Татьяна Огородникова - Скажи что-нибудь хорошее

• Название: Скажи что-нибудь хорошее
• Автор: Татьяна Огородникова
• Жанр: Русское современное
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-077502-6

История, рассказанная Татьяной Огородниковой – это не очередной роман, это новая философия счастья, это возможность почувствовать себя Человеком, у которого все будет хорошо. Попробуйте – и у вас обязательно получится.

---

– Почта на подъезде, известия прибыли. – Он противно скалился и выходил на крыльцо, чтобы первым встретить почтальона.

Еще у Виктора были золотые зубы – два внизу и один наверху. Моте это казалось очень красивым, а когда он узнал, что зубы из настоящего золота, он и вовсе зауважал Виктора, как можно уважать человека, который обладает таким излишком золотого запаса, что вынужден хранить его даже во рту. Наличие золота во рту лишний раз подтверждало принадлежность Виктора к роду Кащеев, потому что даже в сказке про Лукоморье злой Кащей чах над златом. По мнению Матвея, бедные люди в случае выпадения зубов могли себе позволить заменить их только деревянными протезами.

К концу первого года совместного с Виктором проживания Мотя составил себе полный портрет постояльца. Злобный богатей по типу Кащея Бессмертного, наделенный сверхъестественной силой, сосредоточенной в ушных раковинах, неизменно пьющий с Зойкой водку, готовый зарезать Матвея в любой момент и требующий к себе уважительного отношения, несмотря ни на что. Возможно, единственной причиной, которая мешала Виктору избавиться от него, Моти, было постоянное присутствие в доме деда Ивана. Ну а с Иваном расправиться не так-то просто.

«Плохо ты меня знаешь», – думал Мотя, пытливо вглядываясь в уши Виктора. Парень старался улучить момент и незаметно подобраться к Светке, чтобы исследовать, насколько та унаследовала магические свойства своего папаши. Уши у монстра были точно такими же прозрачными и огромными. Это было особенно видно на покрытой светлым пухом голове с вытертым до лысины затылком.

Один раз Мотя прикоснулся к Светкиным ушам – ему было жутко и интересно узнать, каковы на ощупь уши чудовища. Раздался дикий вопль, а следом удар, такой, что парень отлетел в сторону, как пуховая подушка. У Матвея зазвенело в голове, он увидел над собой злобное перекошенное лицо Виктора и его противные тонкие губы, кривящиеся в извержении проклятий. Потом он увидел деда Ивана, который мощным кулаком сбил Виктора с ног. Мотя даже не испугался, он просто наблюдал за дедом и Виктором, всей душой желая, чтобы Иван прикончил Кащея одним ударом. Дед не довел дело до конца. Он презрительно сплюнул и коротко, но убедительно заметил:

– Еще раз поднимешь руку на него – убью.

К тому времени Мотя уже понял, что Светка, Зойка и Виктор и есть семья, как у тех ребят, которые учились с ним в одном классе. Он понял, что пьяница Зойка – мама, Виктор – отец, а Светка – их ребенок, дочка, стало быть. «Ну нет! Если это и есть семья, мне точно это не нужно, – размышлял второклассник Мотя, – уж лучше такая семья, как у нас с дедом!»

Еще через полгодика Светка перестала орать как недорезанная. Она все чаще улыбалась и заигрывала с Матвеем, неуверенно передвигаясь на крепких кривых ножках. Матвей совершенно не желал вступать с чудовищем в родственные отношения, он старался спрятаться от него как можно дальше и уж ни в коем случае не отвечать взаимностью на настырные улыбки непонятного существа. Только в тех случаях, когда злой Виктор наблюдал за ними, Мотя выдавливал из себя подобие улыбки и вымученно замирал на месте, позволяя Светке дотронуться до своей руки или ноги.

– Че ты стоишь, как заколдованный, – как правило, изрекал в таких случаях золотозубый Виктор. – Вишь, сестра твоя, чует кровь. Любит тебя, выродка.

Для Матвея все сходилось в одной точке. То, что монстр чует кровь, было вполне объяснимо. По крайней мере, он не позволит ей высосать ее из себя. А для этого нужно беречь шею. Пацаны в школе про вампиров все рассказали. Одно время Мотя даже в дикую жару носил толстый синий свитер с горлом, чтобы чудище не рассчитывало присосаться к шее, превратив Матвея в такое же существо, как само, или Кащей Виктор.

Матвей не очень боялся Кащея после того, как Иван вломил ему по первое число. Да и Виктор, похоже, воспринял угрозу всерьез. Самое большое, на что он решался, это короткий подзатыльник или непотребная ругань в адрес пацаненка. Но Мотя внутри был уверен – коварный Кащей рано или поздно распустит свои щупальца, но прежде он постарается избавиться от деда. На всякий случай Матвейка записался в кружок самбо, где тренер Василий Семенович всеми силами старался научить ребят драться по правилам и побеждать врага.

Полгода занятий в секции у Семеныча превратили Мотю в экстремиста. Он и без спортивной подготовки имел репутацию забияки и драчуна, но теперь практически не покидал стен школы, пока не отрепетирует очередной урок на ком-то из одноклассников. К Светке он привык, даже иногда играл с ней в прятки и возил на спине по дому. А вот с Виктором отношения не ладились. Тот после дежурных двухсот граммов самогона принимался яростно атаковать Мотю дурными словами, у парня чесались кулаки и очень хотелось треснуть Кащея в рыло. Он терпел. Не выдержал только, когда увидел, как Кащей вытащил из штанов ремень и огрел им Светку за то, что она опрокинула бутылку с самогоном.

– Ах ты, тварь, – приговаривал Виктор, – в мать пошла, все назло!

Светка заорала таким голосом, который в прошлом году регулярно пилил Матвею уши и живот. Терпение Моти иссякло, он не мог позволить Светке так орать. Бросившись на Виктора с кулаками, Мотя тщетно пытался вспомнить науку Семеныча. Ни одного приема, никаких мыслей, только одно желание – избавиться от Кащея навсегда.

Кащей на секунду замер от удивления, потом кинул боевой клич: «Ах ты, ублюдок!» – и набросился на Матвея с оголтелой яростью, стегая ремнем изо всех сил, стараясь вышибить из парня дух. Матвейка сначала сопротивлялся, пытаясь нападать, потом попробовал убежать, потом покорно ждал, когда у изверга закончатся силы, чтобы наносить режущие свистящие удары, а потом он перестал понимать, что происходит. Последнее, что он услышал, были слова деда:

– Я тебе говорил, тронешь пацана – убью!

12. Георгий

«До чего же красиво», – думал Пашка, остановившись на опушке леса, упиравшейся в небольшое круглое озерцо с ровной зеленоватой гладью воды, на которой величаво лежали листья кувшинок и катались на длинных ногах изящные водомерки. От воды веяло свежестью и прохладой, она была настолько прозрачной, что можно было даже рассмотреть глаза у головастиков, которые суетились на мелководье. Не зря русские люди любят свою природу. Особенный дух у нее. Никакая Лазурка не сравнится. Пашка прилег на траву, заложив руки за голову, закрыл глаза и заснул. Ему приснилась Евгения, радостная и энергичная, полная сил, почему-то в нарядном платье красного цвета, который она не носила никогда. Она бегала по траве босиком, не обращая внимания на росу, шлейф платья постепенно тяжелел и темнел, становясь все длиннее и длиннее, пока не превратился в огромный пурпурный хвост, который мешал двигаться ногам, опутывал щиколотки и сковывал их, как кандалы. В конце концов Евгения уже не могла сдвинуть с места себя вместе с платьем и без сил опустилась на траву, с сожалением глядя на подол.

– Ну вот, платье испортила и сама выдохлась, – со вздохом вымолвила она, почему-то подняв глаза к небу. Платье все продолжало намокать и темнеть – снизу вверх. Вместе с ним менялось и лицо женщины. Оно тоже темнело, под глазами проявлялись синие круги, взгляд замирал в одной точке, а уголки губ опускались вниз, придавая лицу выражение скорби и беспредельной покорности.

Она попыталась подняться, как бы преодолевая усталость, но ее движения были судорожными, неуклюжими, марионеточными, что ли… Ее попытки выглядели нелепо и жалко, Пашке захотелось помочь, одним махом встряхнуть, поставить на ноги… Ему хотелось, чтобы она снова побежала, как девчонка, но им овладели тяжесть и страх, он не мог встать. Он сделал несколько попыток, но тело будто приковали к земле. В душе поднялась паника. Шило точно знал: если он не заставит себя подняться, Евгения умрет. Страх раздирал грудь, ему было необходимо встать, но он не мог. Тогда он закричал во весь голос и проснулся. Солнце стояло почти в зените, щедро изливая на землю полуденный жар, даже мошки и комары попрятались в тень, травинки замерли без малейших колебаний в ожидании вечерней прохлады. Пашка вспомнил неприятный сон, и его обожгло огнем: Евгения!

Он вскочил на ноги, наспех ополоснул лицо водой из озерца и со всех ног бросился бежать к дому. «Господи, не дай ей умереть, – повторял он беспрерывно, – только не дай ей умереть…»

В ярком дневном свете дом Георгия все равно выглядел сурово и мрачно. Огромное темное строение из круглых бревен со сводчатой крышей, крепкое, надежное и безрадостное даже в лучах яркого полуденного солнца. Скрипящее крыльцо поздоровалось пару раз с Пашкиным туловищем и впустило его в прохладную темноту дома. Пашкина резвость вмиг улетучилась, он почувствовал себя неуверенно и осторожными шагами приблизился к комнате Евгении. Шило не мог отделаться от зловещих картинок недавнего видения, он ругал себя последними словами, называл слабаком, додиком, штопаным презервативом, но это слабо помогало. Его терзало дурное предчувствие. Пашка простоял перед дверью минут пять, прежде чем решился осторожно открыть ее и шагнуть внутрь.