Татьяна Огородникова - Скажи что-нибудь хорошее

• Название: Скажи что-нибудь хорошее
• Автор: Татьяна Огородникова
• Жанр: Русское современное
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-077502-6

История, рассказанная Татьяной Огородниковой – это не очередной роман, это новая философия счастья, это возможность почувствовать себя Человеком, у которого все будет хорошо. Попробуйте – и у вас обязательно получится.

---

– Давай, родной, не подведи. – Мотя открыл глаза и увидел над собой лицо деда Ивана. У того в руках было мокрое кухонное полотенце, которое он полоскал в тазу с водой, после чего отжимал и протирал лоб, грудь и потом свое лицо. Эту процедуру Матвей увидел три раза, каждый раз будто впервые. Только очнувшись на третий, он понял, что дед протирает свое лицо, потому что плачет – горько, навзрыд, с причитаниями. Такого не может быть – Иван никогда, ни разу в жизни не плакал и не говорил так много слов.

– Дед, что случилось? – прошептал Матвей. – Все плохо? – Ему страшно захотелось, чтобы монстр, Виктор, озабоченная Зойка со сдувшимся животом и плачущий дед оказались сном. Он изо всех сил попросил Бога снова забрать его, чтобы, вернувшись в следующий раз, застать прежнюю, привычную картину. Бог услышал, но не до конца. Мотя отключился. Вернувшись назад, он вновь увидел деда, правда без слез, но зато услышал дикий пронзительный вопль, который воспринимать на слух было невозможно. «Это монстр!» – подумал Матвей, только неземное чудовище может издавать такой высокий, протяжный, разрывающий уши крик.

– Дед, что теперь будет? – со страхом спросил Мотя у Ивана.

Тот вроде перестал плакать и почти пришел в себя.

– Ничего, отдыхай, сынок. – Дед называл Мотю сынком крайне редко: иногда, после особо жесткой порки, у него из жалости вырывалось это слово, и вот сейчас, по неясным причинам Иван тоже приласкал внука.

«Видно, дела не очень, – подумал Матвей. – Дед что-то скрывает».

Он попытался встать, но Иван крепко надавил ему на плечо:

– Лежи пока, молока сейчас принесу. Успеешь набегаться.

Дед как-то понуро встал и отправился на кухню. Матвей, несмотря на головокружение и легкую тошноту, все-таки ринулся подсмотреть, почему орал монстр. Мотя отодвинул коричневую линялую занавеску, отгораживающую комнаты друг от друга, и, прислушиваясь к тяжелым шагам Ивана, приник к малюсенькой щелочке, чтобы рассмотреть ситуацию в комнате с чудищем. Там все было на удивление спокойно. Зойку никто не сожрал, она сидела на краешке стула у кровати. Монстра снова туго завернули в одеяло, и он лежал на кровати без движения и, видимо, не представляя угрозы для окружающих, похоже, даже заснул. Только Виктор немного удивил, потому что за столь короткий промежуток времени умудрился подхватить где-то огромный, багрового цвета фингал под глазом, который, скорее всего, утратил свои первоначальные функции. Глаз полностью заплыл и превратился в тонкую черточку, залепленную оплывшими веками. «Монстр!» – со страхом подумал Мотя, хотя Виктора было не жалко. «Может, монстр справедливый и высосал противному Виктору глаз из-за меня?..» – Догадка поразила Матвея, он чуть было не произвел переоценку ценностей.

– Ах ты, непоседа! – Дед вернулся с кружкой молока и банкой прозрачного меда. – Как же тебя угораздило?! Давай, попей молочка, полегчает.

Моте и не было тяжело. Он с удовольствием выпил молоко с медом, затянув последние глотки, чтобы прояснить ситуацию.

– Дед, а дед…

– Говори, чего тебе?

– А монстр плохой или хороший?

– Какой еще монстр? – Иван не притворялся, похоже, он правда не знал, кто такой монстр.

– Ну это чудище в одеяле… Почему оно высосало у Виктора глаз?

Дед на секунду задумался, потом закрыл огромной ручищей лицо, а следом разразился таким смехом, что Мотя удивленно вспоминал и не мог вспомнить, когда же дед так смеялся. Кроме редкой, скрытой в усах, ухмылки, Иван свое веселье не проявлял никак.

Матвей внимательно и серьезно изучал реакцию деда, пока тот не успокоился.

– Ну?! – требовательно спросил внук.

– Да Виктору в глаз я врезал, когда он тебя оприходовал, – признался Иван, подавляя приступы смеха.

Матвей растерялся.

– А как же монстр?

– Светка, что ли?

– Какая еще Светка? Я про чудище в одеяле!

Дед положил ладонь на голову Моте:

– Эх, пацаненок ты, пацаненок! Чудище твое – это и есть Светка! Сестра твоя, матери дочка.

– А откуда ты знаешь, что это – Светка? – не мог собраться с мыслями Мотя.

– Да Светка и есть, – неопределенно ответил дед и махнул рукой.

Матвей подумал еще немного.

– То есть у меня и у этой Светки одна мать?

– Так и есть, – подтвердил дед.

– Значит, тебе эта Светка такая же, как я?

– Получается так, – согласился Иван, но не смог продолжить, потому что Матвей разразился таким диким воплем и такими слезами, что никакой монстр не годился в подметки.

Теперь растерялся Иван. За всю жизнь Матвея он никогда не слышал, чтобы пацан так горько плакал. Ни после жесткой порки, ни после многочисленных ушибов или ранений, ни от укусов пчел или даже шмелей, ни от падений с велосипеда, и даже когда машина проехала по ступне, Мотя не плакал. А вот сейчас, непонятно из-за чего, разрывался от горя, причину которого Иван не мог объяснить. Он присел на стул рядом с Матвеем, осторожно, как маленького, затащил его к себе на колени, положил голову на плечо и нежно гладил по спине, сам с трудом сдерживая слезы. Худенькое жилистое тело Моти вздрагивало от горестных рыданий, слезы уже не впитывались в дедову рубашку, и – самое главное – парню не хотелось останавливаться. Иван начал тихонько раскачиваться на стуле, прижимая Матвея к себе. Через несколько минут рыдания стали затихать, лишь изредка прорываясь отчаянными всхлипами. Еще через минуту Мотя прерывисто засопел и, пару раз шмыгнув носом, заснул праведным сном. Иван сидел с внуком на руках очень долго. Дом погрузился в темноту, в соседней комнате иногда были слышны приглушенные звуки и голоса, но дед не реагировал. Он точно знал, что пару часов назад они с внуком признались друг другу в страшной, неземной любви, которая бывает всю жизнь, без предательства, без оговорок, без сомнений. Для Ивана и Матвея не существовало на всем белом свете никого ближе и дороже. И если раньше это пунктиром проскальзывало для стороннего наблюдателя, то с сегодняшнего дня они дали клятву верности настоящей мужской привязанности на всю жизнь. Пускай даже их разделяло пятьдесят с небольшим минусом лет.

10. Георгий

– Здесь нет никаких волшебников, – удивился пацаненок и на мгновение забыл, что вкуснющий бутерброд болтается на вилке в досягаемом от зубов пространстве.

– А кто есть? – хитро выпытывал Пашка, стараясь выжать максимум информации.

– Ну, я, – задумался Кирилл, – мама моя, – он поднял глаза к небу, – еще другие ребята, – снова пауза, – всего пятеро… мама Вали приезжает и уезжает, Марина и Алексей.

– Кто такой Алексей? – спросил Пашка, надеясь, что таким нехитрым способом выяснил имя странного возничего.

– Я есть хочу, – требовательно заявил мальчишка. Пашка решил проявить великодушие и скормил парню первую порцию. Тот так и не достал руки из-за спины. Пашка неторопливо отправил вторую порцию себе в рот.

– Алексей – слепой, – радостно пояснил Кирилл, когда прожевал бутерброд и, судя по всему, настроился на добавку. – То есть не слепой, но был слепой. Он уже скоро уедет.

Пашка задумался. Гигант не был похож ни на слепого, ни на глухого, да и вообще не был похож на больного человека.

– Понятно… – сказал Шило, чтобы протянуть время, пока отпиливал следующую порцию для своего нового товарища, который уже понял, что заслужил добавку, и снова раскрыл рот, как птенец, ожидающий кормления. – А что этот Алексей, он и есть врач? – Пашка пытался насадить кусок на вилку, не повредив товарного вида. Он принял игру ребенка, который явно не собирался пользоваться собственными руками, во всяком случае за завтраком.

– Не-а, – промямлил Кирилл, налетая на заслуженную порцию. – Здесь вообще нет врачей… – Он на мгновение задумался. – Ну, кроме моей мамы. Она – врач. Терапевт!

– Понятно, – вздохнул Пашка. Он понял, что без прямого вопроса не обойтись. – А кто такой этот мужик, который на лошади ездит? – Пашка даже смутился от тупости вопроса.

Однако парень сразу понял, о ком речь.

– Дядя Гоша? – спросил он, прекратив жевать.

– Это твой дядя? – удивился Пашка, привыкший к конкретике.

– Ну нет, он просто мой дядя Гоша. Его все называют Георгий, или отец Георгий, только детям можно называть его дядя Гоша. Но он не врач, вообще не врач.

– А кто же он? Что он вообще делает?

– Я не знаю… – протянул пацан в ожидании следующего куска, – он здесь живет. Мы в гостях у него, так мама говорит… Но, я слышал, иногда она называет его доктор.

– Блин, ну ты даешь! – обрадовался Пашка. – Я же спросил, кто здесь врач…

– Ну вот, – честно глядя в глаза, ответил Кирилл, – врач только моя мама, а доктор – это совсем другое…

– Да пошел ты. – Пашке надоело играть в слова, тем более он правда не видел существенной разницы между врачом и доктором и не сказал бы даже на детекторе лжи, кем быть круче. Другой вопрос, что в этом убогом месте имеются и доктор, и врач – два медработника. Поэтому в случае чего первая помощь будет оказана. Он спокойно доел завтрак, отделив еще пару порций товарищу Кириллу, который так и не соизволил вытащить руки из-за спины.