Владимир Поляков - Воздушные разведчики – глаза фронта. Хроника одного полка. 1941–1945

• Название: Воздушные разведчики – глаза фронта. Хроника одного полка. 1941–1945
• Автор: Владимир Поляков
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-227-04753-3

В книге на примере судьбы конкретного человека, вся фронтовая служба которого прошла в одном полку, показана специфика боевой деятельности представителей редкой, но очень нужной военной специальности – воздушных разведчиков. В своей работе автор опирается на воспоминания отца и его фронтовых товарищей, а также многочисленные архивные данные. Приведены ранее неизвестные факты о боевых действиях авиаторов в период советско-финской войны, а также в самые первые часы и дни Великой Отечественной, участия советской авиации в обороне Москвы, участия в освобождении Донбасса, Криворожско-Никопольской, Яссо-Кишиневской наступательных операциях; даны впечатления авиаторов от Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии, Австрии.

---

2-я авиаэскадрилья под командованием командира эскадрильи капитана Журавского выбыла на Северо-Западный фронт [17].

В свою очередь полк пополнился двумя эскадрильями из состава 46-го сбп из Брянска взамен убывших [19].

Лет тридцать спустя, когда мои родители отдыхали в одном подмосковном военном санатории, кажется «Архангельское», отца разыскал Дмитрий Терентьевич Журавский, который после выхода на пенсию жил в Люберцах. От кого-то из однополчан он узнал о приезде своего старого, еще довоенного товарища по 39-му полку.

Уже из архивных документов мне удалось установить, что в Финскую войну Журавский летал в составе 31-го лбап и был награжден орденом Ленина. Отечественную он провел на различных фронтах в качестве представителя авиационного отдела Генштаба, а закончил войну командиром полка связи.

Примечательно, что соседом по столу моих родителей в течение всего отдыха был прославленный летчик Алексей Маресьев. Впрочем, кроме «доброе утро» и «приятного аппетита», никаких разговоров у них не было. В санатории отец почти каждый день принимал кого-нибудь из многочисленных своих сослуживцев, осевших после выхода на пенсию в столице или ее окрестностях.

Война в Финляндии сразу же стала складываться не так, как задумывалось, и в конечном итоге высшему руководству страны стало ясно, что силами одного, даже усиленного, Ленинградского военного округа ничего не получится.

«Полк под командованием командира полка майора Георгиева начал перебазирование на Финский фронт (аэродром Лодейное Поле) в распоряжение командующего ВВС 8-й действующей армии» [14].

«02.02.40 г. полк в составе 63 боевых экипажей сосредоточился на аэродроме Лодейное Поле, где вошел в состав 13-й авиабригады и приступил к боевым действиям» [78].

Как вспоминал отец, морозы стояли очень сильные, и когда после перелета поступила первая боевая задача на вылет, то оказалось, что техники не в состоянии запустить моторы. Полк бездействовал несколько дней, пока кто-то из мотористов не сообразил заливать в двигатели горячее масло.

Примечательно, что 39-й сбап наступил на те же грабли, что и его предшественники. Вот что писал член Военного совета авиации 8-й армии Андрей Рытов:

«Прилетев на аэродром, я спросил, почему полк бездействует. Инженер и начальник базы растерянно разводят руками:

– Мороз. Все сковало. С самого рассвета бьемся.

Вижу, люди трудятся на совесть, даже рукавицы побросали, голые руки примерзают к металлу. Что делать? Руганью положение не исправишь, и вдруг один из техников предлагает:

– Давайте закатим бочку с маслом в баню, разогреем как следует, а потом зальем в самолетный бак.

Способ подогрева масла, предложенный опытным техником, натолкнул меня на мысль сделать что-то подобное и в других частях. Я рассказал об этом инженеру М.М. Шишкину, и он срочно распорядился использовать для подогрева масла и воды все мало-мальски подходящие на аэродромах помещения. А позже где-то раздобыл водомаслогрейки.

Нашлись умельцы, которые соорудили брезентовые рукава, наподобие пожарных шлангов. Горячий воздух от печек подавался по ним к моторам самолетов и под капоты автомобилей.

Во время очередной встречи со Штерном я доложил ему о смекалистом механике. Командующий распорядился вызвать его в штаб армии, чтобы он поделился своим опытом с инженерами-автомобилистами. В наземных частях водители тоже мучались на морозе не меньше, чем наши. Нехитрая выдумка, а как упростила дело. Техника Штерн наградил и с почестями отправил в свою часть» [96, с. 88].

Прибывшим через пару месяцев техникам 39-го сбап предстояло все постигать заново, никакой передачи опыта не было.

ВВС 8-й армии командовал недавно вернувшийся из Испании Герой Советского Союза комбриг И.И. Копец; член Военного совета – уже упоминавшийся Андрей Рытов, который совсем недавно был комиссаром авиационной группы в Китае.

13-й скоростной бомбардировочной авиабригадой, состоящей из 3-го тбап, 18-го сбап и 39-го сбап, командовал один из первых Героев Советского Союза И.В. Водопьянов.

Впрочем, для отца это был уже второй случай совместной службы с первыми Героями Советского Союза. Николай Каманин улетал на челюскинскую эпопею из их авиабригады безвестным летчиком, а вернулся уже всемирно известным человеком.

Впоследствии, читая мемуары Каманина о том периоде, я обнаружил одно совпадение. В личном деле отца я прочитал удивившую меня фразу: «В воздухе стреляет хорошо, на земле – плохо». Разъяснение я получил в воспоминаниях Каманина. Оказывается, в бригаде проходила серьезная проверка. Все шло отлично, как вдруг выяснилось, что из личного оружия все отстрелялись очень плохо, что и повлияло на общую оценку [95].

Все связанное с пребыванием 39-го авиаполка на Финской войне было для меня окутано тайной, пока судьба не послала мне помощь в лице моего старого друга еще по симферопольскому автотранспортному техникуму Леонида Войнова, который, став жителем Москвы, предложил мне помощь по сбору материала в архиве. Думаю, что «Центр» с меньшим нетерпением ждал весточек от «Юстаса», чем я сообщения моего друга.

«Сведения о боевом составе 39-го сбап на 15.02.1940 г.

По штату всего: 510; летчики – 69; летнабы – 69; стрелки-радисты – 62; авиатехники – 73; авиамеханики – 57; мотористы – 62; оружейники – 20.

Факт по списку: 493; летчики – 62; летнабы – 69; стрелки-радисты – 59; авиатехники – 68; авиамеханики – 56; мотористы – 62; оружейники – 20.

Боевых самолетов: СБ – 59 ед., из них исправных – 46; неисправных —13.

Кроме того: СБ – 1 учебный; У-2 —1 связи;

Степень боевой готовности к полетам:

экипажей: днем – 60, ночью – 6; на больших высотах – 38;

звеньев: днем – 20, ночью – 2, на больших высотах – 12;

эскадрильи: днем – 5, ночью – 0, на больших высотах – 3» [4, с. 104].

В следующем письме поступил список всего полка с указанием числа боевых вылетов на 20 февраля 1940 года.

Многие фамилии мне были хорошо знакомы, так как они часто упоминались родителями. Я знал, что отец летал в экипаже Фролова, что и подтвердилось архивными документами: младший летчик лейтенант Фролов Василий Николаевич, начальник связи эскадрильи старший лейтенант Поляков Евгений Матвеевич, воздушный стрелок-радист младший командир Козаченко Григорий Алексеевич.

Благодаря тому, что, наконец, появились сведения о его имени и отчестве, удалось проследить его дальнейшую судьбу.

Погиб Василий Фролов ориентировочно 22 августа 1942 года. К этому времени он уже был старшим лейтенантом, заместителем командира эскадрильи 215-го сбап.

Стрелок-радист экипажа старшина Григорий Козаченко продолжал служить в 39-м полку и погиб в январе 1943 года.

Запомнилась отцу Финская война полным отсутствием каких-либо видимых ориентиров: кругом снег, снег, снег. Их основным противником в воздухе, по его словам, были английские истребители, которые иногда доставляли достаточно много хлопот. После одного вылета техники обнаружили в кабине две дырки от пуль и вставили в них камышинку. Изумило их то, что, кто бы ни садился в кабину, камышинка упиралась прямо в голову. Отец вновь сел на свое место, и тогда все увидели, что камышинка прошла рядом со шлемом. Отец снял его и обнаружил царапину. Много лет спустя, когда я, пятнадцатилетний юноша, гордо заметил, что стал выше отца ростом, он рассказал мне эту историю о камышинке и о том, что, будь он на пару сантиметров выше, меня не было бы на свете.

В один полет в составе их экипажа отправился кинооператор из Москвы. Он так увлекся съемкой, что далеко высунулся из кабины, а далее произошло непоправимое – в руках державшего его за ноги отца остались валенки, а кинооператор вывалился из самолета. Случай этот не имел никаких последствий. В Москву сообщили, что кинооператор «погиб при исполнении обязанностей во время боевого вылета», что, в сущности, было истинной правдой.

Однажды в Лодейное Поле приехал начальник Политического управления РККА Лев Мехлис. Он потребовал созвать на совещание всех комиссаров частей, и когда все собрались, то оказалось, что комиссар одной из эскадрилий 39-го полка Бакурадзе отсутствует. Причина уважительная – он совершал боевой вылет. На Мехлиса факт боевой работы комиссара произвел неизгладимое впечатление. Дождавшись его прилета и лично увидев, как тот, усталый, выбирается из самолета, на котором были видны пробоины, Мехлис, ничего не сказав, уехал, но уже на следующий день пришел приказ о награждении Бакурадзе орденом Боевого Красного Знамени. За всю Финскую войну это было пока единственное награждение в полку, и такое вот несуразное. Бакурадзе, скромного парня, прекрасного человека, не подначивал в те дни разве что ленивый.

Именно на Финской отец неожиданно для себя осознал, что теперь он больше начальник связи, нежели штурман. Дело в том, что еще в Быхове на всех штурманов звеньев были возложены дополнительные «общественные» обязанности: друг отца Володя Бабенко стал начальником химической подготовки, Сергей Рябиков – начальником парашютно-десантной службы эскадрильи, Евгений Поляков – начальником связи эскадрильи.