Коллектив авторов - Альманах «Литературная Республика» №1/2013

• Название: Альманах «Литературная Республика» №1/2013
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Драматургия
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7949-0366-9

В номере:

Поэзия

Ольга Агеева. Печаль войны

Григорий Блехман. Уходят те, кого любил

Проза

Анастасия Борискина. Один день

Сергей Добронравов. Лялин переулок

Публицистика

Валерий Балясников. Свое дело – как бизнес

Вадим Максимов. Последствия космического взлёта

и многое другое

---

* * *

Летний дождь встряхнул ладони…
Эти капельки сомненья
Прячут в изумрудном тоне
Переливы настроенья.

Отблеск маленького счастья.
Миг доверчивого чуда.
Насыщались мысли, страсти,
Появившись ниоткуда.

* * *

Осень черпает слова
Из дождей и разговоров.
Золотых морщинок ворох
Разлетается едва.

Зарифмованные птицы,
Вдохновенья звездный рок.
Ветер рвет твои страницы,
Обжигаясь между строк.

* * *

Этот снег я согрею губами
Просто так, ни за что, за судьбу…
Тают прошлого сны между нами,
Разбросав между звезд ворожбу.

Надорву мимолетные страсти
Озарением прожитых дней.
Чертит ветер на снежном запястье
Отраженье ночных фонарей.

* * *

В зимнем парке играли скрипки,
Завораживая метель…
Полусон, полубред, ошибки,
Уходящие в чью-то тень.

Хрупкий лед утомленной негой,
Зацепившись за край мечты,
Полетел, наслаждаясь снегом,
Дивной радугой чистоты.

* * *

Я забреду в твое пространство,
Любуясь ненасытным снегом.
Откину полог постоянства
Созревших чувств, сомнений, неги.

В завороженных ощущеньях
Так безмятежно, так привольно.
В пушистых листьях краткой тенью
Мелькнул февраль, собой довольный.

* * *

Все казалось смешным, нереальным…
Вечный клоун, заядлый трюкач
Бросил шляпу и клетчатый плащ,
Поклонившись манежу печально…

А в гримерной охапка афиш
Встрепенулась обшарпанной лестью.
Сняв парик, уходил в неизвестность
Вечный клоун… Ненужный старик…

Все казалось… Как время летит!..

* * *

В каких мирах блуждаешь ты?
Бокал насыщенного рома
Струится по ступенькам дома
Давно потерянной мечты.

В каких мирах? Я полечу
Над тайной проповедью света.
И осторожно, незаметно
Коснусь твоих усталых чувств.

* * *

Старуха бормотала…
Нанизывал слова на паутину вечер.
От придыханья тоненькие свечи
Пружинили едва.

А на пороге пес,
Уткнувшись в образок луны
тихонько выл.
И не было глубинных сил
И состраданья слез.

* * *

В темной комнате шаги…
Угольками жарких строчек
Расцарапаю круги
Нежелательных пророчеств.

Над камином лунный свет
Тает в вычурных объятьях.
Никого со мною нет…
Только… шорох. Шорох платья.

* * *

В черных бокалах ночной колыбели
Птицы, рождаясь, звенели, звенели,
Высвятив грани Любви.
В чувственном лике земного пространства,
В млечном пути удивительных странствий
Гордо парили они.

* * *

Ночь вспорхнула… Созрели сливы.
Терпкий вкус золотистой неги.
Ты сегодня такой счастливый,
Ты таким никогда не был.

Соберешь в небесах строки,
Ускользающих звезд бремя.
Ты сегодня такой одинокий
Пролетел, всколыхнув время.

* * *

Я о тебе не знаю ничего…
Перебираю день то тот, то этот.
Как обезьянка с голубым билетом,
И ты – шарманщик счастья моего.

Что скажешь мне, мой черный талисман?
Твой праздник так хорош, но так недолог.
И серпантин от новогодних елок,
Усталый клоун собирает сам.

* * *

Когда молва покинет этот день,
Все будет просто в прелести осенней.
Окутает рябину страсти тень,
В палитре растворяя наважденье.

Незримых бед зазубрится строка.
И полетит, кружась в небесном хоре,
Дар Божества, непонятый пока,
Оберегая в радости и в горе.

* * *

Как хочу синевы…
Выйду в поле и руки раскину,
разгоню облака и вспугну наболевшую тишь.
Только выгнул туман
над рекой серебристую спину,
и о чем-то родном
вспоминает под вечер камыш…

Тонет лес в синеве
и поля, и дороги косые,
и щемящий простор,
и деревья, что пели во мне…
Эта синяя Русь, это нежное сердце России,
этот сноп васильков
на раскрытом зарею окне.

Илья Лируж, Москва

И только слово убегает тленья (Венок сонетов)

N1

Язык не закрепляет бойкий вздор,
Отточенность его нам много объясняет —
И если страстью вспыхивает взор,
То он же добротой сияет.

Пусть плоти мы услуживаем всласть,
Но это не служение, а служба —
И если душу обжигает страсть,
То согревает доброта и дружба,

Все больше в сердце пепла и углей,
Пылаем мы все реже, а не чаще.
И если годы, полные страстей
Уходят – доброта непреходяща…

Еще нас ослепляет нагота,
Но жизнь нам освещает доброта.

N2

Что наша жизнь без грана доброты!
Мы совершаем грустные поступки.
То ложь не отличим от правоты,
То, видя ложь, – ей делаем уступки.

Мы часто перед сильным выю гнем,
Мстя слабому: пред ним жестоковыйны.
И страшно думать: мы его распнем
Толпой – когда распять прикажет сильный.

Мы слепы, но горды, справляя в суете
Свой потный грех, доверясь осязанью.
И страшно прозревать в кромешной темноте.
И страшно на себе в минуту осознанья

Не ощутить ни чей сочувствующий взор.
Как самому с собой свой пережить позор?!

N3

Как самому с собой свой пережить позор?
В кромешной темноте едва мерцают тени
Бесплодных замыслов. Причудливый узор,
Невоплощенный мир духовных откровений.

Когда, в какой момент, в какой несчастный день
Мы отдаем себя вещественности тленья,
Покинув первую, ничтожную ступень
Духовности, нам данной от рожденья.

Чтоб у подножья лестницы души,
Несущей ввысь крутые очертанья,
До тризны собственной всю жизнь в себе глушить
Призывный крик – к кому? —
безмолвного отчаянья.

Как рыбы на песке, мы разеваем рты
В конвульсиях духовной немоты.

N4

Конвульсии духовной немоты
Являются ль предвестьем пароксизма,
Когда почудится: они не так круты —
Ступени, нас ведущие от тризны.

Карабкаясь из всех душевных сил,
Какую страшную мы делаем работу,
Пока из глотки, гной и кровь смесив,
Наш первый хрип прорвется сквозь мокроту.

И обессиленно, на ближних ступенях
Мы болью изойдем, обрезав пуповину,
И гниль с души отхаркиваем в прах,
Страшась не выкричать хотя бы половину.

Пусть это не конец – все повторится снова,
Но пароксизм души да разрешится словом.

N5

Но пароксизм души да разрешится словом!
Из праха сотворен – вновь обратится в прах.
Все поглотит земля – она первооснова,
Она же и финал. Кому неведом страх

Исчезновенья. Кто пред ним достоин?
Прелестна женщина – где прелести ее,
Где покоренный ею воин? —
Равно в земле подвязка и копье.

Князь и его клеврет – равно в могиле оба.
Истлели хижины, бесследно после них
Исчезли города. В веках кладут во гробы
Великих – и чредой за ними – малых сих.

Так поколения сменяют поколенья,
И только слово убегает тленья.

N6

И только Слово убегает тленья —
Вневременна его мистическая власть.
Сквозь поколения проходят светотенью
Высокая любовь и низменная страсть,

Добро и зло, призванье, отторженье,
Счастливый сон или ночной кошмар,
Презренный факт, игры воображенья
Божественный неповторимый дар,

И слезы старости, и звонкий смех младенца.
Хвала и клевета, участье и корысть,
И безрассудность чувств неопытного сердца,
И хладного ума расчетливая мысль —

Все в этом мире выражено словом —
Неизреченное сокрыто под покровом.

N7

Неизреченное сокрыто под покровом —
Таинственна его космическая суть.
В глубины призрачные знанья внеземного
Не многие из нас сумеют заглянуть.

На верхних ступенях, где лестница спиральна,
Лист Мебиуса прям, и время не бежит,
Где можно понимать, что – мудро и печально —
Мурлычет старый сфинкс подножью пирамид,

Где памятью времен наполнен звездный ветер,
Бездонность глубины – с бездонностью высот
Сопряжены, и где – освобожден и светел —
Неизреченное наш дух осознает —

Лишь там приемлем мы без страха и сомненья,
Что отторгает мысль по логике мышленья.

N8

Что отторгает мысль по логике мышленья! —
Как трудно постигать неразвитой душой
Погрязшим в бытие почти без сожаленья —
Как долго нам идти по лестнице крутой,

Как странно нам внимать звучанию эфира,
Как страшно нам дышать разреженностью сфер,
Как далеки от нас Учителя Памира
И провозвестники любой из наших вер.

Не логикой ума, но вспышкой вдохновенья
Способен человек проникнуть за предел,
Назначенный ему Творцом от сотворенья —
И тем преодолеть ничтожный свой удел.

Мы вправе полагать себя венцом творенья
Лишь в краткие минуты вдохновенья.

N9