Юрий Дихтяр - Бродяги Хроноленда

• Название: Бродяги Хроноленда
• Автор: Юрий Дихтяр
• Жанр: Русское современное

Треш-панк-сюр-социальная сатира. Машина времени забрасывает героев в мир, созданный из лоскутов альтернативных вариантов истории. Динозавр-профессор, гламурный Гитлер. Мэнсон – маньяк и Мэнсон – музыкант, Чапаев и Джим Моррисон, амазонки, говорящий белк, Лермонтов и Че Гевара и много других исторических и не совсем героев. Кровь, кишки, юмор и любовь в одном флаконе. Ядрёная смесь.

---

И лишь только, когда беглецы завели машину, на них обратили внимание.

Машина, взревев, ворвалась в ближайшую улицу, отходящую от площади. Мэнсон ликовал, чего не скажешь о его спутниках. Максим сам не понял, почему согласился бежать. Солдата просто вытащили из комнаты, Чарли пощечинами вернул его к реальности, и пинками погнал к машине. Рииль спала как убитая, Мэнсон было кинулся перерезать ей горло, ножом, найденным у Зоры, но решил не рисковать. Он вспомнил своё позорное поражение в лесу: лучше не связываться, решил он. Но мы ещё встретимся, дорогуша, обязательно.

Машина снесла лёгкую пристройку, смела торговую палатку. Мэнсон выглянул в смотровую щель и увидел бегущую за бронемашиной толпу. Практически голые женщины бежали за ними, кто с копьями, кто с луками, кто с короткими мечами. У некоторых были автоматы и винтовки. Догнать беглецов на этих узких кривых улицах они возможно и смогли бы, но схватить вряд ли. Ну, сучки, держитесь – Мэнсон открыл верхний люк, чтобы добраться до пулемёта, установленного на крыше, но тут же по броне застучали пули. Ладно, ладно, дайте вырваться отсюда. Я вернусь. Это же рай! Этот рай будет моим любой ценой. Я смогу резать этих шлюх десятками, без обеденного перерыва и перекуров. И, возможно, насытившись, всё станет на свои места. Возможно, я прощу мать, сестру и всех тех дряней, которые измывались над ним. Я прощу, и мне не нужно будет проливать кровь. И у меня не будет так болеть голова. Мэнсон смотрел на бегущих за ними женщин, как заворожённый.

– Вижу ворота! Закрыты! – закричал солдат, – Что делать?

– Тарань, идиот, – пришёл в себя Чарли. – Давай, прорвёмся, они деревянные. Держитесь все! Вперёд, рядовой, мы их снесём, как картонку.

Но они их не снесли, и даже не доехали к ним. За каких-то две сотни метров до ворот машина дёрнулась, кашлянула, пукнула, чихнула сизым дымом, и замолкла. От резко наступившей тишины онемели барабанные перепонки. Крики извне слышались, словно далёкое приглушённое эхо внутри головы.

– Чёрт! – заорал Мэнсон, отвесив подзатыльник солдату. – Почему мы остановились?

– Керосин…

– Что – керосин? Что – керосин, скотина? Поехали!

– Баки пустые. – Солдат обречённо снял руки с рычагов. – Конечная станция. Просьба освободить вагоны.

Мэнсон выругался и прильнул к смотровой щели. Женщины были уже совсем близко. Что-то застучало по корпусу, то ли стрелы, то ли камни. Раздалась восторженная автоматная очередь.

– И какие у нас варианты? – спросил Чарли водителя. Максим забился в угол, молча наблюдая за фашистами.

– О, вариантов масса. Нас можно выкурить, можно подорвать, можно зажарить заживо. А ещё – был случай: не могли вытащить людей из танка, так стучали рельсиной по корпусу часов семь по очереди, пока те, из танка, не стали сами выпрыгивать. Один даже с ума сошёл. Вариантов много, только выбирать их не нам. Вы как хотите, я сдаюсь. Зачем я бежал? – Солдат собрался открыть люк, как получил удар в живот. Скрючившись, он упал на пол.

– Отставить, рядовой. Это называется дезертирство. А тем более, я там одну из них убил, так что не надейся, что тебя в живых оставят.

– Кто ты такой? – спросил Максим.

Чарли удивлённо посмотрел на Макса, словно тот появился из ниоткуда.

– Тебе лучше не знать. И мне тоже бы лучше не знать, но это мой крест.

Преследователи уже сидели на машине, стуча и пытаясь открыть люки. Любую консервную банку можно открыть голыми руками. Если знать, как. У амазонок было море времени, чтобы додуматься до этого.

Рииль не проронила ни единой слезинки, ни одна мышца не дрогнула на её лице. Она даже не подошла к телу Зоры. Не хотелось помнить её, изуродованной смертью. Девушка пошла по предрассветному городу к себе домой, молча, ни слова не сказав матери, стала собирать вещи. В заплечный мешок сложила немного еды, несколько коробок патронов, смену белья. Надела новые джинсы, футболку со странными буквами «ACDC» и кожаную куртку, обулась в крепкие ботинки на шнуровке, повязала волосы косынкой, на пояс повесила нож, кобуру с «Орлом пустыни».

Она знала, кого искать и где искать. Странный знак на машине и на одежде солдат был ей известен. Его носили люди с земли, лежащей в пяти днях хода на северо-восток. На лошади можно доскакать за двое суток, а на мотоцикле и вовсе за пару часов. Только вот не дружила она с техникой. С оружием – другое дело.

Рииль не спешила. Ей некуда было спешить. Месть должна доставить максимум удовлетворения. Месть нужно пережить в фантазиях снова и снова, посмаковать все подробности, убивать тысячи раз, жестоко, беспощадно, медленно. Что вряд ли получится в реальности.

Мать обняла девушку, поцеловала в лоб, похлопала по плечу.

– Береги себя, – прошептала на ухо, – я буду тебя ждать.

Рииль пошла в конюшню, долго и основательно седлала коня, но не села в седло, а повела на поводу.

Город гудел, несмотря на раннее время. Кто-то крикнул, что у восточных ворот стоит машина с беглецами, только выкурить их не могут. Девушка вскочила в седло и поскакала туда в надежде, что убийца Зоры ещё жив. Только бы его не убили, они не посмеют, они оставят его для Рииль.

Вдруг конь остановился, захрипел, заплясал на одном месте, встал на дыбы, чуть не сбросив всадницу. Рииль хлестнула его нагайкой, но конь танцевал на месте, и всё пытался развернуться и поскакать обратно. Девушка соскочила на землю, шлёпнула коня по крупу и он ускакал, будто за ним гналась стая волков. Рииль побежала к воротам. Осталось недалеко, всего пара-тройка кварталов. Она уже слышала шум разъярённой толпы.

Нострадамус пригладил бороду, смахнул с усов капли водки, и перетасовал колоду карт.

– Позолоти ручку, положи получку. Всю правду расскажу, что было, что будет. Ай, чернявенький, дай погадаю, чтоб моим лошадям горе было, если совру.

– Миш, ты чего? – удивлённо оборвал его Павел.

– Тьфу ты, это у меня профессиональное. Зарабатывать-то нужно как-то. Вот и гадаю, на картах, на ладони, на кофейной гуще, даже на внутренностях ягнят. На любой вкус. А люди идут за чем? За правдой? Не правильно. Идут он за утешением. Я бы и так мог сказать, что всё будет хорошо, не парьтесь. Но кто же поверит, а тут – антураж, атрибутика, шоу, магия. Хотят люди в сказки верить. А в правду не хотят. Правда ужасна. Не нужно в неё верить.

– А ты им правду говоришь?

– Нет, конечно. Откуда мне знать правду за трёшку или десяток яиц? У правды совсем иные тарифы.

– А я к тебе за правдой пришёл.

– Вот вы, Павел, приходите тогда, когда вам нужно что-то от меня. А просто так зайти, проведать старика…

– Мишель, чего ты мне выкаешь? Мы же знакомы уже сколько лет, да и старше ты меня лет на триста.

– На пятьсот, – поправил Нострадамус. – Потому и выкаю, что старше и мудрее. Каждое моё «вы» человеку как бальзам. Человек себя человеком чувствует, я даже если посылаю кого, то тоже на «вы». Так весомее и доходчивее. А не пошли бы вы…, слышишь, как звучит красиво. Говоря человеку «вы», можно высказать как уважение, так и презрение. Так что, я никогда не промахиваюсь.

Павел отрезал кусок колбасы, положил на хлеб.

– Хорошая закуска. Давно так не ел. Ностальгически скромно. Но зато как душевно. Нужно было вместо селёдки кильки взять пряного посола. Ну что, ещё по граммулечке? – он плеснул в стаканы водки.

– Паша, давай дело сделаем, потом пить будем. Рассказывайте, что нужно.

Павел поведал о беседе со старцем, о бродягах, о часах из дыма, о том, что чувствует он странные вибрации, о которых может посыпаться всё, весь мир. Пока они еле уловимы, но напряжение увеличивается. Что-то не так.

– Да, задача глобальная. Тут водкой не поможешь. Тут даже зимин бессилен.

Нострадамус открыл ящик в толе, достал пачку «Казбека», вынул одну папиросу и ловко выбил из неё табак на предварительно расстеленную газету.

– Вы идите, покурите пока на улицу. Не нужно вам лицезреть муки творчества. Заглянуть в будущее – это вам не хоккей посмотреть. Подайте только там, на серванте, блокнот и карандаш, и идите на свежий воздух. Я позову, когда закончу.

«Вот жлоб» – подумал Павел, выйдя из подъезда. – «Мог бы и поделиться парой пыхов. Ну, ничего, покурю Мальборо». Павел закурил, и тут увидел, что к нему бегут трое мужчин крепкой наружности. Один из них на бегу достаёт из кобуры пистолет. Павел, не дожидаясь неприятностей, выхватил свой «Маузер» и выстелил, не целясь в того, кто с пушкой. Пуля попала прямо в лоб. Мужчина рухнул, пробежав по инерции несколько шагов. Павел наставил ствол на оставшихся. Те остановились, и в недоумении подняли руки.

– Подошли сюда! – крикнул им Павел. – Руки не опускать! Чтобы я видел.

Не ожидавшие такого поворота, типы осторожно пошли к Павлу, держащему их на мушке.

– Кто такие? Документы! Только медленно! Что нужно?

– Да мы, собственно, по сигналу. В «Ротонде» сказали, шпион объявился, Нострадамуса спрашивал, за Ленина пить отказался, неуважительно о коммунизме отзывался. Вот мы и…