Сергей Яров - Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и Гражданской войны

• Название: Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и Гражданской войны
• Автор: Сергей Яров
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-227-04577-5

Настоящая книга очерков истории Петрограда в годы Гражданской войны, не сгущая краски, показывает трудности и теневые стороны жизни, не пренебрегая тем положительным, что уже отражено в исторической литературе, но и не избегая тяжелых и мрачных явления быта и повседневных тягот горожан, которым довелось прожить несколько лет на переломе эпох. Старый дореволюционный порядок с его уже ставшими привычными устоями жизни сменился резким скачком к неизведанному будущему, ставшим тяжелым испытанием для бывшей столицы Российской империи…

Изучение истории Петрограда эпохи Гражданской войны вплоть до настоящего времени все еще остается далеким от завершения. Замысел авторов – максимально правдиво рассказать читателям о жизни города и его жителей на непростом этапе перемен.

---

В Петрограде вновь взялись за переименование управленческого аппарата. Комиссары, ставшие заведующими отделами Петроградского Совета, снова начали менять печати, таблички и штампы. Принцип организации отделов остался прежним – отраслевым. К осени 1919 г. число отделов достигло 15 и охватило почти все сферы городской жизни. Исключение составили лишь социальное обеспечение, связь (эти отделы были преобразованы из комиссариатов в конце 1919 и первой половине 1920 г.), национальные дела, агитация и пропаганда. Верхняя часть надстройки тоже изменилась. Состав исполкома Петросовета значительно расширился за счет представителей от большевистских, военных и комсомольских организаций. Членами исполкома являлись и заведующие отделами Совета. Естественно в полном, да и в неполном составе такой исполком часто собираться не мог (за первое полугодие 1920 г. состоялось 19 его заседаний), поэтому из состава исполкома был выделен президиум, а из последнего – малый президиум. Чиновничья пирамида сохранилась, уцелели в основном и уже знакомые петроградцам персоны: Зиновьев, Бакаев, Равич, Зорин, Бадаев и др.

Казалось бы, теперь – к середине 1920 г. – административные пертурбации закончились. Опытным путем была установлена, как тогда казалось коммунистическим лидерам, достаточная эффективность управленческой системы, основанной на централизации, пирамидальности, жестком вертикальном подчинении. Но Смольный не мог жить без потрясений: началось объединение губернских и городских советских и партийных органов. Импульс этим потрясениям был задан еще в период агонии СКСО – в январе 1919 г. Тогда административная комиссия СКСО выдвинула проект слияния аппаратов исполкома СКСО и Петроградского губисполкома. Против этого предложения выступили участники 2-й петроградской конференции РКП(б)[71]. Тем не менее идея не была окончательно похоронена. Военные события под Петроградом весной и осенью 1919 г., неопределенная позиция Кремля по поводу объединения, сопротивление со стороны губернских чиновников лишь отодвинули ее на время. Возможно, дискуссия затянулась бы еще на продолжительное время, если бы не неожиданная помощь Москвы сторонникам объединения. В конце декабря 1919 г. сначала в «Известиях ВЦИК», затем в «Петроградской правде» был напечатан декрет ВЦИК «об упрощении» аппарата советской власти. Он предусматривал слияние городских и губернских исполкомов в Москве и Петрограде. Спустя несколько дней выяснилось, что этот декрет является лишь проектом и, следовательно, не имеет силы закона, но колесо уже завертелось. Сторонники объединения – члены президиума Петросовета, возглавляемые Зиновьевым – уже 2 января 1920 г. образовали комиссию для претворения своей идеи в жизнь[72].

Ошибка центральных властей (в которой, кстати, признался секретарь президиума ВЦИК А.С. Енукидзе на страницах «Известий ВЦИК» через два дня после опубликования проекта декрета и о которой членам губкома и губисполкома было известно) внесла разлад в ряды советских и партийных функционеров губернии. На объединенном заседании губернских исполкома и комитета РКП(б) 3 января 1920 г. председатель губисполкома П.Л. Пахомов заявил: «До сих пор в нашей среде сторонников объединения не было. В настоящее время положение значительно изменилось». «Губисполком власти фактически не имеет. <…> Влачить в дальнейшем жалкое существование не имеет смысла», – с грустью констатировал Н.А. Кубяк. «Светила города испепелят нас», – возражала ему М.Н. Мино. Все же сторонников самостоятельности на сей раз оказалось больше; в принятой резолюции было записано: «Считать нецелесообразным объединение»[73].

Новая волна обсуждения поднялась весной, когда ВЦИК решил объединить губернский и городской советы народного хозяйства. По мнению Зиновьева, это неизбежно влекло за собой и «слияние губ– и горисполкомов и партийных организаций». Губерния еще пыталась не сдавать свои позиции, но колебания в рядах управленцев усилились. На заседании губкома РКП(б) было решено передать вопрос об объединении на суд ЦК партии. После этого предполагалось созвать губернскую партийную конференцию, объявить на ней решение ЦК и, естественно, подчиниться ему. Но развязка наступила быстрее, чем ее ожидали. 11 мая бюро губкома, большинство которого составляли противники объединения, опять высказалось за раздельное существование губернии и города. Но собравшиеся в этот же день члены губкома решили наоборот. Последние сомнения отпали после того, как 30 июня на совещании активных работников ПК Зиновьев заявил, что и ЦК высказался за объединение. При этом он сослался на Н.Н. Крестинского. Правда, когда член бюро губкома Е.Д. Стасова позвонила в Москву Крестинскому, выяснилось, что он высказал лишь свое мнение в ответ на запрос Зиновьева. Впрочем, к этому времени ничего уже нельзя было изменить, ибо и последние защитники губернской свободы сдали свои позиции: город окончательно победил деревню. 5 июля губком собрался в новом составе, включавшем как губернских, так и городских партийных работников. На этом же заседании был определен численный состав губисполкома и избран персонально его большой президиум: Н.М. Анцелович, Г.Е. Евдокимов, П.И. Судаков, А.С. Куклин, И.П. Бакаев, М.А. Трилиссер, М.М. Лашевич, С.Н. Равич, С.С. Митрофанов, К.А. Юносов, Г.Е. Зиновьев, Михайлов. Одним из шести кандидатов в члены большого президиума стал С.С. Зорин – секретарь Петроградского губкома партии большевиков. На посту председателя Совета остался Зиновьев[74].

Главными аргументами в пользу объединения городские власти выдвигали упрощенность структуры управления, сокращение штата чиновников и отсутствие в губернии опытных работников, могущих ею управлять. В действительности этим ожиданиям не удалось сбыться. Прежние губернские отделы влились в городские на правах подотделов, тем самым увеличив, а не уменьшив ряды управленцев. Состав губисполкома расширился с 40 до 53 человек, что не способствовало оперативности и гибкости в управлении. К тому же теперь он находился в тройном подчинении: российским властям (ВЦИК и СНК), губернскому съезду Советов и Петроградскому городскому Совету рабочих и красноармейских депутатов. В советском и коммунистическом аппаратах губернии высшие посты заняли работники городских структур. В новом губкоме их было в три раза больше, такое же соотношение наблюдалось и в большом президиуме Петросовета. «Светила города», как и предсказывала М.Н. Мино, вошедшая, кстати, в состав объединенного губкома, «испепелили губернию».

На политическом олимпе: Григорий Зиновьев

Главной фигурой на политическом олимпе Петрограда времен Гражданской войны был, несомненно, Г.Е. Зиновьев. Влияние председателя Петросовета, председателя Совета комиссаров СКСО и прочих органов власти на жизнь в городе было столь велико, что некоторые мемуаристы небезосновательно называли его «диктатором» или «царьком». Имя Зиновьева каждодневно и не единожды встречалось на страницах петроградских газет. Его «огромный голос тенорового тембра, чрезвычайно звонкий»[75], звучал на митингах и собраниях, заседаниях и конференциях, которыми изобиловала жизнь революционного Петрограда. Порой обыватели могли лицезреть Зиновьева и при его передвижениях по городу. Язвительная З.Н. Гиппиус вспоминала: «Любопытно видеть, как „следует“ по стогнам града „начальник Северной коммуны“. Человек он жирный, белотелый, курчавый. На фотографиях, в газете, выходит необыкновенно похожим на пышную, старую тетку. Зимой и летом он без шапки. Когда едет в своем автомобиле – открытом, – то возвышается на коленях у двух красноармейцев. Это его личная охрана»[76].

На полноту Зиновьева обращали внимание многие мемуаристы. «Григорий Зиновьев, приехавший из эмиграции худым как жердь, так откормился и ожирел в голодные годы революции, что был даже прозван Ромовой бабкой», – замечал позднее Ю. Анненков[77]. Обвинения Зиновьева в том, что он «ожирел на выжатых из голодного населения деньгах»[78], довольно часты среди его противников и в какой-то мере справедливы. Питание высших слоев партийной и советской номенклатуры заметно и в лучшую сторону отличалось от питания подавляющего большинства населения города. Нелишне все же заметить, что с юности Зиновьев страдал болезнью сердца, которая давала предрасположенность к полноте. Болезнь помешала ему окончить Бернский университет, где он учился сначала на экономическом, затем на юридическом факультетах[79], но не помешала связать свою жизнь с большевистской партией.

К 1917 г. популярность Зиновьева среди партийного ядра была велика. Он все время шел вторым после Ленина: в апреле 1917 г. при выборах в ЦК кандидатуры Ленина и Зиновьева были приняты без обсуждения; в июле-августе на VI съезде РСДРП(б), опять же на выборах в ЦК, Зиновьев получил 132 голоса из 134, всего на один голос меньше, чем Ленин. Фамилиями Ленина и Зиновьева открывался список представителей большевиков в Учредительное собрание. Даже несогласие Зиновьева с курсом партии на вооруженное восстание и демонстративный выход в ноябре 1917 г. из состава ЦК не поколебали его позиций в партии. Ленин рекомендовал выдвинуть кандидатуру Зиновьева на пост председателя Петроградского Совета, и с 13 декабря 1917 г. в течение восьми с лишним лет Зиновьев был руководителем советских органов города. А «в марте 1918 года, когда Совнарком решил переезжать из Петрограда в Москву, Ленин заявил в Смольном, что хочет оставить Троцкого в Петрограде главой питерского Совнаркома, а Зиновьева взять с собой в Москву». Это утверждение А.Д. Нагловского, бывшего при Зиновьеве комиссаром путей сообщения, косвенно подтверждается упоминавшимся уже сообщением о создании в Петрограде 11 марта 1918 г. ВРК во главе с Троцким. Но питерская партийная верхушка поддержала Зиновьева, и Ленину пришлось с этим согласиться[80]. Трудно сказать, насколько самому Зиновьеву понравился этот выбор. Ясно одно: масштаб обычного, заурядного города его не привлекал. Зиновьев был рьяным сторонником создания СКСО и долго сопротивлялся последующим указаниям Москвы о ликвидации Союза коммун. Потерпев поражение, он начал усиленно проводить в жизнь новый проект – объединение города и губернии – и добился успеха. Конечно, и образование СКСО, и слияние «города и деревни» нельзя сводить только к честолюбивым замыслам Зиновьева. Были и другие сторонники этих объединений, было, во всяком случае на первом этапе образования СКСО, стремление к единению ряда губерний Северной области. Но амбициозность Зиновьева при осуществлении данных проектов также не стоит сбрасывать со счетов.