Игорь Козлов - По следам «Турецкого гамбита», или Русская «полупобеда» 1878 года

• Название: По следам «Турецкого гамбита», или Русская «полупобеда» 1878 года
• Автор: Игорь Козлов
• Жанр: История
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-480-00325-3

«По следам “турецкого гамбита”» – это путь от загадок «возни» русской армии под Плевной до абсурда ее «стояния» у распахнутых ворот Константинополя в ходе Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Это путь, ведущий к пониманию той «необычной смеси самомнения и идеализма», которой отличалась внешняя политика трех последних российских императоров и которая в конечном счете привела Российскую империю к началу трагедии – августу 1914 г.

---

За этими неточностями стояли разные оценки оперативной ситуации, особенно после 15 (27) июля – даты захвата противником Ловчи. У Криденера перед вторым штурмом было достаточно времени для рекогносцировки всего периметра вражеских позиций. Требовались тщательная разведка и спокойный взвешенный анализ. Однако 16 (28) июля Криденер ограничился только усиленной рекогносцировкой по левому берегу Вида, произведенной отрядом в составе трех сотен казаков при двух орудиях под начальством полковника Генерального штаба Макшеева-Машонова.

Но 16 (28) июля М.Д. Скобелев вместе с П.Д. Паренсовым провел рекогносцировку на юг и дошел до самой Ловчи. По итогам этой разведки стала выявляться разумная альтернатива немедленному штурму Плевны. И князь Шаховской согласился на предложение Бискупского представить ее генералу Криденеру. В шесть утра 17 (29) июля командиру IX корпуса была отправлена следующая записка за подписью Шаховского:

«Так как занятие Ловчи весьма важно и признается таковым Главнокомандующим, то я полагал бы, пока турки не укрепились еще в Ловче, выбить их оттуда, для чего необходимо двинуть на Ловчу два полка пехоты с четырьмя батареями, а другие два – поставить в виде репли[157] между Ловчей, Плевной и остальными войсками, сосредоточивающимися против Плевны»[158].

По сути, этим предложением Бискупский предлагал воспользоваться новой оперативной ситуацией и направить удар сначала на Ловчу, получив тем самым повод отложить штурм Плевны, которого столь опасался командующий IX корпусом. Но не успел Криденер прочитать записку Шаховского, как штабс-капитан Андриевский привез уже известный нам приказ главнокомандующего атаковать Плевну и письменное обоснование этого начальником штаба армии. В такой ситуации Криденер решил, что выбор уже неуместен.

17 (29) июля Скобелев с Паренсовым обследовали южные подступы к Плевне. Итоги подтвердили предположения Бискупского – на южном направлении находился самый уязвимый участок турецкой обороны, практически не оборудованный в инженерном отношении. С юго-восточной стороны постройка укреплений была только начата. На южной же – возведена лишь одна батарея[159]. Поэтому основной удар предпочтительнее было наносить именно на этом направлении. Тем не менее Криденер со Шнитниковым сделали иной вывод.

«Тактическим ключом Плевненской позиции» они посчитали укрепления деревни Гривица на правом фланге русских сил в 5 км восточнее Плевны. Этот выбор Криденер впоследствии обосновывал следующими соображениями:

1) удар на Гривицу позволял не сходить с восточного направления и тем самым прикрывать возможное продвижение противника к систовской переправе;

2) местность южнее софийского шоссе была изрезана оврагами и покрыта более густой растительностью;

3) наступление на Гривицу можно было осуществить концентрическим ударом с востока и юго-востока; взятие тамошнего редута позволяло укрепиться на гривицких высотах, что, по убеждению Криденера, было достаточным залогом общей победы[160].

Но Гривица ко дню второго штурма была уже сильно укреплена. Местность южнее шоссе лишь сковывала атаку массированными сомкнутыми рядами, но позволяла осуществлять скрытое выдвижение для атаки россыпным строем. Что же касается опасений по поводу продвижения турок к Систово, то они малопонятны. Ведь было очевидно, что после отражения первого штурма турки активно укрепляются в Плевне. И принять в таких условиях решение о наступлении на систовскую переправу… Для Османа-паши это было бы равносильно приказу на самоуничтожение. Турецкий отряд все дальше уходил бы вглубь территории, занятой русской армией, и подставлял свои фланги и тылы ударам частей Криденера и Шаховского.

Тем не менее именно на Гривицу была направлена атака основных сил IX корпуса. Скобелев же, наносивший удар с юга на самые слабозащищенные турками участки, к своим нескольким сотням казаков получил всего лишь один батальон пехоты и десять орудий.

О вопиющей неорганизованности взаимодействия говорит уже тот факт, что диспозицию своего отряда в день штурма Скобелев получил в 6 часов утра. Из нее он узнал, что выступать должен в 5 утра! Незнание расположения позиций противника в центре приводило к тому, что русские атаковали здесь по типу «иди вперед, не зная куда, атакуй то, не зная что».

«Сепаратизм» Бискупского понять можно. Отстаивая целесообразность атаки Плевны с юга, он встретил упорное неприятие этого плана со стороны Шнитникова. На «несговорчивость и упрямство» своего начальника штаба жаловался даже сам Криденер[161]. Как знать, если бы не эта упертость Шнитникова, то Бискупскому, может, и удалось бы переломить настроение Криденера. Ведь нужно было оттянуть атаку хотя бы на день с целью сосредоточения войск на южных, наиболее вероятных участках прорыва турецкой обороны. Уже после провала второго штурма, 27 июля (8 августа), Бискупский говорил адъютанту главнокомандующего полковнику Д.А. Скалону:

«Не мы виноваты, а виноват этот писарь (Шнитников. – И.К.), который зажал мне рот, когда я доказывал необходимость атаковать Плевну с юга… Старик (Криденер. – И.К.) – честный человек, но этот писарь вообразил себя стратегом и стал действовать нахально. А разве можно атаковать двумя дивизиями на протяжении пятнадцати верст»[162].

Вот и получилось, что одни не оценили верный замысел успеха, вторые решили действовать самостоятельно, а в итоге атака Плевны сложилась «замечательно неискусно»[163].

С восьми часов утра и до двух часов дня шла бесполезная перестрелка, а затем начались бессвязные, разрозненные атаки, безуспешно продолжавшиеся до наступления темноты. Общие силы русских в количестве до двух дивизий атаковали на фронте в 16 км! Резерва не было, точнее, его быстро растащили. Тем временем более 30 эскадронов и сотен конницы в полном бездействии простояли на флангах.

Штаб армии настойчиво требовал, чтобы атака Плевны была подготовлена массированным артиллерийским обстрелом вражеских позиций. 16 (28) июля Криденер получил телеграмму главнокомандующего, содержавшую четкий приказ:

«План вашей атаки Плевны одобряю, но требую, чтобы до атаки пехоты неприятельская позиция была сильно обстреляна артиллерийским огнем»[164].

В письме же Непокойчицкого от 16 (28) июля, которое в ночь с 17 (29) на 18 (30) доставил Криденеру штабс-капитан Андриевский, акцент приказа главнокомандующего был даже усилен:

«Великий Князь особенное внимание обращает на то, что вы имеете до 150 орудий и что ими следует воспользоваться с тем, чтобы разгромить противника, употребя для этого хотя бы целые сутки (курсив мой. – И.К.), и затем наступать пехотой»[165].

В соответствии с полученными указаниями Криденер и решил действовать. Утром 18 (30) июля батареи IX корпуса открыли огонь по гривицким укреплениям, но еще до этого великому князю в Тырново была направлена телеграмма следующего содержания: «Шт.-кап. Андриевский прибыл. Завтра утром, 19-го числа, перехожу в наступление»[166].

Очевидно, что Криденер решил потратить сутки на огневую обработку вражеских позиций. А ведь за сутки артподготовки оценка ситуации вполне могла бы измениться. Прежде всего, под воздействием понимания малой эффективности артиллерийского обстрела хорошо выстроенных земляных укреплений. И в день штурма стрелка выбора качнулась именно в эту сторону. К двум часам дня от Шаховского не было никаких известий, в лощине за гривицким редутом виднелись большие резервы противника, а «особенного превосходства действий нашей артиллерии над неприятельской» явно не просматривалось. В это время Криденер и высказал «намерение» «отложить атаку»[167]. Но в три часа ординарец наконец привез долгожданное сообщение от Шаховского. Оказалось, что атака на левом фланге уже идет! В этих условиях Криденер приказал двинуть на противника и части своего корпуса. Таким образом, атака началась не 19 (31), как предполагал Криденер, а 18 (30) июля. Инициатива неугомонного Бискупского сломала последнюю надежду на принятие более разумных решений. Поражение становилось неминуемым.

Мандраж – вот, пожалуй, наиболее точное русское слово, которым можно выразить состояние командования русской армии после второго поражения под Плевной. Сразу поползли слухи, что турок в Плевне чуть ли не 80 тысяч!

Интересно, что этот «прирост» сил Османа-паши начался в головах отцов-командиров русской армии уже после первой неудачи 8 (20) июля. Перед вторым штурмом, 18 (30) июля, и Криденер, и Шаховской оценивали силы турок в Плевне «от 50 до 60 тысяч, из которых более 40 таборов низама, несколько эскадронов регулярной кавалерии и большое число черкесов и башибузуков». Число орудий плевненского гарнизона оценивалось в 65–70 единиц. Силы же изготовившихся к атаке русских частей насчитывали около 27 000 штыков, 2800 сабель при 176 орудиях . И даже исходя из таких, казалось бы, мрачных соотношений, Криденер и Шаховской все же атакуют, и атакуют без должного взаимодействия. Цена такому командованию – более 7 тысяч убитых и раненых. Турки оценивали свои потери до 3500 человек убитыми и ранеными[168].