Наталья Алмазова - Морфоз. Повесть белой лилии

• Название: Морфоз. Повесть белой лилии
• Автор: Наталья Алмазова
• Жанр: Русское современное

Мёртвые ангелы никогда не спят.

У них даже нет век, имён и сердца. Они… совершенны и чисты, как лепестки белоснежной лилии. Но совершенство обманчиво.

Путешествуя меж мирами в нескончаемом поиске Знаний, один такой безымянный скиталец оказывается на Земле. Не видя различий меж святостью и пороком, преступая духовные и мирские каноны с непринуждённой легкостью ребёнка, он отчаянно пытается разгадать тайну человеческой души. Прочесть замысловатую криптограмму, в которой блаженство и боль сливаются в едином экстатическом танце. Однако времени на поиск Ответа у него не так уж и много, ведь срезанные цветы, какими бы прекрасными они не были, неизбежно увядают. Познав же сокровенное таинство человеческой природы – простирающееся до безграничности бессмертие, он надеется отыскать сияющую тропу в Сознание самого Бога, дабы разоблачить Его Замысел, постичь собственное предназначение и обрести Вечность.

---

…Неофит, вновь воплотившийся в компактном материальном теле, я обретался в пределах Обители многие века по вашему летоисчислению – наши эволюционные сроки длинны, но и продолжительность жизни неограниченна. Я видел развитие и смерть нашей звезды – Splendentia Diadema Mundi[26] – так я прозвал её будучи уже здесь. А ведь жизнь светила – это миллионы лет. Но я веду речь лишь о тысячах, так как время пластично: те дни и годы, что я путешествовал по иным мирам, собирая информацию и совершенствуясь в этом искусстве, отражались столетиями в мире нашем. И, проведя в ученичестве всего лишь тысячелетия, я мог воочию наблюдать результаты несчётных эонов.

…Обитель – наша планета – была особенной, избранной нами не случайно. Она являлась одним из самых древних небесных тел, что существовали в нашей Вселенной со времени её овеществления. В мире же эйдосов её прообраз находился многим ранее того. Мы поддерживали жизнь этой планеты, сохраняли в ней душу, потому она была неразрушимой и неподвластной законам вырождения прочей материи. Ведь даже самые тонкие слои материального неизбежно вырождаются. Нашей планете не требовалось менять форму для дальнейшего прогресса: её эволюционный путь был самодостаточен и в пределах единственности оболочки. Пути же адептов были разнообразны.

Кто-то являлся Хранителем изначально – сперва в тонких телах на соответствующих уровнях, затем в более плотных – это те, кто созидали Храм и поддерживали Обитель испокон веков. Иные, к примеру, я, шли путём многочисленных ароморфозов до состояния, близкого совершенству, через материальные воплощения, меняя внешнюю структуру и функции нижних энергетических тел, на разных объектах и в разные времена существования нашего мира, дабы затем консолидировать форму в компактном образе – облике адепта. Данный путь был наиболее распространён и многоступенчат, хотя существовали и иные этапы восхождения к Знанию.

Пройдя долгой тропой становления и будучи избранными для соответствующих задач, мы приступали к осуществлению Цели: созданию величайшего Хранилища – картотеки образов оформленных миров пространственно-временной сетки Essendi[27]. Можно сказать, как некое аллегоричное подобие Александрийской библиотеки, Morati оберегала бесценные свитки – истории вселенных – в своих пределах, изучая их пристально и внимательно. А наши души в отведённых границах продолжали следовать стезёй совершенствования обработки данных, извлекая их, и обобщая полученные извне Знания. Пожалуй, это занятие схоже с работой архивариуса.

…Мой путь исконно ничем не отличался от пути прочих адептов. Но… я не берусь утверждать точно, какое именно событие подвигло меня к дальнейшим безрассудным действиям. Вероятно, этой точкой перегиба стало посещение мной Земли, но кто знает? Возможно, данное путешествие явилось лишь катализатором. В то время как реагенты в моей душе уже имелись в наличии, и требовался лишь малый толчок для того, чтобы перешагнуть порог энергии активации.

Итак, я посетил вашу планету, до того побывав в большом количестве иных миров. Однако здесь… что-то затронуло меня, заставило остановиться, присмотреться повнимательнее. Я много чего повидал на своём веку: вселенных пустынных и кишащих жизнью, непроглядных и ослепляющих, обезличенных и полных индивидуальности. А Земля… она была слишком противоречивой: из всего вашего мироздания означенная точка пересечения порталов привлекла мой взор более прочего. Я прежде нигде не встречал столь разнородных по структуре и ступеням развития душ всяческих созданий, собранных вместе, как экзотические животные в зоопарке – прибежище не сочетаемого, собрание противоположностей. О, эта планета показалась мне чрезвычайно контрастной. Я наблюдал за ней со стороны, не решаясь открыть информационный канал, дабы сотворить образ вашей Вселенной. Я хотел глубже проникнуть в тайны этого столь нелепо заселённого небесного тела. Познать секрет Демиурга, сотворившего данный безумный проект. Какую идею желал воспроизвести Абсолют в своём последовательном схождении в Хаос? Я жаждал получить ответ. Хотя никогда прежде не задавался вопросами.

В итоге я всё же вернулся в объятия своей Alma Mater. Я понял, что без погружения в жизнь представителя человечества, не будучи одним из вас, мне не познать скрытых истин и причин найденного мной затейливого филигранного мира. Увлечённый своей безрассудной затеей, я утаил от прочих адептов посещение Земли – это и стало первым шагом на тропе моего отступничества. Ибо знания для нас – не привилегия одного, а достояние всей расы, и каждое открытие незамедлительно должно становиться всеобщим. Не понимаю, что двигало мной. Я хотел разгадать ребус вначале сам, а уж потом делиться своим постижением. Это был мой второй шаг на скользкой дорожке – сверхиндивидуализация как зачаток эгоизма. А после потянулась длинная нить из нарушений наших канонов, где каждое последующее решение уводило меня всё дальше от того, кем я должен был быть по задумке Творца. Создатель – это всего лишь одна из последовательных и многочисленных персонификаций Абсолюта, чьи пути неисповедимы и замысел неописуем. Демиург только осуществляет Высшую Волю согласно собственной индивидуальной концепции, устанавливая формулировки и законы, закрепляя предначертания как неоспоримые истины. Нельзя выйти за пределы диспозиции Абсолюта, но правила Творца нарушить можно. Я это знал. Увы…

Орнамент великих истин причудлив, iuvenibus alumnus[28], но среди кажущихся противоречий существует порядок. Однако, блик, являясь непосредственным порождением пламени, знает об источнике самого пламени лишь опосредованно, взирая на него сквозь многочисленные призмы восприятия. Таков Закон.

…Можно сказать, я стал вести свою обособленную игру – у меня появились тайны, и я изобрёл способы хранить от своих братьев. О, это было нелегко. На Земле бесконечно отслеживать каждое слово и поступок не просто, но попробуй контролировать мысли и образы, порождаемые сознанием всякий миг – это намного сложнее. Однако я справлялся. Или, по крайней мере, так думал.

Увиденное в новом чужом мире никак не шло у меня из головы: оставаясь наедине с собой в перипетиях реальностей, я много над тем размышлял. Земля стала моей навязчивой идеей. Её обитатели – вы… пусть примитивны и несовершенны, противоречивы и алогичны, очаровали меня. В ваших душах, то, какими я видел их, священное и порок сливались воедино, переплетались тесно, как повилика оплетает ствол изначального древа, практически врастая в его плоть. Люди – создания, не ведающие Высших Законов, кроме собственных смутных догадок, но обладающие самосознанием… Впечатляет! И… вы… чувствуете – этот критерий оценки действительности меня поразил. Чувства ваши столь разноплановы: от порождаемых нейрогуморальной регуляцией и энергетических, зиждущихся на структуре и вибрации астральной оболочки, до диафанического мицелия духа, что воссоединяется с божественным за пределами вашего собственного понимания. Впрочем, и моего тоже: я никак не мог взять в толк, почему такая многогранная надстройка связана со столь несовершенными материальными носителями, к тому же временными, чья конструкция представлялась мне весьма сомнительной даже с позиции обусловленности внешними факторами. Ваша система энергообмена, зависимость от условий окружающей среды, подверженность постоянным изменениям – всё это только осложняет существование рода человеческого, точнее, тех многочисленных существ, которые обитают в принятых формах и эволюционируют в рамках означенной системы. Однако именно ваше собственное несовершенство, эта ущербная хрупкость и заставляет вас переживать широкий спектр чувственных ощущений. Всё изначально было продуманно с позиции Демиурга: трансмиграция и метемпсихоз, воспоминания и накопление информации, карма и дхарма, и последовательные ступени процесса становления, но… всё-таки зачем в этой системе субъективные критерии оценки, такие как… чувства? Они зачастую только вводят в заблуждение и затемняют сознание. К чему давать человечеству то, что оно должно побороть в себе, дабы возвыситься до следующего этапа? Чтобы выработать… Волю? Однако существовали и иные пути достижения этого – они были известны мне. Тем не менее, в вашей Вселенной был избран именно такой вариант. Многое в этой шаткой с виду системе, на мой взгляд, было не так, как в совершенном и точном, будто выверенный часовой механизм, мироустройстве Morati. Эта Земля… Рассуждая аллегорически, я, как житель севера, посетивший жаркую тропическую страну, заразился неизвестной и неизлечимой болезнью, против которой иммунная система моего организма оказалась бессильна, не в состоянии выработать нужные антитела в срок. Атмосфера вашей планеты – тонкоэнергетическая атмосфера – отпечаталась на моей душе эстампом[29], чего прежде никогда не бывало, изменив саму мою суть. Изувечив и изуродовав её, исказив. Морфоз мировосприятия затронул всё моё существо до глубины. И, возвратившись к порогу Храма, я уже не был собой.