Андрей Курков - Львовская гастроль Джими Хендрикса

• Название: Львовская гастроль Джими Хендрикса
• Автор: Андрей Курков
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2012
• ISBN: 973-966-03-5386-7

«В жизни самое интересное – это жизнь», – сказал однажды писатель, обращаясь к своим читателям. И его новый роман «Львовская гастроль Джими Хендрикса», где переплетаются действительность и вымысел, где нет границы между реальностью и сюрреализмом, прекрасное тому подтверждение. Над сухопутным Львовом летают чайки, и в городе временами пахнет морем. Бывшие хиппи в компании с экс-капитаном КГБ собираются на Лычаковском кладбище у могилы… американского рок-певца и гитариста Джими Хендрикса. А по древним улочкам города носится ночами старенькая иномарка с людьми, желающими излечиться…

Андрей Курков – журналист, писатель-сценарист (по его сценариям поставлено 18 документальных и художественных фильмов), автор более двух десятков книг. Его произведения переведены на 34 языка, в том числе английский, немецкий, французский, голландский, испанский, японский, турецкий и др. Курков – один из двух писателей постсоветского пространства, чьи книги попали в топ-десятку европейских бестселлеров. Недаром он признан в Европе современным русскоязычным писателем № 1.

---

– Вы что-нибудь ощущаете? – в конце концов спросил Тарас.

– А? Что? – Пассажир обернулся к водителю.

– Камни! Чувствуете что-нибудь?

Выражение лица Лёни изменилось. Он теперь явно пытался прислушаться к происходящему в его почках. Даже стал щупать живот рукой.

– Можете помассировать, – кивнул Тарас. – Тоже полезно!

Ободренный советом специалиста, Лёня принялся массировать низ живота обеими руками. Массировал минуты три, подпрыгивая на неровностях дороги вместе с машиной. Потом ойкнул и замер.

– Ну как? – спросил его Тарас.

– Что-то произошло, – ошарашенно прошептал Лёня и поднял испуганный взгляд вперед, на летевшую ему навстречу дорогу.

– Расслабьтесь! – сказал Тарас. – Сейчас переедем на Городоцкую! Проверим…

Тарас свернул с Лычаковской, и машина завиляла по узким темным улочкам. Объехав старую часть центра, «опель» выехал на широкую улицу и снова понесся вперед с не очень-то и большой скоростью.

– Стой! – закричал Лёня, схватившись за живот. – Больно!

– Процесс пошел, – с улыбкой произнес Тарас. – Теперь останавливаться нельзя! Потерпите!

У Лёни глаза на лоб полезли от боли, он бросил на водителя обезумевший взгляд, но рот не открыл – не хотел разжимать зубы, сцепленные от боли. Нагнулся вперед, к панели, не убирая рук от низа живота. Боль, колющая и даже царапающая, как бы медленно переползала с места на место. Лёня отчетливо чувствовал ее движение.

– И долго так? – сдавленно спросил он минуты через три-четыре.

– Минут пятнадцать, – ответил Тарас. – Потом, если не выйдет, перерыв, и продолжим.

Эта ночь показалась Тарасу бесконечной. После четырех полных дистанций улицы Городоцкой, а это без малого тридцать километров, Лёне стало совсем плохо. И тут на дороге мелькнула подсвеченная изнутри полосатая палка гаишника. Тарас остановился. Гаишник вежливо попросил документы и с подозрением уставился на Лёню, точнее, на его скорченное от боли лицо.

– В больницу везу, – нашелся Тарас. – Товарищу плохо.

– Счастливой дороги! – Гаишник вернул права и документы на машину.

Три часа спустя, уже отказавшись от длиных «вибраций» Городоцкой и Лычаковской улиц, переехал Тарас на «короткие вибрации» улицы Лесной. Лесная была действительно коротенькой и крутой улочкой с такими дырками в дороге, что машину подбрасывало там почти на полметра. Улица Лесная и помогла вытрусить из Лёни первый камешек, который звонко ударился о дно литровой стеклянной банки под не порадовавшее в этот момент Лёню журчание собственной мочи. Лёня стоял скрючившись, спиной к машине и лицом к лестнице, ведущей на горку, наверх к парку «Знесиння». Когда звякнул о стекло камешек, он замер и так неподвижно, враскорячку, простоял пару минут, освещенный рассеянным желтым светом одинокого уличного фонаря.

Тарас посмотрел на часы – почти половина пятого. Скоро будет светать. Зевнул. Задумался. Организм привычно настраивался на утренний сон.

– На, держи! – сдавленно проговорил вернувшийся к машине Лёня, протягивая водителю банку с камешком и желтой жидкостью.

Тарас молча взял банку, открыл дверцу со своей стороны и аккуратно слил мочу на дорогу.

– Следующим камнем заниматься будем? – спросил он Лёню.

Голова Лёни дернулась. Его испуганный взгляд скорее говорил о полном нежелании общаться на эту тему.

– Вас куда отвезти? – чуть тише спросил Тарас.

– К Опере, туда же, – выдавил из себя Лёня. – Я днем позвоню… еще не знаю.

Его правая рука полезла в карман расстегнутого светло-серого плаща. Вытащила оттуда три долларовые десятки, мятые и потертые. С долларами в руке он сначала уселся на переднее пассажирское сиденье. Тарас взял доллары, сунул в карман куртки. Машина тронулась, покатилась вниз по улице тихо, с выключенным двигателем. Тарас просто снял ее с ручника. Мотор завел уже внизу.

Высадив клиента у Оперы, поехал дальше к обменнику на Ивана Франко. Маленькое окошечко обменника, освещенное изнутри, обрадовало Тараса. Даже если б не было чего менять, он всё равно сюда подъехал бы. Ради одного лишь взгляда на симпатичную странную девушку, работающую тут по ночам, всегда в длинных, под старину, матерчатых перчатках на руках.

– Доброе утро! – Он просунул в нишу окошка заработанные тридцать долларов. – Как у вас ночка прошла?

Рука в длинной перчатке изумрудного цвета элегантно забрала доллары.

– Что-то вы поздно сегодня, – сказала девушка.

– Клиент трудный попался, – ответил Тарас.

– Вы что, в ночном клубе работаете?

– Нет… я в медицине. – Рассказывать более подробно Тарасу не хотелось, и он наклонился поближе к стеклу. – Вы обещали со мной на кофе пойти!

– Я? Не может быть? Я с незнакомыми мужчинами по кафе не хожу! – смешливо ответила она, отсчитывая гривны.

– Так давайте познакомимся! Меня зовут Тарас! А вас?

– Дарка, – ответила девушка. – Но всё равно в кафе не пойду. А вот если вы принесете, то выпью! А то я уже засыпаю… Работы почти не было.

– Я принесу! – пообещал Тарас. – Привезу буквально через десять минут!

– Все вы только обещаете! – девушка усмехнулась.

Сегодня она была в удивительно хорошем настроении. Еще никогда она не разговаривала с Тарасом так охотно, как в это раннее утро. И он взбодрился, возрадовался. Его организм забыл о приближающемся времени исполнения гимна Украины по радио, о том моменте, который закрывал его глаза и отправлял его в сон.

Тарас, спрятав гривны в карман, вернулся к машине. Проверил: не забыл ли он свой дорожный термос – термос был на месте! Теперь оставалось только найти кофе. И он поехал, пытаясь на ходу припомнить, где ему удавалось в это странное время суток выпить хорошего крепкого кофе.

Пока ехал, заметил освещенный изнутри киоск. Притормозил.

– Кофеек делаете? – спросил он у женщины, открывшей на его стук «продажное окошечко».

– «Якобс», «Нескафе»? – спросила она сонно.

– А натуральный?

– Натуральный в такое время не пьют, – со знанием дела произнесла она.

– Ладно. – Тарас просунул свой термос в окошечко. – Сделайте и налейте сюда! Две чашки! И без сахара!

Снова усевшись за руль и аккуратно, если не сказать нежно, опустив термос на сиденье рядом, Тарас снял «опель» с ручника. Машина «отвалила» от бровки неспешно, как лодка от причала.

Минут через пять его глаза обрадовались знакомому квадратику освещенного окошка обменника, за которым, как в темнице-башне, томилась загадочная девушка.

– Вот, – наклонившись к стеклу, сладко произнес Тарас, прижимая серебристый термос к левой щеке и ощущая его прохладу. – Кофе подан! Извините, что не в постель!

– Я думала, вы шутите! – усмехнулась за стеклом и решеткой Дарка.

– У вас своя чашка? Или вам в колпачок термоса?

Дарка обернулась, в руках у нее появилась керамическая кружка, но на личике вдруг выразилась детская наивная растерянность.

– Она не пролезет, – вымолвила девушка, показывая Тарасу кружку.

– А что, окошко не открывается?! – удивился он.

Она отрицательно мотнула головой. Потом просунула правую руку в изумрудного цвета перчатке в нишу для обмена купюрами, дотронулась тыльной стороной ладони до верхней границы прорези и огорченно подтянула нижнюю губку.

– А дверь? – спросил Тарас. И тут же сделал шаг назад, пытаясь ее найти взглядом.

Слева виднелось еще одно, большего размера окошко этой странноватой кирпичной «зашубленной» и покрашенной в мышиный цвет будочки. Над ним надпись: «Ремонт часов». Дверей Тарас не увидел. Снова прильнул к окошку обменки.

– Дверь закрыта, – произнесла Дарка жалобно. – До утра. Против бандитов…

– А если пожар?!

– У меня тут красная кнопка и телефон, – пояснила девушка более серьезным голосом. – Наряд милиции приезжает через пять минут!

– И что, уже приезжал?

– Да, два раза… Всякое ночью бывает.

Тарас задумался, открыл термос, налил в колпачок кофе, выпил. Вкус был мерзким. Может, именно поэтому в этот момент осенила его неожиданная мысль, и он, попросив Дарку подождать и оставив термос на обменном прилавке, вернулся к машине. Вытряхнул всё из бардачка, но того, что он хотел там обнаружить, не нашел. Разочарованным вернулся к окошечку.

– Я что-нибудь придумаю, – пообещал девушке.

Вылил недопитый кофе из колпачка-крышки термоса, закрутил ее на место. Попрощался с Даркой нежно и одновременно по-дружески. И вернулся к машине.

«Хорошо, что ей этот кофе не достался», – думал, поглядывая на термос, лежавший на соседнем сиденье.

Думал-думал, а потом вдруг затормозил резко у бровки, приоткрыл свою дверцу и вылил коричневую горячую жидкость из термоса на дорогу. Журчание напомнило ему о литровой банке под сиденьем, в которой барахтался в остатках другой, настолько же «привлекательной» жидкости, как только что вылитый из термоса «кофе», серый камешек, с таким трудом добытый из почечных недр пахнущего бензином приезжего из какой-то там Ворожбы. Достал Тарас из бардачка бумажные носовые платки, умело вытряхнул камешек из банки на развернутую салфетку-носовичок, протер аккуратно и уже без всякого раздражения, словно смена мысли оказалась лучшим успокоительным, сбросил подсушенный почечный камешек в пластиковый «гомеопатический» тубус, который тут же закрыл и возвратил на его место в ближнем углу бардачка.