное оружие выбрано с большим толком и я ухватился за него в самом начале конфликта, оставив шпагу в ножнах.

В общем, Тирк фон Сарадон выбрал шпаги. У моего соперника был трехгранный клинок длиной около метра. Это почти на двадцать сантиметров больше моего. Неприятный фактор, когда он играет на стороне противника. На моей же стороне было выпитое Тирком вино, его злость и мой опыт. Не думаю, что завалящий фон имеет столько же опыта в дуэлях, сколько дворянин, всю жизнь варившийся в столице с ее вечными интригами и соперничеством. Пусть и выбирал я противников заведомо слабее себя, но и против знаменитых бретеров тоже несколько раз выходил. Не сдай нервы у меня (тьфу, Славара) в последней схватке и не воспользуйся я запрещенным артефактом, мог бы до сих пор кутить в столичных ресторанах. Ладно, это все лирика, пора начинать бой.

Из толпы зевак выдвинулись двое – трактирщик и аптекарь. Они добровольно взяли на себя обязанности секундантов. Причем на моей стороне выступил аптекарь.

– Господа, – торжественно произнес трактирщик, стоя между нами, разведенными на десять метров друг от друга, – предлагаю забыть обиды и примириться.

– Ни за что, – ответил Тирк.

– Я за бой.

– Очень жаль, – произнес трактирщик, и ему удалось так искренне изобразить грусть, словно он и в самом деле сожалел о нашей с Тирком ссоре.

– Господин Славар, – проговорил аптекарь, – попрошу снять вашу кирасу, чтобы поединок был честным.

– Как скажете, – не стал перечить я и быстро скинул броню. Следом снял камзол и пистолетную сумку. Все свои вещи уложил на большую бочку, приткнувшуюся возле стены трактира.

– Схватка продолжается до того момента, когда один из бойцов не сможет сражаться. Запрещается добивать упавшего или тяжелораненого, применять артефакты, чары или зелья. Господа, прошу вас избегать бессмысленного убийства. Это не нужно никому, – громкой скороговоркой сообщил правила поединка трактирщик, под конец речи на секунду взял паузу и потом четко произнес: – Сходитесь, господа.

Тирк атаковал сразу же, как только замолчал его секундант. В правой руке у него была тяжелая трехгранная шпага, вполне способная как колоть, так и рубить. В левой он держал длинную дагу с П-образной гардой, у которой «ножки» были направлены в одну сторону с клинком. Похожее оружие я видел в своем прежнем мире, когда наткнулся на разрекламированный фильм-комикс. Там симпатичная героиня, затянутая в красный латекс, парой подобных клинков легко резала и колола противников, обладающих паранормальными способностями. Вот с чем-то похожим напал на меня Тирк.

Шпагу он держал высоко, почти на уровне плеч. Такая стойка предполагает только колющие удары в область лица, руки и шею. Дага располагалась чуть выше пояса на вытянутой руке.

Наши клинки столкнулись, совсем немелодично звякнули, как два куска арматуры, и отскочили друг от дружки. Почти тут же, изобразив удар дагой мне в живот, Тирк повторил выпад.

Удар был направлен в горло, что говорило лишь об одном: соперник не собирается придерживаться правил боя и оставлять меня живым не желает. Что ж, тем хуже для него. Если человек не умеет принимать поражение, то рано или поздно он проиграет все. Интересно, с чего он вообще на меня так накинулся? Из-за простой игры на первого встречного с ножом не бросаются.

Минуты три мы обменивались ударами, прощупывая защиту друг друга. Тирк, поняв после первых атак, что сражаюсь я никак не хуже, чем играю в фаас, умерил пыл. Он кружил вокруг и кружил, выбирая подходящий момент. И смог его дождаться и почти воспользовался.

В отличие от него у меня и в мыслях не было заканчивать поединок убийством. Хоть Тирк и подставлялся несколько раз, предоставляя повод ударить наверняка, я ждал. Ждал момента ранить или обезоружить, но… но чуть не распрощался с жизнью сам. А все мое гуманное воспитание человека двадцать первого века с Земли. То и дело родные инстинкты вступают в противостояние с чужим мировоззрением, доставшимся вместе с телом. Вот и сейчас я-Славар желал прирезать недотепу, посмевшего поднять руку на столичного аристократа, а я-Вячеслав с трудом мирился с такой возможностью. В итоге меня чуть не убили.

Я отразил очередной удар противника и атаковал следом. На мгновение замешкался, когда Тирк оставил открытой грудь, словно предлагая ударить ему в сердце и поставить точку в поединке. Моей заминкой соперник воспользовался на все сто, ударив своей шпагой по моему клинку ближе к середине лезвия и словно придавливая его к земле. Пальцы свело судорогой, и они почти разжались, готовясь выпустить эфес. Сохранить оружие и жизнь мне помогло лишь неточное применение врагом обезоруживающего приема. Окажись здесь противник менее опытный, чем я, то оружие вылетело бы из его ладони, как камень из пращи. Меня же спасли наработанные в прошлой жизни приемы и знания нового тела.

Провалившуюся попытку обезоружить и добить меня Тирк решил продолжить атакой даги в горло. Буквально вывернувшись в спираль, он ткнул меня коротким клинком в шею. Жалящий кончик оружия дернул кружевной воротник, оцарапал кожу и ушел в сторону…

И вот тут я пришел в бешенство. С виду я остался прежним – ни брани, ни дрожи в руках, ни подергивания тела или спонтанных попыток наброситься на врага и задавить его градом ударов. Подобное описание хорошо для книг, но в реальной жизни только мешает. На меня нахлынула та холодная злость, что лишь помогает собраться и принять нужное решение. Хочет Тирк, чтобы дуэль закончилась смертью одного из бойцов? Так пускай его желание исполнится.

Несколькими ударами я заставил отойти своего соперника на шаг назад и открыться. На короткий миг нижняя часть тела Тирка осталась без прикрытия. И я, почти упав грудью на правое, выставленное вперед колено и вытянувшись в струну, ударил его в живот снизу вверх.