Елена Грицак - Кусково и Останкино

• Название: Кусково и Останкино
• Автор: Елена Грицак
• Жанр: Гиды, путеводители
• Год: 2004
• ISBN: 5-9533-0256-8

Настоящее издание продолжает серию «Памятники всемирного наследия». Автор предлагает читателю погрузиться в чарующий мир «увеселительных домов» конца XVIII века, к которым относились загородные резиденции графов Шереметевых. В книге рассказывается о владельцах двух подмосковных усадеб Кусково и Останкино, воссозданы этапы развития архитектурных ансамблей и превращения их в уникальные музейные комплексы.

---

Через 7 лет после женитьбы Шереметева началось грандиозное переустройство Кускова. Проектирование новой усадьбы, куда вошли соседние села Вешняково и Выхино, было поручено знаменитым архитекторам де Вальи, С. Чевакинскому и В. Баженову. Задолго до того граф увлекся театром, но строительство его подобия в усадьбе началось только с 1768 года. Сведения о ранних представлениях весьма скудны, хотя нетрудно предположить, что на небольшой домашней сцене игрались комедии русского писателя А. П. Сумарокова и самые известные зарубежные пьесы.

Сюжетом одной из пьес могла стать романтичная история старшей дочери графа, служившей при дворе Екатерины II. Анна Петровна согласилась выйти замуж за пожилого воспитателя наследника Павла, графа Никиту Панина, страстно влюбленного в юную фрейлину. Девушка скончалась от оспы вскоре после помолвки, оставив скорбящего жениха с чувством неизгладимой вины, отчасти вызванной сомнением из-за неравенства их возрастов.

Построив огромный дворец, Петр Борисович предпочитал павильон Уединение. Маленький домик прятался в самой глубине сада, привлекая домашним уютом и тишиной, которых не было в величественных парадных покоях. Отделанный согласно дедовским вкусам, он почти не отличался от обычного крестьянского дома с печками, лавками, горячими лежанками и старинной кухней.

Европейское убранство дворца требовало уровня жизни, соответствующего высокому статусу придворного. Бесконечные празднества чередовались с приемами, особенно пышными во время визитов Екатерины II. По рассказам очевидцев, к приезду императрицы «большой сад блестел огнями; перед большим домом на главном пруду разнообразно иллюминированы суда, катались посетители и песельники с песнями. Два обелиска и колонны на противоположном берегу были обращены в маяки. Между ними с вензелем государыни был щит; вдали каскады воды… Подобно древней Ольге, Екатерина выпускала из рук голубя с огнем: загорелся щит, начался громадный и дорогой фейерверк, на минуту которого уходило несколько тысяч пудов пороха». Когда праздник заканчивался, хозяин провожал гостей и тотчас скрывался в Уединении.

Расцвет Кускова пришелся на 1770–1780-е годы, когда возникла и укрепилась театральная традиция, прославившая род более, чем дипломатические или военные успехи. Благодаря артистическим пристрастиям первых представителей Шереметевы занимали особое положение в отечественной культуре.

Во Франции зарождалась и распространялась на восток новая философия, с энтузиазмом принятая русской интеллигенцией. Относя себя к людям просвещенным, граф планировал разбивку парка по европейским правилам, то есть рассматривая природу как источник разумной организации, в которой человек обретает бессмертную душу. Повторяя западное увлечение естественными науками, он устроил оранжерею и великолепный зимний сад с тропическими растениями. Не желая отставать от моды, Шереметев участвовал в раскопках древностей, отослав в Италию управляющего на поиски античных скульптур. Подобно своим европейским собратьям, россияне дружно углубились в классическое искусство. Понимая, насколько оно возвышает личность, Пётр Борисович устроил в имении школы балета, живописи и вполне профессиональный крепостной театр.

Граф Пётр Борисович Шереметев скончался в Москве и был похоронен в семейной усыпальнице Новоспасского монастыря. За десятилетие до его смерти все театральные дела, оркестр и сильно увеличившаяся труппа перешли в распоряжение к сыну, Николаю Петровичу Шереметеву (1751–1809). Молодой граф прожил в Европе около 4 лет, успев окончить Лейденский университет и совершить турне по Франции, Англии, Голландии и Швейцарии. В дальнейшем он многократно посещал Европу, сопровождая в путешествии инкогнито наследника престола и его супругу.

Дружба с будущим императором Павлом I позволяла занимать почетные должности, не слишком обременяясь придворной службой. Помня о наследном дипломатическом таланте Шереметевых, Екатерина II пыталась приобщать графа к государственным делам. Однако просвещенного аристократа не влекли сенаторство и руководство Московским дворянским банком. Зато в 1795 году он с удовольствием принял управление Императорскими театрами.

Портрет графа Н. П. Шереметева

Новая должность требовала постоянного присутствия в столице, что не казалось обременительным в свете быстрого продвижения по служебной лестнице. После воцарения Павла I Николай Петрович получил должность обер-гофмаршала, затем обер-камергера и по совместительству командора русского отделения Мальтийского ордена. Шереметев входил в круг придворных, которые провели с императором мартовский вечер перед убийством в Михайловском замке.

Избрав искусство основным делом своей жизни, граф играл на виолончели, прекрасно разбирался в литературе, живописи и ваянии, в сценографии, европейской экономике, политике, искусстве, особенно в музыке. Именно он начал переустройство и развитие домашнего театра по парижским образцам. Граф Николай не только сохранил труппу, доставшуюся от отца, но и определил ей славу лучшего крепостного коллектива в России. В числе близких знакомых Шереметева были почти все известные деятели русской и зарубежной культуры. Собранная им библиотека включала в себя 16 тысяч томов, половину составляли сочинения по театру. В семейных архивах, или «завалах», как их называли домашние, обнаружились ноты Люлли и Монсиньи, Гретри и Глюка, написанная рукой Вольтера пьеса «Нанина», автограф Stabat mater Генделя, письма к Моцарту, часто с предложением материальной помощи.

О! если Шереметев к дням
Своим еще прибавит веку,
То не по тем своим пирам,
Что были дивом человеку.
Но тем обрел он всех любовь
Что бедным дал, больным покров.
Сии щедроты в род и род,
Как солнечны лучи, не умрут…

Слова из оды русского поэта Г. Державина относились к популярному в то время меценатству, которое в семье Шереметевых принимало колоссальные масштабы. В частности, на средства Николая Петровича в Москве был построен художественный музей. В 1792 году граф собственноручно заложил первый камень Странноприимного дома, который можно назвать величественным памятником вдохновительнице – талантливой крепостной актрисе Прасковье Ковалёвой-Жемчуговой, впоследствии ставшей графиней Шереметевой.

Щедрый меценат, обладатель энциклопедических знаний и поклонник Дидро, Николай Шереметев владел крепостными, но его отношение к ним явно противоречило принятым нормам. Получив в наследство более 200 000 «душ», хозяин принимал всех своих людей, без ограничения по должности, сразу разрешив крестьянам подавать прошения лично. Начиная с Петра Борисовича, графы Шереметевы представляли малую часть русской аристократии, являвшуюся основным проводником европейской культуры в России. Непосредственно не управляя страной, эти люди создавали особую духовную атмосферу, способствовавшую прогрессу и заметному улучшению общественной среды. К сожалению, нешироко распространилась мода на «веселые и мудрые» имения, каковым считалось Кусково. Однако, по замечанию современников, у Шереметевых даже крепостное право «делалось сносным». Возможно, именно от них исходила популярная формула «православие, самодержавие, народность». Довольно спорное определение сильного государства в 1834 году провозгласил министр народного просвещения С. С. Уваров, который приходился Шереметевым дальним родственником.

Дерзкий нарушитель дворянских устоев, Николай Петрович Шереметев первым и единственным из екатерининских дворян отважился назвать женой крепостную актрису. Плодом страстной любви графа Николая и Прасковьи Жемчуговой стал граф Дмитрий Николаевич Шереметев (1803–1871), прославивший род широкой благотворительностью, подобно отцу.

По замечанию поэта Жуковского, правнук первого русского фельдмаршала являлся «примером добрых дел для современников и памятью добрых дел для потомков». Знаменитый писатель Карамзин вспоминал, как «всегда с неизменным удовольствием» смотрел и слушал своего ученика Дмитрия Шереметева.

Согласно старинной традиции мужчины семейства Шереметевых начинали карьеру в Кавалергардском полку, куда Дмитрий поступил в 1823 году. Его молодость прошла в кругу шумных гвардейцев, по обыкновению проводивших вечера на балах, пирушках, волочившихся за дамами полусвета, к которым, помимо легкомысленных кокеток, относили актрис Императорских театров. Одно время граф увлекался балериной Истоминой настолько сильно, что товарищам пришлось удерживать его от женитьбы. Единственный наследник огромного состояния, красивый и статный юноша, он мог бы составить счастье дочери Александра I, но, выслушав лестные предложения, «решительно уклонился».