Коллектив авторов - Альманах «Литературная Республика» №3/2013

• Название: Альманах «Литературная Республика» №3/2013
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Драматургия
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7949-0418-5

В номере:

Поэзия

Лидия Галочкина. Белая роза

Анатолий Генералов. Карусель

Проза

Татьяна Баталова. Куст шиповника

Евгенй Бузни. Привет, дружище!

Эссе, публицистика

Алла Валько. Сострадание

Вадим Максимов. Что такое человеконенавистнический тип государственности? Размышления о причинах его возникновения и существования

Сказки

Иван Борисов. Великодушие огня

Яков Быль. Колокольчик, что взгрустнулось?

и многое другое

---

Общество нездорово

Общество нездорово,
где кошкам проход,
людям – нет!
Железные двери толково
воздвиг, сам не свой,
интеллект.
Нас всех ослепила удача,
удача – заслуга раба,
тащите билетик, судача,
а там – не расти трын-трава.
Сегодня обманщик
в почёте,
он смотрит лукаво вперёд,
а вы как сегодня живёте?
Да, дело его не умрёт.

* * *

Эта птица – загадка,
красота неземная.
Грудь покрыта румянцем,
вся в цветах горностая.
Голос, нежно зовущий
в несказанную даль,
где ведёт хороводы
чаровница-печаль.
Кто ты, птица-загадка?
Из какой стороны
прилетела на свет ты
одинокой звезды?
Я б назвал тебя: радость.
Утоли мне печаль.
Ничего не осталось.
Пусто. Кто мы?
Прощай…

25 Фомичева Ольга, Снежинск (Челябинская область)

Грустный день

Грустный день в резиновых калошах
Шёл понуро, ноги волоча.
Мелкий дождик серым макинтошем
Ниспадал с унылого плеча.
В лужах парк, нахохлились скамейки,
Капли льют за шиворот с зонтов.
Сумерки сгущаются в аллеях.
День тоску нагнал и был таков…

Кувшин

Податливая глина уступила,
И приняла назначенную форму.
Прошла сквозь пламя адова горнила;
Кувшином стала звонким, но… покорным.
В нём мёд и пиво пенились, играя,
За здравие хозяйки в именины,
А в жажду квас, иль молоко до края.
Но времени часы неумолимы.
Состарился кувшин: рубцы, морщины,
Скололась ручка, выщерблено днище.
На угощение друзьям старинным
В сосуде новом предлагают пищу.
Уж не хранить медов и пенной браги,
Не быть обласканным мозолистой рукою.
… Хоть вдребезги, как есть, при всём параде.
Не дай Господь, стать уткою ночною!

* * *

Что он видел, верблюд кирпичный,

В завывании дождевом?

С. Есенин

Отпылало кострище заката,
Отгорели пожары войны.
Поле боя дремотой объято,
Разноцветные видятся сны.
Здесь когда-то была деревенька
На зелёной ладони горы.
Как цыплята, пищали ступеньки,
Под ногами босой детворы.
Ветер пепел развеял от хаты.
Закопчённая матушка-печь
Всю семью здесь кормила когда-то;
От беды не смогла уберечь.
Словно дряхлая бабка с клюкою,
Исподлобья глядит в небеса.
Ломит кости в ненастье и воют
Прошлой памяти голоса.
Не затеплится печка снова,
Голубой не взовьётся дымок.
Скорбной сажи платочек вдовий
Краем держится за шесток.
В поле брани верблюд кирпичный
Виден издали, за версту.
Не забудет он горемычный
Безымянную высоту.

* * *

Грустно пружинка тенькнула,
Мёбиусу не веря.
Стрелки – рабы бессменные —
сгорбились от потери.
Встали часы настенные,
скинули власти бремя.
Звёздным песком Вселенной
перетекает время.

Жизнь моя – качели

Видели качели? Вверх и вниз…
То стремимся в небо – синюю высь.
Крылья за спиною, блеск в глазах,
Сердце птицей бьётся. Вздох души: «Ах!»
То из поднебесья – камнем вниз.
Может, зря задумали вознестись?
И не держат крылья, в мыслях – Бог.
Из груди несётся тяжкое: «Ох!»
Жизнь моя – качели: вверх и вниз…
Вот опять к Олимпу устремлюсь ввысь.
Впереди победа манит. «Ах!» —
Радостное звонкое на устах.
Неземное чувство: всё могу!
Пожелаю счастья даже врагу.
Но Икара крылья так хрупки,
Ветер по живому рвёт на куски.
Снова неудача: страх, и боль,
И паденье в пропасть – такова роль.
Сердце замирает, горький всхлип:
Где бы взять соломки да подстелить?
Вот они качели: вверх и вниз…
Взлёты и падения дарит жизнь.
Гладкая дорога – лучше всех.
Всё равно карабкаюсь тропкой вверх.

26 Хатина Татьяна, Москва

* * *

Год последний, високосный
Владимир Высоцкий
Я не нужен этой даме в чёрном,
Так устал, все силы исчерпал.
Пропасти на перевале горном
Манят, манят в призрачный провал.
Отпусти, осталось мне так мало,
Жизнь стоит на гибельном краю.
Рвётся сердце, слишком слабым стало
В том последнем прерванном бою.

Я не смог, уехал из Парижа,
Ты не плачь, вернусь к тебе, поверь,
Береги себя и будь поближе
Самая большая из потерь.
Поцелуй последний, щёк небритость,
Меня гладишь ласково рукой.
Глаз любимых горькая открытость,
Взмах руки прощально-нежный твой.

Я сгорал, не умещался в сутки
Тот накал, в котором я кипел.
Жизнь осколками распалась на минутки
В том калейдоскопе адских дел.
Високосный год, восьмидесятый,
На Ваганьковском цветы, цветы…
Конь мой привередливый, крылатый
Доскакал до огненной черты…

Жизнь сорвалась, как струна гитары
В свой последний прерванный полёт,
Но мой голос на пластинке старой,
Как и прежде с хрипотцой поёт.

Деревенская боль

На пригорке церковь деревянная,
К небу тянутся крестами купола —
Древних витязей шеломы бранные,
Чтоб земля сохранною была.
Рубленных домов старинно кружево,
Расписных наличников узор.
Деревенька, милая, как нужно нам
То, что ты хранила с давних пор.

Всё, что завещали наши прадеды —
Дух особый русских деревень.
Он давно в стране у нас украденный,
Пустотой окон чернеет тень.
Заросли поля чертополохами,
Обмелели речек берега.
И скрипит журавль от боли охая,
И гниют сопревшие стога.

Тишина, крик петуха не слышится
И коров не гонят поутру.
Лишь тоска с печалью здесь колышутся,
И стучат ворота на ветру.
Ставни окон накрест заколочены,
Запах яблок по садам течёт.
Верно ждёт собака у обочины,
Зная, что хозяин не придёт…

27 Цветова Татьяна, Москва

Засеменила осень ранняя

Засеменила осень ранняя,
Уже дохнула холодком,
Одна рябинушка кудрявая
В тумане светит огоньком.

И лес в безветрии притих
Пред чем-то важным в ожидании,
Дописывая летний стих,
Черновиков ронял шуршание:

Лишь с опадающей листвой
Идёт чреда воспоминания,
Мне дорог каждый золотой
Листок любви и расставания.

Осенью в лесу

Святая наивность берёз молчаливых
И шум остывающих милых дубрав,
Как мало осталось мгновений счастливых,
Как много утрачено в осени глав…

А листья летят, как крылатые птицы,
Прощаясь, покружатся над головой,
Тоской разноцветной спешат приземлиться,
Уже потерявшие голос живой.

Хотя бы коротким лучом насладиться,
Едва проникающим редко в окно,
А осень напишет красиво страницы,
Но смоют дожди их, как было давно.

Не читай мысли грустные, осень

Не читай мысли грустные, осень,
Всё равно не поймёшь никогда,
Как журавликов, в небо уносишь
С разноцветной листвою года.

Не спеши, хоть согрей бабье лето,
Ты успеешь ещё нашуметь
И на память, что в злато одета
Положить свой багрянец и медь,

И не плачь, не рыдай над потерей,
О прощенье Разлуку моли,
Одиноко спустившись на берег,
Где прощаются с ним журавли.

28 Шарова Евгения, Лобня

Не бойтесь говорить «люблю!»

Не бойтесь говорить: «Люблю!»,
Тем, кто вам дорог бесконечно!
Ведь в этом мире мы не вечны —
Всегда на грани, на краю…

Себя не бойтесь потерять,
Даря восторженность улыбок!
И незначительность ошибок
Учитесь искренне прощать!

И пусть в душе не гаснет свет,
И пусть в любви мы безоружны,
Но счастья быть кому-то нужным
Важнее в нашей жизни нет!

Детство

Этот маршрут не отмечен на контурной карте,
Нет ни подсказок, ни самых счастливых примет.
И не доехать никак – ни в купе, ни в плацкарте…
Впрочем, туда и не купишь обратный билет!

Детство… «Секретик», зарытый под старой берёзой, —
Бусина, фантик, цветочек, осколок стекла…
Смех и веселье… А самые горькие слёзы
Лишь от того, что бабуля домой позвала —

«Женя! Обедать!» – весомее нет аргумента!
А во дворе без меня продолжают играть…
Самое яркое и бесшабашное лето
Мне не забыть, но, увы, не вернуть, не догнать…

Детство… Нотации мамы про тёплую шапку,
Ту, что у школы снимаешь и прячешь в портфель…
Фотоальбом и с рисунками старая папка —
Словно в минувшее приоткрывается дверь…

Мы то грустим, то, порой, беззаботно смеёмся,
То ускоряемся, то никуда не спешим…
Детство… оно не уходит оно – остаётся
Где-то на самой окраине нашей души.

Я исчезну…

Я исчезну…
Возможно, вернусь через тысячу лет,
В то мгновенье, когда обо мне навсегда позабудут.
И никто из живущих не сможет узнать силуэт
В полустертом рисунке… Почти не надеясь на чудо,
Обретаю свободу, расправив два белых крыла.
Не боясь высоты, оттолкнусь от поверхности крыши
И шагну в неизвестность, разбив за собой зеркала.
Поднимаясь над городом сонным всё выше и выше
Я лечу в никуда, и, однажды, растаю, как сон,
И останется эхом моя недопетая песня…
Только белое пёрышко ляжет на чью-то ладонь,
Как случайный подарок заоблачного поднебесья…

Простит ли нас земля